Николай Метельский - Меняя маски
— Скажите, Акено-сан, — начал я, потирая ладонью правый глаз, все-таки ночка была та еще, — мои родители были последними представителями своего рода или частью другого?
Вопрос немного странный, если учесть, что герба родителей лишил Кента. Если бы они были частью рода, то он бы не имел на это права, только глава рода может провернуть нечто подобное. Но вот если он этот герб и дал, тогда да. Но в этом случае вопрос: какого черта бывшие простолюдины были соседями аж главы клана? Да и за что им вообще дали герб? Вопрос, в принципе, провокационный, и получив на него ответ, я узнаю гораздо больше, чем спросил. Или у меня будет законное право задать другой вопрос.
Сначала Акено был сбит с толку таким поворотом беседы. Потом он задумчиво хлебал кофе. Если он сейчас начнет вилять с ответом, это тоже будет своего рода ответ. Даже время на обдумывание вопроса — это тоже кое-что.
— Немного неправильный вопрос, Син, но я понял, что ты хочешь узнать, — начал Акено, смотря в никуда и постукивая пальцем по чашке. — Не люблю я вспоминать эту историю. Я буду рассказывать, как есть, без видения ее со своей стороны. Просто как все было, — и задумчиво глотнув кофе, продолжил: — Пожалуй, стоит начать с того, что мы с твоим отцом были друзьями. Это чтоб тебе было понятней. Началось все с того, что твой отец влюбился в простолюдинку. В принципе, ерунда, что тут такого, вот только он еще и женился на ней. Не спросив своего отца, твоего деда. Но и это его старик мог бы спустить на тормозах, все же он любил своего сына, да и был тот младшим из трех, хотя скандалы все равно время от времени случались. И вроде все устаканилось, да вот беда, оказалось, что твоя мать не способна управлять бахиром. А это для аристократии… тут, пожалуй, надо сделать отступление.
— Не стоит, Акено-сан, я знаю, что такое «камонтоку» и… сопутствующие ему условия.
— О так, хм. Тогда ладно. В общем, она не могла управлять бахиром. О-о-о, что там началось. Как потом мне сказал Рафу, его заставляли бросить твою мать, но он уперся. Даже переселился сюда, в этот дом, подальше от семьи. Вот тут-то твой отец и совершил свою главную ошибку. Как только он обустроился на новом месте, даже не дав твоему деду толком остыть, заявил, что Сакурай Этсу — его единственная любовь и жениться ни на ком больше он не намерен. Неудивительно, что старик психанул. Твой отец практически сразу после своего заявления был отлучен от семьи и изгнан из рода.
Само собой, я его не оставил. Через своего старика пробил ему герб, а так как из клана его не изгоняли, он стал основателем своего рода внутри клана. Через некоторое время выяснилось, что твоя мать все же может управлять бахиром, что наверняка стало для твоего деда ударом. Не скажу, насколько сильным, но он явно не ожидал такой подставы от жизни. При трех взрослых сыновьях первый внук родился у того, которого он изгнал. Да еще и ни за что, как выяснилось.
Потом были счастливая семья, интересные поездки по миру, радость и любовь. Во время поездок они оставляли тебя дома, точнее, в нашем доме, поэтому рос ты у нас на руках, ну да это ты должен уже помнить. Лично я, как и Кагами, были не против. Повторю в сто первый раз, Син, ты для нас не просто сосед.
А вот все, что произошло потом, я… я не знаю, как такое получилось. Зачем им было это нужно? Попытка кражи переросла в ограбление. Нападение на члена клана. Их спасло только то, что они не смогли совладать с этим человеком, и то, что я вступился за… них. Последний раз. Дальше ты и сам все знаешь. Герб отобрали, из клана изгнали, под зад пнули.
— Забавно. Получается, я сын дважды изгнанных. Это даже как-то интересно.
— Не очень-то и забавно.
— Ваша проблема в том, что вы, похоже, еще не смирились со всем этим. А вот я уже давно. Меня больше беспокоит то, как отнесутся к этому в обществе. Сын дважды изгнанных — это, конечно, звучит, вот только для каждого по-своему.
— Не беспокойся на этот счет. Вот если бы мы тебя из квартала вытурили, тогда да. А так — забей.
Прикрыли меня своим именем. Оправдали, так сказать. Я им, конечно, благодарен, только вот должником себя не считаю. Как и они меня, слава богу.
— Что хоть за фамилия у моего деда… э-эм, у отца моего отца.
— Бунъя. Бунъя Дайсуке… Знаешь, у тебя сейчас выражение лица из разряда: «Как бы это использовать», — улыбнулся мужчина, а я даже как-то смутился.
— Ну а почему бы и нет… Мы с ним… Я ж не во вред… — пробормотал я.
— Ох и опасный же ты тип, Син, — засмеялся Акено. — Ох и опасный. Везде выгоду ищешь.
— Так уж и везде. Ну да, везде, и что? Тут главное, как я ее добиваюсь. Вот к вам я просто подойду и спрошу. А там, на нет и суда нет. Как и обид. А ведь кого-то можно и обанкротить или там…
— Да ладно тебе, понял я все, понял, — улыбаясь, помахал руками отец Шины.
— Кхм. Вы лучше скажите, как отреагирует общество на мой выигрыш в покере.
— Пф-ф, — выдохнул Мастер. — Хороший вопрос. Если б мы не были знакомы, то с Шидотэмору ты мог бы уже попрощаться. А так, воздействовать на тебя финансово бессмысленно. Я в том смысле, что незаметно пытаться оставить тебя без копья, чтобы ты продал земли, — дурость полная. Тратить ресурсы, чтобы кто-то успел раньше? Шантажировать этим тоже не вариант. Тут вообще много чего сделать можно. — Я все это понимал, даже больше, но пусть выговорится, если ему это так нужно, мне нетрудно послушать. — Син! Ты хоть из уважения не делай такую кислую морду. Так вот, кхм, в финансовом плане до тебя докопаться можно, но опасно. Так что остается силовой вариант, после которого тебя в живых не оставят. Сам понимаешь, свидетель и все такое. И учитывая это, две трети родов и кланов можно убрать. А все потому, что тебя прикрывает наше имя. Почему так, объяснять не надо?
— Нет, тут все понятно. У меня другой вопрос. А вот эти две трети от безысходности на Шидотэмору не наедут?
— Чтоб потом огрести проблем от не получившей выгоды трети? Только если будут уверены на сто процентов, что у них все получится.
— Ясненько.
Меня больше волнует, что эти две трети могут выйти на «Ласточку». На сам клуб плевать, но не дай бог они там кого-нибудь в заложники возьмут. Маловероятно, конечно, но вдруг? Хотя все же нет, уж больно там все неопределенно для посторонних. Хотя политнакачку… по телефону… провести стоит.
— Ну а раз ясненько, продолжим. Охотиться на тебя будут сильнейшие роды и кланы, и тебе этого, как ни крути, не пережить. Так что единственным для тебя способом решить данное дело будет избавиться от этих земель. — Да, как же, уже бегу. — А вот тут появляются варианты. У тебя, по моему мнению, их всего три. Продать, подарить и сдать в аренду. — (Аренду? Интересненько.) — Продать мы сразу исключаем. И потому, что ты на это не пойдешь, насколько я тебя знаю, и потому что после продажи по законам империи, и не только нашей, родовые земли сто лет не подлежат повторной продаже. Зато ты можешь подарить. Но тут надо очень сильно доверять второй стороне. У тебя много таких знакомых?
— Э… только вы.
— Во-о-от. Но тут вступает твое гипертрофированное чувство долга. Ты почему-то не можешь понять, что для нас это ничего не стоит. А значит, и для тебя.
— Дело не в том, чего это стоит для вас, а в том, чего это стоит для меня. Чем больше… А-а-а, — махнул я рукой. — Давайте дальше, Акено-сан, что там с арендой? Хотя подождите. — Я аж замер в предвкушении: если получится — все проблемы решатся. — Можно ведь подарить вам земли, после чего вы мне их продаете. И после этого охотиться на меня будет бессмысленно. И долг к вам не очень велик, меньше, чем если бы вы эти земли хранили. На такое я б, во всяком случае, пошел.
— Зато мы не пошли. Продавать земли для аристократа — моветон. Никто из нас никогда бы на это не согласился, и никто бы подобное не понял. — Жаль. Очень жаль. — А если бы согласился, значит, его заставили. Значит, привет, имперские дознаватели. Как итог, земли уходят императору. И ничего никому не докажешь. Еще ты можешь войти к кому-нибудь в род. Я бы с удовольствием пригласил тебя к нам, но на фоне нашего разговора, это будет выглядеть не очень. Хотя если что, мы тебе всегда рады.
— Я… ценю ваше предложение, Акено-сан. — Как не вовремя-то, вот ведь озадачил. — Мне очень лестно, и я обязательно подумаю над ним. Но… попозже. А сейчас расскажите лучше об аренде. Что там с ней?
После моего вопроса Акено поставил допитую чашку на столик и, положив ногу на ногу, развалился в кресле.
— Тут тоже все не совсем просто. Для тебя. Договор об аренде нельзя разорвать, и заключается он минимум на пятьдесят лет. После этого еще пятьдесят земли нельзя ни продать, ни вновь сдать в аренду. То есть для тебя эти земли так и так потеряны, но в этом случае они через пятьдесят лет вновь возвращаются тебе или твоим наследникам.
