Ильминэ для асуров
Снова боль и тоска всплыли из глубины души. Руки мелко задрожали, в горле пересохло. Накатило воспоминание — занимающиеся сексом Гелена и Дарелишш. Тягучая слюна заполнила рот, и я кинулась в туалет, сдерживая рвоту.
Я стояла под струями холодной воды. Бессильная злость и отчаяние захлёстывали меня. Мысли неслись в моей голове, выстраиваясь в не вполне логические цепочки. Почему это произошло? Я ведь чувствовала, видела, как ко мне относится Дарелишш, и тогда в ситуации с Теодором, разве это не подтверждение... Подтверждение. Чего? Того, что он просто не смог дождаться, пока я созрею? Он же сам говорил, что его змей в последнее время очень нервный, наверняка, просто не устоял перед красавицей.
Что произошло вчера? Вино, отравленное приворотным зельем. Воздействие на Дарелишша понятно, но Гелена... зачем ей пить зелье самой? В памяти всплыл упавший бокал с кровавой лужицей из вина. Она же его не пила! Наверное, сделала вид, а потом разлила. Но это не оправдывает Дарелишша — зачем он пригласил её к себе и стал пить с ней это проклятое вино?
— Леди Ярина, с Вами всё в порядке? — постучал костяшками пальцев по двери Шархаш, выводя меня тем самым из задумчивости.
— Да, я сейчас.
Схватив брюки с рубашкой, переоделась. Выходя из ванной, я уже знала, что должна сделать.
— Вы любите своего брата? — я близко подошла к Шархашу и заглянула в его угольно-чёрные глаза.
Мужчина помолчал, разглядывая меня, а потом признался:
— У нас сложные отношения. Но, да... он мой старший брат и я его люблю.
— Тогда отведите меня к нему сейчас, — попросила его. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы вернуть его в нормальное состояние, — с твёрдой уверенностью в том, что я делаю всё правильно, и мне это под силу, настаивала на своём. — Только он и я можем всё исправить. И действовать нужно быстро. До приёма мало времени.
В ожидании решения наагата я нервно перебирала кружево на манжетах.
— Идёмте, — решился он после обдумывания.
Мы шли в подземелье замка, все ниже и ниже спускаясь по винтовой лестнице. Если бы мои мысли не были заняты Дарелишшем, то я бы разглядела каменную кладку, поросшую бархатом зелёного мха, влагу, что тёмными пятнами проступала на стенах. Светильники в виде изогнутых змей, на головах которых держались шары-короны. Кованые решётки вместо дверей, открывающие вход в пещеры.
— Он там, — сказал Шархаш, пропуская меня в недра подземелья.
Не оглядываясь и не сомневаясь уверенно вошла внутрь. Извилистый, короткий, узкий ход вывел меня в широкую пещеру с высоким сводом и небольшим, практически в центре, ключиком воды, из которого вытекал тонкий ручеёк. Света было недостаточно, и дальние углы пещеры были скрыты полумраком. Я вглядывалась в тёмную глубину, пытаясь рассмотреть Дарелишша. Он лежал в углу, свернувшись в кольца, окровавленный, с ободранной кожей на костяшках рук, с кровоточащими ссадинами по всему телу. Изумрудные волосы совсем сбились в паклю. Остановившийся, ничего не выражающий и не замечающий ничего вокруг взгляд пугал. В какой-то момент я решила, что не успела, и он мёртв. Бросилась к нему...
Моё стремительное движение привлекло взгляд хищника. Он взметнулся на сильном хвосте, и бросился на меня, сметая со своего пути, вцепляясь когтями в плечи, как в свою добычу, шипя, демонстрируя тонкие загнутые клыки.
— Нет! Дарелишш! Нет! — заорала во весь голос. Не от боли от вонзившихся в плоть когтей, а больше от страха за него, что не успела, и уже не вернётся МОЙ Дарелишш, изумрудный змей, а останется только животная половина.
— Прошу, прошу, вернись, Дарелишш... Ты же слышишь меня... Посмотри на меня... Мы пройдём этот путь вместе. Не оставляй меня... — настойчиво пыталась его дозваться. Змей стал принюхиваться, выпуская алую ленту языка и пробуя на вкус мои слёзы, катящиеся из глаз. Шипение стало затихать, клыки втягиваться.
Его хватка изменилась. Теперь он крепко обнимал меня, уползая со мной в тёмный угол и сворачиваясь кольцами так, что я оказалась внутри них.
И снова мои срывающееся до сиплого шёпота слова:
— Дарелишш, всё хорошо, я с тобой, я никуда не уйду, мы будем вместе. Ты мне нужен, вернись.
Сумасшедшее мельтешение языка, кольца хвоста уплотнились, сжимая меня, лишая возможности шевелиться. В последнее мгновение я успела вскинуть руки вверх, прикоснуться к его лицу, погладить, обхватить ладонями, заглянуть в его глаза, внутрь себя и пустить волну света, теплоты, нежности, прощения по зелёной нити моего наагата.
Змей ломано изогнулся, ослабляя хватку, и вот уже молодой окровавленный мужчина лежал рядом со мной без сознания. А я плакала навзрыд, не в силах остановиться, от пережитого вчера и сейчас ужаса, от облегчения и окрыляющей надежды, что всё будет хорошо. Сняла с себя рубашку, оторвала рукав и, смочив в ручейке, начала обтирать кровь с тела мужчины, чтобы понять, насколько опасны раны. Ран много, но все они мелкие и большинство начали затягиваться прямо на моих глазах. С облегчением упала на колени возле распростёртого тела. Только сейчас почувствовала сильнейшую боль в своих ранах от его когтей. От неимоверной слабости и навалившейся усталости после пережитого стресса, завалилась к наагату под бок, сворачиваясь клубком, отключаясь, уплывая в тревожный чуткий сон.
Пробуждение было резким. Рядом со мной и теперь уже крепко спящим Дарелишшем на камне сидел мужчина с тонким венцом на челе. Обеспокоенно оглянулась на принца, посмотрела вопросительно на сидящего мужчину, отмечая краем сознания, что где-то его уже видела.
