Ученичество. Книга 3 - Евгений Понарошку
— Получай, дрянь! — вскрикнул пленник. — Сдохнешь…
Он заткнулся, не закончив фразу. На его глазах рука женщины окуталась черным покровом Злобы и оттого осталась нетронутой.
— Что за…. — не сдержав эмоций, он выругался на русском. — А я говорил, что вас, крысят, надо прикончить. Это не могло кончиться добром.
Я удостоился нового взгляда. Теперь русский рассматривал меня куда более серьезно.
— Как ты приручил эту тварь? — спросил он наконец.
Позволять ему задавать вопросы я не собирался. Вместо этого пора было уже мне самому получить ответы. Я заметил, что пленник с откровенным страхом смотрит на Альбиону. Решив использовать это, я вступил в диалог.
— Вы поняли, кто она такая, — произнес я. — Значит, должны знать, что эти существа делают с человеком. Они способны пожрать его энергетическую сущность.
Кажется, русский знал. И участь быть сожранным казалась ему куда хуже обычной смерти, ведь это означало полное прекращение существования человека в любых формах бытия.
— Теперь я прошу рассказать, зачем вы хотели убить меня, — произнес я. — И тогда обещаю, что вас не постигнет такая участь.
Признаваться, что я потерял память, ни в коем случае не следовало. Поэтому я выбрал такую формулировку. Ну, а чтобы добавить пленнику желания говорить, я передал Альбионе приказ. Выполняя его, женщина подошла к русскому в упор и схватила его за горло почерневшей рукой.
— Стой! Стой! — тут же сорвался тот на визг. — Я все скажу! Прекрати!
Злоба при контакте начала разрушать эфирную сущность человека, тут же рассеивая ее. Похоже, ощущения от этого оказались достаточно убедительными.
— Рассказывай, — настоял я. — Иначе она продолжит.
И мой пленник, который некогда способствовала гибели прошлой души, заговорил.
— Альберт, — произнес он. — Меня зовут Альберт, и я всего лишь исполнитель…
Я уже догадывался, что моя судьба вновь будет связана со злополучной темной энергией. Так оно и оказалось. Но это была лишь вершина айсберга.
Несколько лет назад один из аристократов с труднопроизносимой для меня фамилией Мещерский вернулся на родину. Опытный маг и любитель путешествий, он любил посещать необычные места. Неудивительно, что он находил там не менее необычные вещи.
В последний раз аристократ вел себя странно. Он был воодушевлен и не раз говорил друзьям, что на этот раз поездка привела его к некоему открытию. Это заинтересовало покровителей Альберта. Используя игровые долги оказавшегося азартным игроком аристократа, они быстро выяснили, в чем дело.
— Я это лишь слышал, — запинаясь, говорил Альберт. — То ли он нашел артефакт, то ли ему подарили его, но эта штука позволяет добывать темную энергию…
Именно так Злоба, названная «темной энергией», была открыта в России. Компетентные люди признали, что новый вид энергии может перевернуть мир. Тут же все это было засекречено, сам же Мещерский скоропостижно скончался. А дальше начались исследования.
Так как взялись за это люди серьезные, то ресурсов было направлено много. Главной целью стало освоение Злобы для ее использования на себе. Однако энергия сводила людей с ума. И один из магов выдвинул версию, что взрослый человек в принципе не может выработать толерантность к ней. А вот если начать с раннего возраста…
— Мы набирали детей, — произнес Альберт. — И простых, и с даром.
Слушая его, я понял, что многие мои выводы теперь оказалась неверными. Я думал, что могу использовать Злобу из-за того, что сам являюсь странным существом — душой в чужом теле. Однако все это началось гораздо раньше, в далекой заснеженной России.
«А что, если эксперименты и сделали тело этого мальчишки способным к вселению чужой души? — подумал я. — Раньше я думал, что вселение — это случайность, но теперь это все открывается с новой стороны».
За полчаса рассказа моя голова буквально распухла от полученной информации и догадок. Главными остались те же вопросы — мое происхождение. Ведь для экспериментов Альберт искал людей с Даром, а это могли быть как выходцы из простонародья, так и кто-то из знати.
Появился и второй вопрос. Мне не давал покоя способ, которым русские маги узнали о Темной энергии. Уж слишком это все выглядело наигранно. Как будто вся история с обретением информации о Злобе была инсценирована. Будто кто-то таким образом намеренно подкинул информацию под нос жаждущих выгоды и власти людей.
— Я лишь выполнял приказы, поставляя детей в лаборатории, — произнес Альберт. — Больше ничего не делал…
— Что было потом? — перебил я его. — Почему от нас пожелали избавиться?
Во взгляде Альберта появилось удивление. Кажется, я сказал что-то не то. Чтобы не дать ему сделать никаких выводов, я тут же обратился к Альбионе. Та чуть придушила пленника.
— Был побег! — хрипло закричал Альберт. — Дети… вы бежали! Нам пришлось устроить погоню.
Что там случилось, Альберт не знал. Просто дети вырвались и дали деру. Перед ним и другими, кто выполнял приказы, поставили задачу — или поймать, или убить.
— Я хотел поймать тебя! — изо всех сил убеждал меня Альберт. — Но ты упал в реку.
Таким образом он решил записать меня как погибшего. Скорее всего потом, измученного, меня и нашли торговцы живым товаром. И так я оказался у мясников.
«Да уж, парень совсем невезучий», — подумал я о бывшем владельце тела.
— Если ты сохранишь мне жизнь, я подниму архивы и узнаю точно, из какой ты семьи, — произнес Альберт. — Скорее всего, ты аристократ и сможешь вернуться в семью! Дай мне несколько дней.
Я мысленно покачал головой. Если бы с Альбертом говорил ребенок, отчаянно желающий найти семью, то посулы, возможно, возымели эффект. Однако я на такое пойти не мог. Более того. С каждой секундой разговора я ощущал растущее напряжение. То, что осталось от души безымянного паренька, требовало убить этого человека.
С удивлением я ощутил, что впервые душа проявляет какую-то волю. Будто она вновь оживала и просила меня.
«Хорошо, — мысленно произнес я. — Я дам тебе эту возможность».
Хватило доли секунды, чтобы позволить бывшему хозяину этого тела ненадолго перехватить контроль. Дальше я увидел, как моя рука будто сама схватила Альберта за шею. Его глаза округлились от страха…
* * *
Я шел в сторону Хардена. Голова пухла от вопросов. Но я на них просто не обращал внимания. Сейчас
