Камера! Мотор! Магия - Катерина Кравцова
Магистр улыбнулся.
— Мальчишка просил вас о протекции, не так ли? Можете быть спокойны, леди, здесь и вовсе нет никого, кроме Мартина, годного для обучения магическим искусствам. Я возьму его… как раз сейчас для этого настало подходящее время.
Я облегченно вздохнула — теперь перед обитателями этого мира у нас не осталось никаких долгов.
Пока мы шли по указанной Амброзиусом тропке к точке перехода домой, Джемс рассуждал о нашем благополучно завершенном приключении.
— Ни за что бы не поверил, что мне доведется участвовать в таком! Подумать только, мы настоящие герои. Как в легендах. Перестань смеяться, леди! Интересно только, что случается с героями легенд после того, как они совершат свой подвиг?
Я вздохнула.
— Тебе не понравится мой ответ. После подвига они возвращаются назад.
— Назад?
— Ну да. К обычной жизни.
— Я увееурен, — встрял в беседу кот, до того степенно шествовавший по тропке впереди нас, — чтоуо наум ещеуо предстаувится возмоужность соувершить чтоуо-нибуудь героиуческое.
Выглядел он при этом величественно: шкурка блестела на солнце, зеленые глазищи сверкали, хвост трепетал от ветерка, словно флаг. Созерцая своего фамильяра, я почувствовала, как на сердце теплеет. Как мне все же повезло со спутниками! Оба они уважали мое мнение, относились ко мне с почтением и заботой, и… да, и с любовью. Сознайся себе честно, Одинцова, — как и ты к ним.
— Вне всяких сомнений, вы правы, пушистый господин, — слегка поклонился Велизарию Джемс. — И я почту за честь совершить все предназначенное в вашем обществе.
— А в моем? — мне отчего-то стало обидно слушать эти мужские разговорчики.
— А в твоем обществе, Алиона, я с удовольствием провел бы остаток жизни, — его светлость был совершенно серьезен, и даже несколько смущен своим внезапным признанием.
Хотела внимания к своей персоне, дорогая моя, — получай. Я тоже смутилась и совершенно не знала, что должна ответить этому фантастическому мужику. Он обращался со мной так бережно, терпеливо, — но когда-нибудь его терпение должно было иссякнуть. Почему бы не прямо сейчас?
— Мы поговорим об этом позже, — кашлянув, объявила я. — А сейчас пора отправляться домой.
До точки перехода мы добрались очень вовремя, не то мне пришлось бы объясняться с Джемсом о том, о чем я еще не готова была говорить. Функционал Проводника я выполняла уже почти автоматически. Назвать место, куда мы желаем попасть, переждать смену миров, толкнуть дверь, и вот мы дома.
— Вас ожидает консультант. Тот, что еще и советник, — доложил в моей голове ровный голос особняка. — Он чем-то очень взволнован.
— Здесь Бенедикт. Что ему тут нужно в нерабочее время, хотела бы я знать, — поделилась я информацией с герцогом.
— Скоро узнаем, — пожал плечами тот. — Главное, что мы успели вернуться вовремя.
Глава 36. Сердце пополам
Выпавший нам навстречу из коридора советник выглядел ужасно. И дело не в том, что он был бледен, встрепан, и даже очки на его основательном носу сидели как-то криво. Бенедикт выглядел, как человек, полностью утративший почву под ногами.
— Во дворце беда, Джемс, — растерянно произнес он. — Слуги говорят, что пришел какой-то господин в сером плаще, вывел государя на главную галерею, и на глазах у потрясенных придворных оба они пропали.
— Что значит «пропали»? — удивился герцог.
Я-то удивиться просто не успела. Сразу вспомнила Хозяина Смертных пустошей, и его обещание взыскать с Алистера долг за все его хитрости и ложные обещания.
— Пропали совершенно, совсем, — развел руками советник. — Как будто их и не было.
— И что теперь во дворце?
— Там паника, Джемс, и она все время нарастает. Ты должен пойти со мной. Если король не вернется, тебе придется занять его место, пока не наступил хаос.
— Вот как, — его светлость побледнел и нахмурился. — Ты ведь и сам знаешь, советник, что он не вернется. Хозяин Смертного предела взял с него плату за неисполненное желание.
— А с тебя хотят взять плату за то, что сбылось, — я проговорила это с трудом, словно кто-то сжимал рукой мое горло.
Герцог резко развернулся ко мне.
— О чем это ты, леди?
— Ну как же? — улыбка тоже далась мне с невиданным трудом. — Почтенный Кадир предупреждал тебя. Ты получил кристалл и карту, а теперь должен заплатить.
Он болезненно поморщился.
— Боги, но только не так! Почему я должен заплатить именно такую цену?
— Хотя бы потому, — я с трудом проталкивала слова сквозь пересохшее горло, — что ты заранее согласился на нее. Ступайте царствовать, ваша светлость. Судьба, как у нас говорят, и на печи найдет.
— Да не желаю я царствовать! — взорвался Джемс. — Найдите другого кандидата, слышите, Бенедикт!
Советник сочувственно покивал.
— Других наследников у короны Мориона нет, Джереми. Ты же не хочешь, чтобы наш мир погрузился в хаос? Тогда получится, что Алистер все же добился своего. Пойдем со мной, ты должен исполнить свой долг.
Откуда ни возьмись, прямо в холле открылся портал (ну конечно, мы же навели порядок в Мироздании, и теперь каждый может передвигаться, куда ему заблагорассудится!), и Бенедикт подтолкнул герцога к раскрывшемуся проему. Перед тем, как шагнуть через его край, Джемс посмотрел на меня так, что я едва не разрыдалась.
— Я вернусь, Алиона, — он говорил несусветную чушь, и сам, наверное, знал об этом. — Вернусь, как только смогу.
И скрылся в портальном проеме. За ним двинулся Бенедикт, и за его спиной портал закрылся. Как будто никогда и не было в моем мире никакого герцога с трудной биографией, множеством разнообразных умений и такой неожиданно сильной любовью ко мне.
Глядя ему вслед, я наконец поняла, отчего так долго игнорировала его интерес. Инстинкт самосохранения — вот что это было. Подсознательно я понимала, что этот человек — из другого мира, и в любой момент он может вернуться к себе. Мне не на что было рассчитывать с самого начала.
И вот его светлость отправился в свой Морион, а я чувствовала себя так, точно какая-то злая сила отхватила у меня кусок сердца — никак не меньше половины! — и на этом месте образовалась дыра, сквозь которую меня насквозь продувал ледяной ветер. Мне было холодно. Очень, очень холодно.
Утром Толик так и застал меня: я сидела в холле, смотрела в ту сторону, где закрылся портал из Мориона, и тряслась от мелкой, непроходящей дрожи. Малкин обошел меня кругом и осторожно спросил:
— Одинцова, ты что, заболела? Чего ты
