Черноземье 3 - Иннокентий Белов
Четвертый Капитан, подвергшийся нападению голодной, разъяренной толпы в своем доме, который был серьезно ранен, уже благополучно скончался от заражения крови. Меня он звать не стал, а я и не предлагал свои услуги в целительстве. Не тот это вариант, чтобы благодарность ждать, да еще местное провластное болото нужно обязательно разбавить своими людьми.
Так что и эти недоумки зря так поспешно полезли с претензиями от пострадавших родителей, жен и родственников. Неужели они думают, что за обиженных без суда и следствия несомненных жуликов кто-то из остальных Капитанов будет грудью ложиться? Грудью на амбразуру против фактического диктатора города и сейчас явно самого влиятельного Капитана?
Придется тоже нанести в ответ серьезный удар по чьим-то смутным надеждам и еще одному глуповатому начальнику Стражи.
Который совсем плохо справляется со своей работой и только деньги зря получает из казны Астора, и со своих подчиненных, завзятых коррупционеров.
Собрано пятнадцать заявлений на незаконный арест и приговор, хотя таких оказалось около пятидесяти местных жуликов, из которых никто на каторгу не отправлен. Многие и родни живой уже не имеют или из глухой деревни в город приехали, поэтому пока эмиссары моих врагов с бумагами до них не добрались.
— Сейчас мы решим этот вопрос раз и навсегда, — отвечаю я на предъявленные мне претензии. — Вполне возможно, что под облаву и суровый приговор попали и невиновные совсем, хотя я таких всех отпустил. Кто смог правдиво ответить мне «нет» на простой вопрос о воровстве. Но все ошибаются и, если окажется, что строить дорогу отправлен такой совсем невинный житель города, то его вернут обратно, извинятся и выплатят солидную компенсацию.
Капитаны-недоброжелатели напряженно смотрят на меня, еще не понимая, к чему я клоню и уже грустя от того, что я не стал очень опрометчиво всех посылать и кричать, что я теперь здесь самый главный на эти три месяца.
Уже на два с половиной, кстати.
— Капитан Генс! Прошу по месту жительства всех подавших жалобу отправить живущих рядом гвардейцев и ополченцев, чтобы они сами опросили соседей и родственников арестованных. Кем те были по жизни, где работали, и если нигде не работали, то на какие средства жили. Уверен, что про всех будут собраны достоверные сведения, что они нигде не работали, хвастали легкими деньгами и были просто ворами, почему-то пока не пойманными нашей Стражей.
Глядя на сразу погрустневших недоброжелателей, я отчетливо вижу, что они уже все поняли, что их этот опрос оказался филькиной грамотой. Которую легко превратят в полную ерунду несколько дней грамотных опросов соседей.
— Если даже родственники из родительских или иных чувств будут утверждать, что сами долгое время за свой счет кормили здоровенных жлобов, тогда предупредите их о каре за дачу ложных показаний и сокрытие преступников от справедливого наказания. Думаю, что они тоже отправятся на строительство дороги после финального опроса мной. Если будут упорствовать и все равно требовать справедливости, как они ее понимают! Раньше нужно было своих сыновей воспитывать! Теперь этим занимаются совсем другие люди! — повышаю я голос.
Тут мне помогает местное уложение наказаний за воровство. Как в нормальном средневековом городе, любая кража первый раз может привести в каменоломни, что отсюда издалека сравнимо со строительством дороги.
— Так что для того, чтобы признать арестантов виновными — не нужно их ловить за руку во время воровства или грабежа. Нужно только установить через тех же соседей, чем они занимались в то время, когда все правильные граждане Астора работали в поте лица своего.
Тут немного туповатый начальник Стражи пытается перехватить мой явный успех и выкладывает свою точку зрения на вопрос:
— Это дело Стражи — проводить такие опросы и устанавливать виновных!
Ладно, говнюк, ты сам вызвался!
Чтобы я тебе доверил провести опросы? От которых хоть и немного, но зависит мое будущее, будущее моей семьи и жизнь всего Черноземья?
Да хрена с два!
Хотя я сам собирался поставить на вид отвратительную работу Стражи после отправления на каторгу ста десяти матерых уголовников и триста шестидесяти жуликов на принудительные работы, которые сейчас от каторги ничем особо не отличаются под надзором степняков. И ведь еще двадцать откровенных бандитов просто тупо перебиты на улицах города во время задержания.
Не был уверен, что сделаю это прямо сегодня, а все же придется.
— Дело Стражи — ловить бандитов и воров! Сколько во время облавы таких содержалось в Караулках? — сурово отрезаю я.
Начальник Стражи мнется, сам он о таких вещах даже и не думал, а подсказать некому сейчас.
— Я узнаю и скажу, сколько именно, — пытается он перенести на другое время ответ.
— Не требуется! И этот Капитан — у нас начальник Стражи? — громко вопрошаю я. — Кто его поставил на такой важный пост? Если от него толку, как от дырки в бублике!
Я специально поднимаю уровень дискуссии, придется с ним решать прямо сейчас на Совете.
— В Караулках, обоих, находилось восемь задержанных за совершение преступлений! Все мелочь всякая, которая где-то с пару данов у кого-то украла! Я этим сразу же поинтересовался и теперь эти жулики неудержимо прокладывают дорогу в горы!
Начальник Стражи молчит, ответа у него нет.
— А почему сто тридцать настоящих бандитов, способных на убийство, гуляли по улицам города? И еще триста пятьдесят их пособников? Не сидели в камерах, а гуляли, грабили и убивали каждый день по много раз? Куда в это время смотрела Стража? Куда она так старательно отворачивалась, если мимо нее каждую минуту проходили толпы бандитов? — еще сильнее задираю уровень беседы.
На этот вопрос у начальника Стражи тоже нет ответа, и он просто еще не знает, что ему делать — обидеться и поскорее уйти или проявить характер и подождать, пока гроза пройдет мимо.
А ведь она не пройдет.
— Я знаю, куда она смотрела! В свой ненасытный карман! У меня тут собраны показания задержанных преступников на сорок стражников, которые берут от бандитов мзду! — достаю я свой список показаний.
— Из шестидесяти городских стражников у меня есть показания на сорок! Вы представляете, что почти вся Стража сотрудничает с бандитами! И она закрывает глаза на их преступления, и бандиты по ее заданию кошмарят честных торговцев!
Насладившись вытаращенными глазенками командира Стражи, я неотвратимо продолжаю:
—
