Пенсия для морского дьявола - 3. Подводный охотник (СИ) - Чиркунов Игорь
— Скат! Как же я рад, что ты пришёл! — Арииаху сам вышел мне на встречу из дома. Видимо кто-то нас заметил и предупредил. — А я уже волноваться начал! Ты слышал наверно? Люди пропадают!
— Слышал, — кивнул я. — А что это ты такой радостный?
— А разве ты ещё не знаешь? — искренне удивился подельничек. — Представь себе: сегодня утром Напо пришёл к вождю и рассказал, что ночью к нему приходил дух воды и…
Он оглянулся по сторонам.
— Что это мы на пороге стоим? Пошли, пошли скорее в дом, я всё тебе расскажу!
— Не против, если он со мной будет? — кивнул я на стоящего поодаль Каналоа. — У меня от него никаких секретов.
Мы вошли в первую комнату. Блин, всё время тянет назвать её то прихожей, то кухней — из-за очага в полу. В комнате суетились жена и дочери.
— Ой, Скат пришёл! — тут же обрадовалась мелкая Вай.
— Привет, — подмигнул я девочке. — И тебе привет, красавица! — не удержался и помахал рукой зардевшейся Тиаре.
— Скат, ты голодный? — тут же вроде как спохватился Арииаху.
Я вспомнил ту офигенную рыбу, что мы ели в день знакомства, сглотнул… Нет, сначала дело. А рыбы у меня и своей скоро в достатке будет.
— Спасибо, мы поели.
Устроились опять в том же «кабинете». Я осмотрелся. Наверно, когда «поднимусь» и достаточно заработаю, тоже в своём доме сделаю. Удобно с важными людьми разговаривать. Да и есть лучше не возле очага, а за нормальным столом.
— Что ж, Скат… — Арииаху аж светился. — Но, видимо, духи нашей лагуны или сама мать-Черепаха увидели, что, как ни крути, а лучше старейшины касты воды чем я, для нашего племени не найти! Всё-таки, наш род столько поколений возглавлял эту касту, и только на моём отце эта линия прервалась… — Арииаху немного загрустил, видимо, нахлынули воспоминания. И тут же расцвёл6 — Но справедливость восторжествовала! Я снова, старейшина касты, можешь поздравить меня!
— Искренне поздравляю! — я прижал ладонь к груди и склонил голову. — Ну что? Наверно пришла пора нам обсудить наше… — я пощёлкал пальцами, подбирая слова.
«Сотрудничество»? Или лучше: «Совместное предприятие»?… Нет, пожалуй, на счёт «совместного» я погорячился, не надо бы этого ушлого мужика к себе в долю брать. Он, чего доброго, и всё дело под себя подобрать сможет! И что тогда? Уже ему устраивать визит «духа бездны»?
— Нашу дальнейшую жизнь? — улыбнулся Арииаху.
Хм… Пожалуй, что и так. Я кивнул.
— Что ж, Скат, — новый старейшина резко посерьёзнел, — я человек благодарный, и людей, что помогали мне по силам, не забываю.… Думаю, пятая часть от добытого тобой улова, это будет справедливо.
Хм…
— Ну-у-у… — я сложил руки на животе и слегка покрутился вправо-влево в раздумьях. Не многовато-то ли? Двадцать процентов хочет мужичок…
— Лодка будет, — тут же подкинул Арииаху, — дай мне несколько дней, и я найду тебе лодку побольше. Пока, — он развёл руками, — придётся пользоваться прежней… Да, ещё и дом от касты, — добавил экс-подельник, не давая мне слова вставить. — Скоро сезон бурь, в лагуну, если и будем выходить, то недалеко, много народа освободится. Вот вместе и построим тебе домик! Да, — он вскинул ладонь, как бы говоря: «Не беспокойся», — сразу можешь не отдавать! — новый жест: — за следующий сезон рассчитаемся. И за дом, и за лодку.
А ты жук! Мне захотелось подмигнуть ему. Ладно, двадцать процентов — это вроде по-людски. В конце концов, мне что, много надо? В мыслях опять, призрачной картиной, замаячил прелестный домик на берегу… Комнаты на четыре?
Ну а что? Комната с очагом, спальня, отдельно кабинет-гостиная, где я буду предаваться размышлениям… например, «о судьбах мира»! Я усмехнулся сам себе. И детская! Обязательно нужна детская — у моего ребёнка будет своя комната!
Потом подумал о том, что где-то, по-хорошему, надо держать снарягу, и для неё нужно отдельное помещение, ещё и Каналоа…
— Что ж… Отдавать пятую часть добытого… — я сделал вид что «ломаюсь»: нахмурился, поджал губки…
«Конечно, это много», — заготовил я следующие слова, — «но ведь и ты пошёл мне навстречу! Разве могу я быть столь неблагодарным!»
Но сказать не успел.
— Скат, ты неправильно меня услышал, — мягко, как старший младшего, как опытный товарищ новичка, как родитель не очень умного сына, поправил меня Арииаху, — ты́ сможешь забирать себе пятую часть улова!
— Конечно, это много… — начал я, ещё не осознав последней услышанной фразы. Но тут до меня стало доходить. — Что?
— Пятую часть тебе, Скат, — сделав честное-пречестное лицо, заверил Арииаху. — Это справедливо! Ты учти, — тут же поспешил засыпать меня аргументацией, — вождь, наверняка, захочет забирать себе не меньше четверти… А то может и треть! — вздёрнул он бровки. — Тут понимать надо, это же на общую пользу племени пойдёт! — что-то рожа мне его, в этот момент, напомнила рожи иных замполитов. — Потом, учти, мы дадим тебе лодку…
— За лодку я же вроде рассчитаться буду должен?
Я старательно тянул каждый выдох, чтоб не дать пульсу подскочить, и расслабил мышцы лица. Разве что, приподнял сейчас правую бровь.
— Да, прости, это я оговорился, — тут же выставил перед собой раскрытые ладони Арииаху.
— Может и насчёт дома оговорился?
Пульс, собака никак не хотел приходить в норму. А ещё, против воли, в глаза лезла пульсирующая жилка у него на шее… Взгляд, словно сам собой, скользнул через область подключичной вены… А у меня и кинжал с собой…
— Нет, Скат, — мягко, но твёрдо заявил старейшина, — дом будет строить вся каста. С кастой надо будет рассчитаться.
— Что ещё?
И как это Каналоа всегда остаётся пнём деревянным? Как это у него получается?
— А что, «ещё»? — не понял Арииаху.
— Ну ты сказал: за лодку, вождю треть… Или всё-таки четверть?… Так куда остальное? Мне просто интересно.
— Скат, пойми, никто не хочет тебя обмануть! — вновь включил строгого не справедливого воспитателя старейшина. — Ты просто ещё слишком мал, вот, когда ты подрастёшь…
— Понятно.
Я вздохнул, встал. Обернулся к сидящему позади помощнику.
— Пошли отсюда, Каналоа, похоже, нам тут больше разговаривать не о чем.
Я, словно наяву, услышал стук падающих бамбуковых стропил и балок — это в моем сознании рушился дом на берегу, погребая под собой мечты.
ЭПИЛОГ
Тени от деревьев и домов укорачивались и таяли на глазах, по небу бежали редкие тучки, а прибрежные пальмы уже начинали раскачиваться под постепенно крепнущим ветром.
Его шум пока ещё не перекрывал гомон собиравшихся на лов рыбаков. Хмурые, временами позёвывающие мужики, кто с сомнением, кто равнодушно поглядывая на усилившуюся в лагуне волну, снимали с кольев и грузили просохшие за ночь или отремонтированные накануне сети, носили кувшины с водой и вёсла.
Те, кто победнее, кто владел лишь малой двух-трёхместной лодочкой, уже давно закидал пожитки в свою скорлупку, погрузился в неё сам, вместе с сыном или родственником, и отчалил, немилосердно раскачиваясь в прибойной зоне. Время не ждёт — надо занимать место в лагуне, закидывать немудрёную сеть и молить водяных духов, чтоб в неё зашёл косяк рыб пожирнее. Ведь скоро сезон бурь, на лов выходить станет рискованно, и будешь жить тем, что заготовил за предшествующие спокойные месяцы.
Команды лодок побольше — на шесть или даже на восемь гребцов — не спешили. Им и грузиться дольше, и их более «солидные» посудины легче переживали подросшую волну, нагоняемую крепнущим с утра ветром. Но и они вскоре отваливали от берега.
Это выходили в лагуну середняки. «Средние», как тут говорили — те, кто могли себе позволить большую лодку, но ещё должны были сами браться за весло вместе с роднёй или наёмными гребцами.
На берегу ещё оставались лодки рыбацкой элиты — старших. Тех, кто владел двумя и даже тремя лодками, и кто мог сам на лов не ходить, доверив руководство на воде кормчим, а на берегу — помощникам — как правило старшим сыновьям. Я знал, что из пятерых старших лишь один — немолодой уже Тайка, по-прежнему, время от времени, сам брался за весло, выходя на одной из своих посудин кормчим. Впрочем, это было исключение.
