Вторая жизнь не станет скучной! «Студентик» Том 1 - Pisaka Parker
Если будет возможность, мне обязательно следует найти в И. У. М. какой-то навык, который даёт обзор на триста шестьдесят градусов. Иначе нельзя. Или «паучье чутьё», блин… А лучше вместе!
Потому что это финиш! Текст буквально вот таков:
'Приветик, Юра! Зная себя, я опять не смогу подобрать слова, так что пишу их здесь. Это не первый черновой вариант, так что, я очень надеюсь, что тебе будет всё понятно. С тобой скорее всего девушка, Олеся, да? Не знаю, как ты отреагируешь…
А если же её нет? Хе-хе… Как бы то ни было, я всё равно просто хочу лично произнести тебе следующие слова: Ты мне очень нравишься. В смысле… Я люблю тебя, вот… Блин, опять испортила черновик… Это случилось давно. Точнее, я хочу сказать, очень давно. Ты же не помнишь? Я пыталась спросить дважды, когда мы пересекались в коридорах МГУ, но ты точно меня не понял.
В 1892 году, тебе тогда было восемь лет, верно? В тот день, в Подмосковье, кортеж моего отца столкнулся с вашей машиной. В ней была только твоя мать. А потом ты приехал вместе со своим отцом прямо к нам домой. Сергей Дмитриевич хотел извиниться перед ними.
Пока наши родители были заняты, ты сбежал от них, став бесцельно бродить по коридорам? Надеюсь, ты вспомнишь… Для меня это был очень весёлый день. Но жаль, что виделись мы лишь раз…'
Глава 25
«Прибытие»
Продолжение записи в дневнике Насти:
'… Я запомнила тебя почти таким же. Точнее… В детстве ты был именно такой, каким вдруг снова стал недавно. Очень весёлый, улыбчивый и милый мальчик… Это правда, что дети тоже могут влюбляться? Кажется, да, потому что с тех пор я вспоминала тебя регулярно.
Среди всех моих друзей, ты разительно отличался! Мог поднимать голос, отпускать необычные слова, а ещё совершенно не беспокоился о приличии, если тебе что-то казалось весёлым. Помнишь, как мы разбили те две вазы? Одну случайно уронил ты, а другую специально уронила я, чтобы всё спрятать.
Хотя, можно было ведь просто сказать папе, что первую сломала я и не трогать другую? Это стало понятно лишь годами позже… Одна стоила миллион рублей и другая примерно пятьсот тысяч, представляешь? Это больше годового бюджета некоторых городов Российской Империи, но всё в одной разбитой вазе…'
Боже, я что, ещё с восьми лет должен Сергею Дмитриевичу лям рублей⁈ Кхм!.. Не хило поигрались, Настенька…
«Что-то я очень отстранилась к воспоминаниям? Просто мне правда хочется, чтобы ты сказал, что помнишь это… Ты же помнишь?»
Я этого НЕ помню. Вообще.
'Должна ли я сказать и это… Как стыдно… Даже пальцем повести боюсь… Есть только одна причина, из-за которой я отправилась учиться так далеко от родного дома. В школьные годы папа был против, но, касаемо своего дальнейшего обучения, я всё же смогла на него надавить, когда поставила ультиматум: Учёба в том же заведении, что и ты, либо затворничество до самой старости.
Люди в нашем роду, генетически, живут намного дольше, чем в других семьях, так что это было бы для него настоящим испытанием, ха-ха.
А затем случилось всё это, последнее… Одно за другим… Так быстро и внезапно… Тебя словно подменили. Вернули, как было когда-то. Ты стал намного дружелюбнее и веселее, я даже снова поверила, что мой глупый каприз был чем-то большим. Затем вдруг увидела тебя в парке, что-то случилось… То, затем другое, ещё одно…
Ты не подумай, пожалуйста, что я это случайно. В смысле, в тот вечер… После того как чуть не напала! То есть… Ты же понял? Наверное, придётся снова всё переписать. И зачем я это-то дописала… Вообще, надо было писать в нашем чате, точно… А вот алкоголь был совершенно невкусный! Как ты всё это делаешь⁈'
— Это «письмо» определённо объясняет почему наши отцы объединились, когда мы пропали, — подумал я вслух. — А я думал Сергей Дмитриевич моего папку просто вызвонил… Так он в принципе уже всё заранее знал и готовился? Настя, ты очень тяжёлая дочь.
— Это правда? — вдруг, Олеся сурово подала голос лично на эльфийку.
— Мхм… Мья… Это… — ага, Настя окончательно доломалась, пока мы целую вечность читали её запись.
Тут Олеся вдруг тоже присела рядом с ней на корточки, видно, чтобы поравняться глазами. Происходит точно что-то опасное, но что мне делать? Наверное, тоже сяду как они… Образуем кружок! Точнее треугольник.
— Скажи, Анастасия, у вас с ним уже что-то было?
Ай, моё сердечко… Ай-ай-ай…
— Мх… Э-э-э-э…
— Значит, было? Понятно… — она поняла всё только по реакции эльфийки и вдруг задрала на меня голову, став страшно просверливать взглядом. — Вы оба знаете что меня в этом всём бесит? Даже несколько вещей! Во-первых, ты такой урод, Юра! — она хотела кулаком вдарить мне в морду, но великолепный И. У. М. уведомил меня об этом за целую вечность до того.
А я так-то мазохист только если это требуется для «игры», но никак не любитель огребать обиженные удары. Увернулся.
— Во-вторых! Меня бесишь ты, ушастая ###!.. Безумно бесите оба! — её она, кстати, не ударила, я следил и не доверял. — Наконец, в-третьих, я страшно расстроена той чепухой, что ты настрочила! Ну кто так делает! Кто, Анастасия, так делает⁈
Неожиданно, Олеся не пытается драться, даже не берёт эльфийку на удушающий. Она приподнимается и обнимает её обеими руками.
Ан, нет, она всё же конкретно так придушивает её сзади!..
— Юра, — не оборачиваясь ко мне, строго выдала Олеся. — Ты с ней только из жалости, да⁈
— Неа, — как-то так вышло, что над ответом я даже не помышлял.
— Тц… Жаль. А обидно-то как!.. Я сейчас складываю этот пазл, вы что, в тот же день, когда у нас было свидание по##сь?
Благородная эльфийка от такого резкого слова аж икнула. Ну, или от точнейшей правды…
— Или позже? Сколько раз⁈
— Олеся, к чему ты ведёшь? — я её перебил. — Я уже не выдерживаю. Нельзя же просто сказать тебе «извини»?
— Конечно, нельзя, идиот!.. Кстати, а нифига себе… — Олеся что-то осознала.
— Что?
— Она же Шереметева, так? — Олеся внимательно
