Никогда не было, но вот опять. Попал 4 - Константин Богачёв
Однако утро третьего дня встретил Фрол Никитич у себя в номере. И утро было тяжелым, ну то есть утро-то было вполне прекрасным, солнышко светило и птички чирикали за окнами, но голову оторвать от подушки было очень тяжело. Вставать не хотелось, а вставать было нужно. А тут еще Ванька ввалился к нему с телеграфным бланком. Хотел было прогнать его, но тот запричитал:
— Фрол Никитич вы же сами приказали телеграммы из Томска немедля вам подавать.
— Давай сюда!
Но взяв бланк, он понял, что прочитать текст не сможет: дрожали руки и буквы расплывались в одну нечеткую линию.
— Ладно, читай! Сукин ты сын! — слабо махнув рукой, приказал Хрунов и вернул листок прислужнику.
Тот подчинился и Фрол Никитич узнал, что сегодня ему предстоит встретиться с человеком, которого Золкин прочил на место покойного Голубцова. А тот должен был прибыть в столицу с важными вестями.
— Ванька, давай рассол!
— Может опохмелиться?
— К чёрту! Голову свежей иметь надо. Рассолу, живо!
— Сей секунд, — Ванька шмелём вылетел из комнаты и появился со стеклянной банкой свежего огуречного рассола.
Хрунов активно задвигал кадыком, стремясь восстановить водно — солевой баланс в организме. Чуть подправив здоровье, пошёл в ванную где довольно долго лил себе на голову холодную воду, умывался и разглядывал в зеркало свою помятую и заросшую неопрятной бородой, физиономию.
— Ванька, готовь бритву! — крикнул он, выходя из ванной.
Но тот уже зная свои обязанности, дожидался его с приготовленными принадлежностями для бритья. Увидев это, Фрол Никитич привычно хмыкнул и уселся на приготовленный расторопным прислужником стул.
Умытый, побритый и щедро обрызганный французским одеколоном, Фрол Никитич потребовал одеваться, но поглядев на принесённый Ванькой костюм, нашёл его не пригодным и приказал вынуть из карманов все находившееся там безделушки, костюм отдать в чистку, а ему принести другой.
Выполняя приказ хозяина Ванька стал выкладывать на стол различные мелочи нашедшиеся в карманах. Вытащив из нагрудного кармана бумажник, уронил на пол картонный прямоугольник — визитку. Подняв, прочитал вслух фамилию:
— Щербаков Алексей Софронович.
После чего протянул визитку хозяину. Тот машинально взял и несколько секунд с недоумением смотрел на неё. Наконец вспомнил о встрече в охотничьем магазине с молодым сибиряком-изобретателем.
— Щербаков? Щербаков? — пробормотал он, вспоминая, где ещё он мог слышать эту фамилию.
— Вам довелось с самим Щербаковым познакомиться? — неожиданно встрял Ванька.
— Ты-то откуда про него слышал? — в раздражении пробурчал Хрунов.
— Так о нём все газеты пишут. Изобретатель летательного аппарата! Покоритель воздушного океана. Со своими друзьями совершил показательный полёт в присутствии государя — императора, а так же спустился вместе с двумя «аэронавтами» с огромной высоты на приспособлениях называемых «парашютами» и ведь не убились, — восторженно прокомментировал данное событие Ванька.
— Газету мне и быстро! — Хрунов даже о болезнях своих забыл.
Принесённую Иваном газету сначала быстро просмотрел, потом внимательно прочитал все, что там было написано об этом парне и его друзьях. Поразило то, что великий князь Георгий Александрович мало того, того что совершил полёт на «паралёте», которым управляла девка, так ещё и вознамерился сам стать пилотом.
— Ох, ты! Тудыть тебя в качель! Пилотесса! — пробормотал Фрол Никитич, рассматривая нечёткие газетные фотографии и раздумывая о знакомстве с этим ловким парнем Алексеем Щербаковым.
— Что вы сказали, Фрол Никитич? — влез с вопросом прислужник, про которого он позабыл.
— Пошёл вон, мне подумать надо!
С похмелья, мыслительный процесс давался с большим трудом, но вспомнил, почему фамилия Щербаков ему показалась знакомой. Томский сыщик Павел Кондратьевич Жернаков рассказывал о каком-то кержаке с такой фамилией, якобы тот был в Барнауле, когда Ефима обнесли. А этот бойкий малый, по словам Прудникова, тоже оттуда же. Что там говорил ещё Жернаков? Жаль, что сам не слишком вникал в это дело, положившись на Ефима.
«А не этот ли малый Ефима на тот свет отправил?» — вдруг пришла ему в голову мыслишка. Вспомнился также пристальный и очень нехороший взгляд этого молодца, там в магазине. «Да вряд ли, молод больно» — успокоил себя Хрунов. Так ничего особенного не надумав, решил дождаться томского посланца, который возможно прояснит дело с насильственной смертью Ефима. А теперь, пожалуй, надо позавтракать. Хотя какой завтрак, посмотрел он на часы, время как раз обедать.
Отобедав в ресторане, он вернулся в номер и потребовал у Ивана добыть газеты, где говорилось о его новом нечаянном знакомце. Расторопный прислужник приказ выполнил и принес несколько разных газет. Ничего нового о Щербакове он из газет не вычитал. Все газеты сообщали о барнаульском изобретателе и его друзьях одно и то же, по разному расцвечивая и трактуя те или иные стороны их полётов и общения с августейшим семейством.
А вот в одной особенно поганой газетёнке он увидел статейку о себе. Некий писака, скрывший свою фамилию под псевдонимом «Н. Е. Злой», глумливо описывал его московскую дуэль, последующую отсидку в «казённом доме» и «бегство» в столицу. Предъявить этому писаке он ничего не мог, поскольку фамилия его не была названа, а начать с ними разборки, значит выставить себя в ещё более смешном и нелепом свете, но и спускать им это он тоже не собирался. Пожалуй, первым заданием заместителю Голубцова будет выяснить личность этого борзописца и примерно наказать, чтобы знал на кого лаять.
Отбросив поганую газетёнку Фрол Никитич хотел было позвать Ивана, но тот сам зашёл:
— Прибыл человек из Томска. Уверяет, что вы его ожидаете, — объявил он.
— Кто таков?
— Прохор Шаркунов его зовут.
— Пусть войдёт.
Вошедший довольно молодой бритый парень был ему знаком. Фрол Никитич видел его в команде Ефима. Оглядев почтительно поздоровавшегося парня, он сказал:
— А ведь я тебя знаю! Ты — Щелкан!
Тот утвердительно кивнул и всем своим видом показал, что готов исполнять все приказы Хрунова. Одобрительно оглядев молодца, Фрол Никитич произнёс:
— Ну рассказывай с чем приехал? Выяснили, кто Ефима убил?
— Там выяснять ничего не пришлось. Гребень его убил.
— Гребень? — попытался вспомнить он когда-то слышанную кличку.
— Петухов Макар его зовут. Он был помощником у барнаулского
