Маргарита Блинова - Ррр! Или смешно пытаться выдать ведьму замуж!
Прямо на меня, как в замедленной съемке, летела ее полная копия.
Сердце пропустило удар, легкие забыли, как выдыхать, а мозг лихорадочно думал, что делать — бежать, падать или продолжать смиренно стоять, как инок перед постригом.
Испуганно закрыв глаза в самый последний момент, я открыла их только, когда сзади раздался приглушенный стон, и что-то тяжелое упало на доски платформы.
Обернувшись, я застыла.
На деревянном полу, лежала та самая полная девушка, которая с таким трудом выбивала для себя место именно в первом ряду. Ее глаза были расширены от удивления, и, казалась, в них застыл только один вопрос: «За что?»
Девушка была еще жива. Спица без проблем пробила середину грудной клетки и замерла где-то на середине.
Ее тело безвольной сломанной куклой замерло с неестественно повернутыми ногами, на побелевшем лице застыла маска страха и только руки судорожно пытались толи закрыть рану, толи вытащить спицу.
С каждым вздохом, ребра расширяли грудную клетку, и из, казалось бы, небольшой ранки равномерными толчками выходила багровая кровь, создавая на платье все увеличивающееся и увеличивающее пятно.
Нас учили не бояться крови и, наверное, у меня это получалось.
Толчок… Второй…
Красное на красном…
«Не смотреть! Не смотреть!», — шептал внутренний голос, но я словно прикованная не могла отвести взгляд от этой картины, и продолжала не только смотреть, но и считать, возможно, последние удары ее сердца.
Третий…
Четвертый…
В себя меня привел истошный крик одной из девушек. Его слаженно подхватили остальные, уже видимо усомнившиеся в оказанной им чести быть моими фрейлинами, а потом эта визжащая толпа пришла в движенье.
Меня кто-то грубо толкнул в правое плечо, в результате чего, я не удержалась и завалилась на бок. Прикрыв руками голову, чтобы защитить от обезумевшей толпы хотя бы эту часть тела, я постаралась откатиться подальше от женских каблучков, стремительно рванувших к лестнице.
Видимо от страха переусердствовала, потому что получилось не только откатиться, но и свалиться на мостовую. Слава богу, сработали рефлексы, приобретенные в пору неспокойного детства, и я успела в последний момент выставить руки для смягчения удара.
Вокруг царила самая настоящая паника. Толпа девушек в красных платьях обезумев от страха, понеслась в толпу обычных жителей королевства. Зараженные общим страхом те в свою очередь начали толпиться и метаться туда-сюда в поисках укрытий.
Не особо осознавая, что делать, я тоже вскочила на ноги, старательно игнорируя разбитые коленки и кровоточащие ладони. Сориентироваться и понять, куда бежать мне не дал поток людей, просто захлестнувший меня и понесший куда-то.
Ни о каком побеге я уже и думать не могла! Куда там, стараясь бежать со средней скоростью толпы, я молилась только о том, что бы ни упасть и ни быть затоптанной!
И тут боковым взглядом я увидела знакомую мужскую фигуру. Подобно Колоссу Родосскому он возвышался над толпой напуганных людей. Это был не просто маяк в океане безумия, это был мой единственный шанс выжить.
Из последних сил рванувшись, я побежала к нему, старательно протискиваясь через общий поток. К счастью гигант тоже меня увидел и поторопился навстречу.
Буквально врезавшись в мощную грудь мужчины, начинаю сбивчиво объяснять:
— А там… Спица… Девушка…
Не в силах больше сдерживаться, прячу голову, лбом прикасаясь к мягкой ткани куртки. Меня тут же накрывают черным плащом, скрывая заметное среди толпы платье.
— Все хорошо… — мужские руки прижимают к себе. — Нас в кольцо, — хриплым голосом, начинает раздавать он команды, — два отряда на крыши, остальным успокоить толпу.
Накинув на мою голову капюшон и отрезав, таким образом, от всего мира, мужчина склонился ко мне:
— Все хорошо, — всегда немного охриплый голос прозвучал еще глуше. — Я рядом…
Я судорожно вздохнула, отчетливо понимая, что сил сдерживаться больше нет. Пружина стягивающаяся внутри с того дня, как я попала в этот мир, резко рванула, освобождая весь негатив, накопленный за эти недели.
Меня затрясло, а из глаз хлынули жгучие слезы:
— Джааам-боооо… — стараясь выплюнуть сковавший горло комок, проскулила я, ледяными руками сжимая гладкую кожу его куртки.
— Все хорошо, — сипло отозвался мой личный оплот спокойствия, крепче прижимая к своей груди. — Все позади…
Доверчиво кивнув, я растворилась в потоке слез, стараясь выплакать все переживания.
* * *К трехэтажному белокаменному театру я пребыла на белом коне.
Точнее мы прибыли вдвоем: Джамбо спокойный и уверенный возвышался в седле, нагоняя одним только взглядом на всех ужас и мороз по кожи, а впереди, сжавшись в комочек, сидела зареванная я.
К тому времени как солдаты немного успокоили толпу, создали небольшой коридор для проезда и подвели лошадь, я успела закончить слезоразлив и немного успокоиться.
Джамбо уверенной рукой направил лошадь к боковому входу, где толпились солдаты Гарнизона. Больше никого рядом с театром не было, что навевало определенные мысли о срыве спектакля.
Жаль, Юлий так старался! А вот, кстати, и он.
— Привет, ушастик! — машу ему рукой. Друг скривился, но говорить ничего не стал, только брови нахмурил, да пухлые губы надул.
Быстро передав меня с рук на руки эльфу, начальник Гарнизона спрыгнул с коня и стремительно двинулся к стайке ожидающих его офицеров. Проводив его высокую фигуру грустным взглядом, я как-то тоскливо вздохнула и повернулась к Юлику.
— Ты просто божественна… — с кислым лицом, глядя на подтеки косметики под моими глазами, заявил ушастый приятель.
— Молчи, итак тошно…
Взяв под руку, Юлий аккуратно завел меня в театр, через черный вход и втолкнул в одну из гримерок.
На мгновенье я застыла.
Еще пятнадцать минут назад, видя летящую на меня стрелу, я думала, что ничего страшнее быть не может. Прошло пару мгновений и, глядя на раненую девушку, я думала, что ничего ужаснее уже не увижу.
Смотря в огромное трюмо на страшилище, когда-то бывшее прелестной принцессой, я содрогнулась:
— Какая жесть!
— Вот вот! — поддержал меня «лучший» друг и заботливо передал косметичку. — Ты займись лицом, а я — волосами. Представление начнется через двадцать минут, а тебе полагается быть в пятьдесят раз лучше актрисы играющей тебя!
Плюхнувшись на стул и потянувшись к влажным теплым полотенцам, я спросила:
— Юлий, ты знаешь, что произошло на площади?
Парень закатил свои удивительные голубые глаза к потолку:
— Высшая несправедливость! — сноровисто распуская причёску, сообщил он. — Подумать только, меня пытались лишить твоего общества! Причем, радость моя, это был не наш наемник!
— Правда? — глупо рассматривая черные пятна на белоснежной поверхности полотенца, удивилась я.
— Ровнее голову держи, — попросил Юлий, возвращаясь к процессу распускания волос, и принялся сплетничать: — Всех троих нашли мертвыми на крышах. Кому сказал ровнее держать? — легонько стукнул меня расческой по макушке парень. — Странно, — перебирая пряди, сказал он, отводя глаза, — что этих троих устранил кто-то другой.
— Возможно, наемники не поделили заказ, и некто четвертый вывел конкурентов из строя, — предположила я.
— Либо, — улыбнулся эльф, — у тебя появился личный ангел хранитель в человеческом теле.
Растерянно пожав плечами, беру себя в руки и решительно выворачиваю содержимое дамской сумочки на стол. Самое время провести косметический ремонт заплаканного лица, пока кто-то с менее крепкими нервами, чем у Юлика и Джамбо не зашел в гримерку.
— У нас все готово для побега? — нанося основу под макияж, спрашиваю у друга, занятого нелегким трудом стилиста-парикмахера.
— Не волнуйся, — выплетая что-то отдаленно похожее на французскую косу, поспешил успокоить меня он, — установка работает, актеры выдрессированы. Главное не мешкать на выходе!
Кивнув, я полностью погрузилась в процесс «рисования» лица.
* * *— Рассказывайте! — потребовал король Максимельян, останавливаясь напротив двух мужчин, которым он доверял больше всего на свете.
— Покушение организовал клан «Ночи», — начал Бык, — только эти придурки используют металлические болты.
— Опознал кого-то?
— Да, — презрительная улыбка исказили немолодое лицо наемника. — Девушка умирала около десяти минут — это почерк Кровавого. Только он так мучает своих жертв.
— Плохо! — рыкнул король. — Почему ты это допустил?
Джамбо наклонил голову. Он не мог чувствовать горечь или сожаление, но что-то в его ауре немного изменилось. Напряженно нахмурив брови, Максимельян еще пару мгновений всматривался, пытаясь понять, что же не так, но все его мысли постоянно возвращались к Мари.
