И пришел Лесник! 14 (S-T-I-K-S) - Василий Лазарев
На утро мы наконец-то подсчитали нашу добычу. Она составила восемьсот доз вытяжки, что делало нас весьма зажиточными людьми. Что касается лайт-спека, то шприц-тюбики собирали по всем больницам и в результате папаша Кац изготовил больше пяти тысяч доз. Да какого качества! Десять подобных тюбиков, называемых «кассетой», продавались за одну чёрную жемчужину. А две «кассеты» соответственно за красную, но это касалось лайт-спека полученного из скреббера. Спек из элиты, ценился гораздо хуже, не говоря уже о самых низовых нишах, от которых можно было и загнуться. Как ответственный, Изя принял первый лайт-спек сам. И тут робота в его руках закипела с такой скоростью, что нам удалось осуществить задуманное за одну ночь. Работали мы вчетвером никого, не посвящая в свои дела. Папаша Кац иногда успевал добежать до Заразы и сменить ей повязку. Девчонка держала себя в руках и старалась много не плакать. Рядом с ней постоянно находилась Мотоко. Зараза знала, что нога в итоге отрастёт, но под наблюдением знахаря она надеялась уже через месяц встать в строй.
— Какую пенсию? — спросила Лиана. — Ты, старичок рано собрался, тебе ещё гудеть лет пятьдесят
— Ты разве не слышал, что пенсии отменили? — улыбаясь спросила его Немезида.
— Когда? — удивился папаша Кац. — Я сюда попал из 2030. Да, подвинули их на пять лет. Как сейчас помню, начался чемпионат мира по футболу в Москве и под шумок задвинули пенсионную реформу. Так что никто и очухаться не успел. Никто никого не спросил, раз и добавили ещё по пятерке на рыло. Это мне напомнило референдум по сохранению СССР. Большинство было за, но факт остаётся фактом.
— Из тридцатого? А я тридцать четвёртого, так вот 2031 и отменили. По просьбе трудящихся, кстати! — сказала Немезида. — Оставили только госслужащим и военным. Остальным сказали работать лучше и копить самим себе на старость.
— Вот тебе новость. Ну ладно, — папаша Кац покряхтел, почесал голову и сказал. — Не на пенсию, тогда на покой хочу. Вернёмся в Центр и уйду к Мерлину в лабораторию. Деньги у нас есть.
— Ты бы поменьше мечтал, тараканчик. В Риме у нас три тонны чешуек было, и мы себе считали богачами, а что в итоге вышло? Всё что мы наделали ночью, надо ещё суметь сохранить и реализовать, — погладила его по голове Немезида. — Олигарх ты мой доморощенный.
— Ты думаешь, что Жанна у нас всё отберёт? — посмотрел на неё непонимающе Изя.
— Я её не знаю. Да Жанны ещё дожить надо, как бы здесь не отобрали.
— Это моя мать, — заметила Лиана. — Можете быть уверенными, что наше останется при нас.
— Тогда одной проблемой меньше.
— Нам надо надёжно это спрятать до поры, до времени, — Папаша Кац кивнул на четыре объёмистых чемодана.
— В бункере есть сейф, — заметил я. — Сейчас отдохнём и занесём туда. Я ещё хотел спросить такую вещь, как радужные жемчужины делить будем?
— Очень хороший вопрос, — кивнул папаша Кац.
— По мне так совсем простой. Каждому по две, — сказала Немезида.
— Не скажи, — я покачал головой. — К тому же ты сейчас не из сталинида, как в прошлом и вряд ли мы уйдём с таким багажом без разрешения.
— Чьего разрешения?
— Да хотя бы Утюга. С Терентием всё понятно, но Утюг то останется в итоге здесь главным, — напомнил я. — К тому же я его вызвал сюда с фронта. Он что-то начал говорить о важной информации и цейтноте, но я всё равно настоял.
— Одну отдадим ему? — прямо спросила Лиана.
— А вы как хотели? Погиб Упырь, люди с ним. Сколько зданий разрушено. Он так или иначе спросит, что произошло, а когда ему покажут дохлого скреббера…
— Ну-да, ну-да. Согласен, — кивнул папаша Кац. — Придётся ещё отдать лайт-спека… немного.
— С этим понятно. Поехали дальше.
— Что дальше? — удивился папаша Кац. — Вроде всё или нет?
— У нас есть раненые. Зараза, например. Мотоко чудом уцелела. Они тоже заслуживают своей доли добычи. Между прочим, рядом с ними могла оказаться Лиана.
— Совсем из головы выскочило, — согласился папаша Кац. Немезида кивнула в знак согласия.
— Я вот всё жду, Женя, когда ты о них вспомнишь, — посмотрела на меня в упор Лиана. — Девочкам обязательно надо дать по жемчужине. И вообще их надо забрать с собой, не хрена им здесь делать. Я настаиваю. Женихов себе и в Центре найдут.
— У Мотоко вроде был кто-то в городе? Я же сам её в увольнение отпускал.
— Убили его, Женя. Три дня назад. Мы обязаны их забрать отсюда, — взгляд Лианы говорил, что она не отступится.
— Понял, понял, не заводись, дорогая.
— Итого семь, — подсчитал папаша Кац. — С восьмой, что будем делать?
— Женя себе заберёт, — твёрдо сказала Лиана. — Ты, Изя в курсе, что он прежде, чем прыгнуть ему на спину белую жемчужину проглотил. Только поэтому у него получилось завалить эту громадину. Скреббер был весь покрыт защитной сеткой из молний, и они сожгли ему несколько раз руки и ноги. — Про ноги она приврала, но рукам было очень больно.
— Он не говорил. Тогда да, вопрос снимается. Больше желающих нет? — проскрипел папаша Кац.
— Чуму надо с Байтом спеком побаловать, — предложила Немезида, — а то смурные какие-то ходят.
— Это просто. Хоть сейчас, — похлопал себе по нагрудному карману папаша Кац.
Мы вышли наверх через главный вход. Рядом с оплавленными ДОТами вяло работали люди. Бойцы пытались отрезать помаленьку от растёкшейся лужи металла и оттаскивать в сторону. Чума стояла в оцепенении и смотрела как медленно работают её люди, громко матерясь при этом.
— Ну вот что ты творишь? Режь глубже, чего ты гладишь его как пиз… — она обернулась на нас и всплеснула руками. — Ну вы видите? Эдак мы через год закончим, а если тарги попрут? ДОТы готовые есть, но вот куда их ставить? Пока это не уберём, никак.
— Можем помочь, — таинственно подмигнул папаша Кац. — Зови своих бездельников сюда.
— Перекур! —
