Жена на продажу, таверна на сдачу - Константин Фрес
Билет был выписан на имя Мэри-Энн, одной из дев семьи Лунного Света. А, так вот что за странная тяга ко всему серебряному! Что ж, запомню свое новое имя…
— Карл! — позвала я, замирая от восторга. — А ну-ка, сбегай к парикмахерше, спроси, когда она будет свободна!
***
Что ж, пришло время обратиться к волшебному шкафу словно к орешку для Золушки.
Преображение, которое я задумала, должно было быть поистине невероятным, чтобы меня не узнала Катарина!
— Если я накрашу лицо, подведу глаза блестящими серебряными тенями, — размышляла я, — а волосы уложу в невероятную прическу, то…
— Будет шанс, что тебя не узнают, — продолжил за меня Карл. — А платье?
— Ох, платье… — я схватилась за голову. — Портниха не успеет сшить мне приличествующий наряд за пару дней, даже если исколет все пальцы! Надо было подумать об этом раньше!
— Да как же подумаешь, — проворчал Карл, почесывая лохматую макушку, — если эти двое стариков тут толклись все время?
— Ах, что ж делать…
— Знаешь что? — сказал Карл. — Давай ты сходишь к парикмахерше, пусть она тебе волосы причешет красиво. А я пока поспрашиваю у этого веселого гостя, в чем щеголяют его кузины на приемах. И попытаюсь выпросить это у шкафа!
— А если не получится? А если просто… просто испортишь попытку получить что-то дельное?
— Но другого выхода у нас нет. А так… это шанс! И надо его использовать.
Я у шкафа получила кучу косметики, вся брендовая, только что с витрины. То-то удивится госпожа парикмахерша, когда я предложу ей воспользоваться лаком для волос с блестками!
Среди прочего была и краска для волос.
Волосы у меня были тяжелые, густые, светлые, желтоватого оттенка.
Я же хотела выкрасить их в пепельный блонд, приличествующий девице из семьи Лунного Света.
Да, немного жаль, но в целом цвет должен был получиться красивым.
И покраской волос я занялась дома, пока поварята допекали праздничный торт и покрывали его сливочным кремом.
Самое трудное было как следует распределить краску по всей длине волос, а потом смыть ее. Помогающий мне Карл принес три ведра воды, чтоб я прополоскала осветленные, с холодным голубоватым отливом, пряди.
— Вот это чудо так чудо! — восхитился Карл, когда я, наконец, справилась с волосами, высушила их и причесала. — Такой магии я не видывал и не слыхивал, чтоб так быстро изменить цвет волос! Нипочем бы тебя не узнал!
— Надеюсь, и Катарина не узнает, — сплетая волосы в косу и пряча их под чепцом, ответила я. — Ну, я к парикмахерше!
— А я попробую наколдовать тебе самое красивое платьев королевстве! — горячо пообещал Карл.
Прижимая к себе корзинку с косметикой, накрытой белым полотенцем, я крадучись пробралась по саду и поспешила со всех ног в дом парикмахерши.
Увидев меня на пороге, она только руками всплеснула.
— И вас пригласили во дворец?! — воскликнула она. — Вот это честь!
— Только это секрет, — предостерегла я ее. Не хотелось бы, чтоб она разболтала на весь город о моей удаче и тем самым нагнала бы кучу шпионов. — Они даже особой магии мне отсыпали, вот. Чтобы я была ничуть не хуже именитых гостей.
— О, что это такое?! — удивилась парикмахерша, разглядывая баночки, кисточки и палетки с тенями.
— А я вам покажу и разъясню, если вы меня впустите и сделаете мне прическу не хуже, чем у принцессы, — ответила я. — За ваши услуги я вам не только заплачу, но и оставлю эту… м-м-м… магию, чтобы вы и других девушек делали прекрасными.
Словом, несмотря на поздний час и на то, что парикмахерская была уже закрыта, добрая женщина согласилась.
Руки у нее действительно были золотые. Она, поколдовав над моими осветленными волосами, превратила меня если не в высокородную эльфийку, то очень на нее похожую особу.
На висках моих она заплела множество тонких косиц, связывающихся в ажурный узор. Волосы высоко зачесала и скрепила булавками и шпильками так, что они с макушки ниспадали гладкой волной на плечи.
И каждая прядка, блестя серебряными искорками, лежала так, как полагается, на своем месте, красиво и ровно.
Особенно хорошо это удавалось сделать при помощи лака для волос с блестками.
— Чудо-средство! — квохтала парикмахерша, хлопая изумленно глазами. — Так, говорите, оно будет долго держаться?
— Намного дольше, чем вы привыкли, — ответила я, осматривая себя в зеркало.
— О, какая прекрасная вещь этот ваш лак! И смывается водой?!
— Без следа!
С лицом тоже все прошло успешно.
В маленькой скромной парикмахерше, видно, дремал большой художник и визажист.
Она непросто накрасила меня. На веках она изобразила серебристыми и голубыми тенями крылья бабочек, так искусно, что, казалось, они живые.
Даже жилки прорисовала, и крохотные пятнышки, и серебристые чешуйки.
Тушью подкрасила и подкрутила мне ресницы так, что и они тоже стали похожи на бабочкины крылья. Мне оставалось только глазами хлопать, глядя на себя в зеркало. Что там Катарина — я сама себя не узнавала!
— Ах, что за чудо! — верещала парикмахерша, в восторге от косметики. — Боже, ну надо же! И губы от нее такие глянцевые, просто лаковые!
— Вам нравится? — произнесла я. — Так забирайте себе!
В таверну я вернулась уже не тайком. Набросила на плечи накидку, чтоб скрыть свое простое платье и фартук, и явилась через калитку, как и все прочие посетители.
И никто меня не узнал!
Ни спорщики-эльфы, вес еще попивающие коньяк и поглощающие пирожные, ни Карл!
Впрочем, и я Карла не особо узнала.
Потому что он как раз занимался отправкой готового торта!
Королевские кондитеры прислали коробку для него и слуг, чтоб те помогли упаковать торт.
И я должна была бы руководить процессом! Ах, об этом-то я и не подумала, и даже не вспомнила!
Но Карл меня выручил. Он нацепил мою юбку, чепчик натянул на свои буйные кудри, и писклявым голосом уверенно командовал:
— Да аккуратнее же, остолопы! Не помните мне торт! И не прижмите розы своей дурацкой коробкой!
Я так и покатилась со смеху, глядя, как «Адель» уверенно командует.
И у нее все прекрасно получилось!
— Чего вам, милая девушка, — пропищал Карл, закончив с погрузкой коробки на повозку, и обернувшись ко мне. — Желаете заказать торт или
