Изгой Проклятого Клана. Том 3 - Владимир Пламенев
Это нахождение на виду.
Это пристальный взгляд Императора, который и так постоянно направлен в мою сторону. С не до конца понятными намерениями.
Вот только Болтун, кажется, оказался одержим мыслью телепортационного лабиринта. Я ещё не видел в его глазах такой нездоровый огонёк. Обычно все его эмоции прятались за надёжной маской.
Но этот лабиринт словно зачаровал его своими возможностями.
— Для начала давай разберёмся, как всё здесь работает, — спокойно сказал я. — Я не могу тебе ничего гарантировать. То, что он выдержал хотя бы один перенос — это уже чудо. Поэтому сначала нам предстоит долгая работа по его восстановлению.
— Но ты же можешь это сделать? — он резко обернулся на меня. — Ты сможешь восстановить его?
— Вероятно, — да, я точно мог это сделать. Но чем больше я смотрел на изменившееся поведение Болтуна, тем меньше хотел передавать лабиринт конкретно в его руки.
— Отлично. Тогда приступай. Ты получишь всё необходимое.
Хм… он даже не рассматривал возможность отказа. А если я буду настаивать, то, что-то подсказывало, что ко мне применят все меры, чтобы заставить.
Сейчас это только лишние хлопоты.
Я не собирался становиться целью номер один.
Лучше я восстановлю лабиринт. А потом придумаю, как вывести его из-под влияния Болтуна. Тем более, что ремонт ему действительно был остро необходим. А без меня и Велеса им управлять не получится.
Когда Болтун объявил специалистам, что теперь я возглавляю все работы по восстановлению лабиринта, они встретили эту новость без энтузиазма.
Поэтому первым же делом я собрал их обратно в зале и объявил:
— Вы свободны.
— Что это значит, сударь⁈ — вперёд шагнул один из специалистов.
Это был артефактор лет шестидесяти, с аккуратной остроконечной бородкой. Остальные специалисты смотрели на него с подобострастием. А дорогая одежда с незнакомым мне гербом, показывала что он из благородного рода.
— Вы плохо понимаете русский язык? — невозмутимо спросил я его. — «Свободен» — это значит, что вы можете идти, куда пожелаете. А в контексте нашей с Вами совместной работы, это говорит, что Ваши услуги более не требуется. А если совсем простыми словами — уходите и не мешайте.
Его глаза чуть не вылезли из орбит. Покраснел. Его толстые губы и обвисшие щёки затряслись, когда на него нашёл приступ бешенства.
— ДА КТО ВЫ ТАКОЙ⁈ СЕВЕРСКИЙ⁈ КТО ЭТО⁈ КТО ВЫ⁈ НЕИЗВЕСТНЫЙ РОД! Я — РОДИОН МЕТЕЛЬСКИЙ, ПОТОМСТВЕННЫЙ АРТЕФАКТОР И ЗАСЛУЖЕННЫЙ ДОКТОР НАУК! КАК ВЫ СМЕЕТЕ ОБХОДИТЬСЯ СО МНОЙ КАК С МАЛЬЧИШКОЙ НА ПОБЕГУШКАХ! Я БУДУ ЖАЛОВАТЬСЯ!
— Профессор, вам нельзя нервничать, — к нему тут же подбежал молодой паренёк с папкой в руках.
— ЧТО ОН СЕБЕ ПОЗВОЛЯЕТ⁈ — Родион спросил на паренька, который аж сжался под его взглядом. Похоже на рефлекс.
Я усмехнулся.
Точку поставил ровный голос Болтуна.
— Покиньте лабиринт, Родион Васильевич.
Артефактор с приоткрытым ртом обернулся на Болтуна. Не веря. Не желая верить в его решение. Но Болтун только указал взглядом на дверь.
Родион схватился рукой за сердце и продолжил уже гораздо спокойнее.
— Это возмутительно… Оставлять столь ценный экземпляр какому-то юноше! — закачал он головой. — Вы рискуете редчайшей находкой, которая может перевернуть представление обо всей артефакторике!
— Этот «юноша» здесь принимает решения, — твёрдо заявил Болтун. — А вы им следуете.
Родиону оставалось только сжать кулаки и выйти вон. Остальные специалисты, неуверенно переглянувшись, вышли вслед.
Только историк-лингвист — Валентин — задержался и, перед тем как уйти, обернулся на меня с подозрительным видом. Но, встретившись со мной глазами, понял мой безмолвный намёк — «иди отсюда». И поспешил вслед за остальными.
— Уверен, что они тебе не пригодятся? — спросил Болтун.
— Уверен, что они будут только путаться под ногами. Если они за эти дни не смогли ничего понять, значит их компетенции не хватает, чтобы принести хоть какую-то пользу, — я подошёл к оставленным специалистами бумагам и ручкам.
Затем быстро накидал список всего необходимого и передал Болтуну.
— К вечеру это должно быть у меня.
— Будет. Всё, — кивнул Болтун и отбыл раздавать приказания своим людям.
А я принялся подробнее изучать лабиринт. Время от времени обращаясь к Велесу, через невидимую печать на моей руке. Потому что он чувствовал это место, как никто другой. А потому постоянно подсвечивал, где и что нужно сделать.
На первичное восстановление у меня было, максимум, несколько дней. Потому что я не собирался оставлять гномов, Шушу и Лилю с Урюком там. Они слишком уязвимы.
Но с помощью Велеса и ресурсами Болтуна, уйдёт в худшем случае всего парочка. Будь у меня только ресурсы Северного Предела, было бы гораздо дольше и сложнее. А так…
Болтун прислал магов земли.
Затем ещё нескольких артефакторов, но уже исключительно из своих.
Такие помощники мне были не слишком нужны. Но я знал, зачем Болтун их приставил. Чтобы артефакторы следили за ходом моих мыслей и сами разбирались, как устроен лабиринт.
Словом, не так уж он мне и доверял.
Ха! И правильно делал.
Проницательный, зараза.
Тем не менее, маги земли были полезны. Они восстанавливали разрушения и укрепляли лабиринт в местах, на которые я указывал.
А артефакторов я назначил следить за потоками маны, которые проходили через лабиринт. Практически бесполезно, конечно. По факту, они только и делали, что следили за «утечками». Но так они не вызнают ничего лишнего.
Со сроками я чуть ошибся. На восстановление всех разрушений ушло меньше двух дней. А потом я с задумчивым видом засел в главном зале, откуда выгонял всех людей Болтуна.
Пусть думают, что я сильно задумался.
А я всё это время беседовал с Велесом. Мы пытались понять, как я мог применить свою стихию пространства, для управления Лабиринтом.
Потому что Велес управлял им. В теории, мог переносить его на разные точки — места силы, координаты которых были зашиты в самом Лабиринте.
Но вот чтобы переноситься в место, чьих координатов нигде нет? Вот с этим была проблема.
Надо было пробовать. Одними мыслями ничего не добиться. Поэтому я велел людям Болтуна притащить сюда побольше элементов питания и объявил, что скоро попробуем запустить. Сначало нужно зарядить его.
Воодушевлению Болтуна не было предела. Он сдерживался. Натянул на лицо самое невозмутимое выражение. Но глаза выдавали всё — в них горело нетерпение.
А пока лабиринт запитывался, я впервые за все эти дни вышел на свежий воздух. За лабиринтом приглядывал
