Андрей Посняков - Шпага Софийского дома
Дорога спустилась на реку, пошла дальше по льду. С обеих сторон реку обступали высокие, поросшие густым лесом холмы. Поднявшийся ветер раскачивал корявые вершины деревьев. Возница нахлестывал лошадей.
С вершины одного из холмов, петляя в чащобе, спускалась к реке незаметная тропка, делая изгиб в кустах у излучины, выбегала к дороге. В конце тропинки, за деревьями, копошились всадники в тегиляях, числом с десяток. Сабли, в колчанах — луки со стрелами, рожи — не приведи Господи! Один из них спешился, поднялся на холм, крикнул — едут!
Всадники вытащили луки.
Их предводитель — сумрачного вида светлобородый мужик — оглянулся:
— Едут, Митрий-человече!
— Слышу, что едут, — ухмыльнулся козлобородый шильник, потер радостно руки. — Ну, ин ладно… Ладно…
У излучины дорога раздваивалась, одна стежка шла вдоль реки дальше, к монастырю, другая поворачивала налево, к деревне.
— Успеть бы в обитель, — обернувшись к сидевшим в телеге богомольцам, тревожно произнес рыжебородый возница. — Вон, небо-то… Спаси, Господи!
— Спаси, Господи! — перекрестившись, повторили все хором. Олег Иваныч, взглянув на небо, нахмурился. Светлое еще совсем недавно, небо потемнело — вся до поры до времени таившаяся у горизонта синь наползла на него, жадно сжирая блеклые голубые остатки. Здесь, на реке, в низине, еще было тихо, но на холмах уже выл-кружил ветер, сметал с кустов снег, пригибал к земле тонкие вершины деревьев. Спаси, Господи! Не дай бог попасть в этакую-то бурю!
Олег Иваныч поплотнее запахнул плащ. И вдруг возница неожиданно дернулся, и, вскрикнув, повалился в телегу. В груди его торчала длинная боевая стрела!
С гиканьем выскочили из кустов всадники! Помчались наперерез, пуская на ходу стрелы. Подстрелили еще двух богомольцев. Потерявшие скорость сани представляли собой неплохую мишень. Всадники, расправившись с богомольцами на передних санях, повернули…
Не раздумывая, Олег Иваныч схватил вожжи, гикнул:
— Нно, залетные!
Подстегнув коней, поворотил налево, на ходу сталкивая в снег трупы. Крикнул оставшемуся в живых страннику:
— Помогай, божий человек!
Тот, стуча зубами, молился.
Вихрем взметнулись кони на длинный пологий холм, помчались. Вскоре лес на холме кончился — дальше дорога пошла полем… Большое ли поле, далеко ль до деревни — то ведал сейчас один только Бог.
Вокруг творилось нечто! Выл, буранил, взметывая тучи снега, ветер, сорвав шапку, швырнул в лицо холодные иглы. Олег Иваныч чертыхнулся, бросил взгляд назад — ни хрена не видно — слышно только, вроде как ржут позади кони-то, значит, не отстают лихие людишки! Ну да еще погоняемся! Такая-то погодка беглецам на руку. Свернуть бы куда, пускай поищут. Ага, вот вроде подходящая колея. Видно, не так и давно сани проехали. А уже почти замело, специально бы по сторонам не смотрел — точно б мимо проехал.
Въехав в лес, остановились осмотреться. Со скрытого вьюгой поля доносилось лошадиное ржание. Найдут повертку аль нет? Черт их… Интересно, попутчик-то здешние места хорошо знает?
Олег Иваныч обернулся. Сидевший позади богомолец со страхом глядел прямо перед собой и крестился, с заиканием бормоча молитвы. Что это его так напугало? Неужели засада?
Да нет, вроде все в порядке. Дерево только впереди, дуб здоровенный. На ветках — разноцветные тряпицы, колокольчики, маски. Олег слез с саней, с любопытством подошел ближе. Снял с нижней ветки маску — из коры березовой сделана — то ли лиса, то ли волк, то ли еще зверь какой, Олег Иваныч в зоологии со школы не силен был.
Однако богомолец-то что-то совсем раскис. А надо бы ехать, шильники-то рядом где-то!
Надел маску на себя — посмешить попутчика — Олег Иваныч, смешно переваливаясь, поскакал к саням.
— А вот и я — медведь не медведь!
Видимо, богомолец оказался напрочь лишенным юмора. Только взглянув на Олега, он выскочил из саней и с истошными криками «Изыди, Сатана!» опрометью бросился в лес.
— Эй, стой, стой, придурок!
Пробежав за богомольцем с десяток шагов, Олег Иваныч плюнул — а, пускай как хочет, идиотина, — и вернулся обратно к саням. Сдвинув маску на лоб, остановился, прислушиваясь, — вроде бы в поле лошади больше не ржали, проскочили-таки, шильники, — и вдруг почувствовал на себе чей-то взгляд.
Резко обернулся — так, что упала на лицо маска, — увидел сквозь смотровые щели двух здоровенных парней, вышедших из-за украшенного колокольчиками дуба. В руках парни держали увесистые дубины.
— Ну и встал, чучело. Теперь не развернуться сразу, — запоздало ругнул себя Олег Иваныч, незаметно вытаскивая шпагу. Против пары дубин… да-а… Попал, блин. Ну, ладно, выберемся. Парней вот только жаль этих…
Парни подошли ближе и вдруг неожиданно улыбнулись.
— Здрав будь, брат!
— Здорово, коль не шутите.
— Припозднился ты, брат, немного.
— Так погода-то.
— Ну, чего стоим? Поехали!
Неожиданные попутчики уселись в сани. Поехали. Куда вот только… Ну, дорога пока впереди была только одна, так что выбирать не приходилось. Парни вели себя мирно, шутили, пересмеивались, угостили Олега орехами.
Олег Иваныч догадывался, что ребятки почему-то приняли его за своего… Почему-то? А маска? Так… Теперь бы еще узнать — за какого своего. Кто они вообще такие и что тут, в лесу, делают? Судя по дубу, ребята, должно быть, язычники или двоеверы… что еще хуже. Сталкиваться с ними непосредственно Олегу Иванычу еще не приходилось, но наслышан был немного от Гришани-отрока. Тот, правда, не очень-то много рассказывал, стеснялся.
Версты через две лес стал значительно гуще, превратившись в настоящую чащу. Ветра почти совсем не чувствовалось, зато было темно, как у врат Ада. Впечатление усугубляли корявые сосны да могучие — в пять обхватов — дубы, росшие вдоль дороги. Вернее, это дорога обходила их, угодливо петляя.
За очередным поворотом неожиданно посветлело. На рысях лошади выбежали на большую поляну, посреди которой стояла большая изба, огороженная частоколом. Над узкими воротами в частоколе белели коровьи черепа. Слава Богу, хоть не человеческие!
Соскочив с саней, парни громко закричали, поминая какого-то Ярилу. Ворота распахнулись, и Олег Иваныч — деваться некуда — тронул вожжи.
Отворивший ворота мрачного вида мужик в волчьем полушубке ловко подхватил лошадей под уздцы. Олег Иваныч выбрался из саней и вслед за дожидавшимися его ребятами вошел в избу.
Большое, жарко натопленное помещение, те же черепа по стенам, связки чеснока — значит, не вампиры, пучки пахучих трав. Еще какие-то… э… фаллические символы. В большом котле, висевшем над открытым очагом, булькая, варилась похлебка… или скорее какое-то мерзкое колдовское варево. Дым от очага стлался по стенам и, повисев сизым маревом, медленно уходил в отверстие в крыше. Окон в избе не было… то есть, может быть, они и имелись, но были наглухо закрыты ставнями.
«Капище!» — вспомнил Олег Иваныч.
В избе было довольно людно — десятка полтора-два мужчин и женщин стояли, сидели по лавкам вдоль стен, толпились у очага. Пред самым очагом, помешивая варево длинной суковатой палкой, стоял высокий седой старик в длинной, расшитой красными бусами рубахе. К наборному поясу старика были подвешены черепа птиц. Волхв! Значит, не всех еще извели. Надо же… Капище… Волхв… А до митрополита Московского и Всея Руси Филиппа — и двух дней пути не будет!
— То наш брат Терентий из Явжениц! Наконец-то встретили! — поклонившись на три стороны, один из парней представил Олега Иваныча.
— Терентий, говорите? — оторвавшись от варева, волхв подошел к Олегу, подозрительно взглянул на него и ласково приказал:
— А ну-ка, яви лик, мил человече!
Ну вот, похоже, этой странной игре приходит конец. К двери — там, в основном, девки, — пробиться можно. Снять маску, потом неожиданно швырнуть ее в лицо волхву… Нет, лучше вон тому, высокому, он ближе к выходу.
Олег Иваныч медленно стащил с головы личину.
Морщинистое лицо волхва неожиданно расплылось в улыбке:
— Однако, все верно. Борода светла, на щеке родимец. Ну, здрав буди, Терентий-свет! Много о тебе слыхали. Со светлой пятницей тебя, брате!
Обняв несколько ошеломленного гостя, волхв троекратно поцеловал его в щеки.
— И тебя… И тебя со светлой субб… тьфу… со светлой пятницей! — сообразил сказать Олег Иваныч и, подумав, тоже расцеловал старика. Хорошо расцеловал, по-брежневски! Все разом одобрительно загомонили.
Указав гостю рукой на свободное место в углу, волхв испробовал варево и велел женщинам снять котел с огня. Исполнив, те поклонились и застыли рядом недвижными статуями. Красивые молодые девчонки…
Взяв в руки вместительный корец, старик-волхв зачерпнул им варева и с поклоном поднес его Олегу:
— Испей, Терентий, яко первый гость наш!
