Улыбка Цезаря - Владимир Георгиевич Босин
Кстати, вот он решил подойти ко мне:
- Вик, я тут поговорил с Радеком, это наш новый мечник и он согласился тебя немного погонять с саблей, ну ты же хотел.
- Хорошо, тогда с завтрашнего утра начнём, до завтрака. А сейчас давай укладываться, дети уже уснули у костра.
Мы расползлись на ночлег. Отрубились сразу.
Утром, меня разбудил чех, знаком показал, что пора. Я только ополоснул лицо, чтобы проснуться. Народ ещё спит, только собаки заинтересовались нами.
Радек подержал мою саблю, завистливо поцокал, его конечно попроще. Потом взял в руки учебное оружие, недовольно скривился и махнул мне.
Слава богу, сегодня он не стал гонять меня. Показал, как держать саблю и несколько стоек. Потом предложил напасть на него, ну я и махнул в его сторону учебной саблей. Он плавно ушёл в сторону и отбил удар в сторону. Потом медленно показал это движение. За этот час чех показал мне движения ног, несколько выпадов, уколов и ударов. Пока необременительно, немного устал, но терпимо. Пока мы баловались, женщины уже разогревали завтрак, плотно поели вчерашним и в лодку.
На следующей ночёвке я перемешал народ. Дети сели вместе, а взрослые вперемешку. После еды решили знакомиться. Я представил нас, потом предложил гостям. Испанца зовут Рэфа, швейцарец ткнул себя в грудь и назвался Атти из Гельвеции. И при этом заревел, как медведь, делая страшные рожицы детям. Может имя его переводится как медведь, похож кстати. Ну с чехом я уже знаком, а его сестрица Бара. Лучники назвались Ажай и Мугэ, похоже они ближе к монголам, чем к узбекам.
Наш могучий кузнец – Лиам, а его женушка Адва, кстати хорошая повариха, судя по всему. Щуплого столяря звали женским именем Елица, а супругу Райда. Крестьянские пары Линас – Ула и Купрос – Года, соответственно. Детям вообще слова не давали. Так что теперь я не допущу разделения по интересам. Неизменно только нахождение Анны рядом. Она это заслужила.
На восьмой день плавания наконец-то свернули в Вятку, запахло домом. По этой реке нам плыть минимум 4 дня, и я приказал Никандру приставать к каждому населённому пункту, где нас примут. Я хочу снять пенку, торгануть с местными. Интересуют в основном шкуры, взамен я собираюсь отдавать закупленные в Суваре железные изделия, керамику и прочее. Поэтому по Вятке мы шли вместо 4 дней все семь. Обычно, видя поселение, подплывали к берегу. Если нам не угрожали, высаживались и выносили немного товара. Потом ждали, когда покажутся нетерпеливые. Убедившись, что мы торговцы и в лодке много детворы, они успокаивались.
Тогда мы раскладывали товары и начинался базар. К сожалению, оперативно не получалось. Первые покупатели брали на пробу, основной торг происходил через несколько часов, когда народ убеждался, что у нас хороший товар и цены вполне демократические. Разбирали железные изделия, немного керамику и очень неплохо шла тёплая, яркая ткань и шерсть. За товар шли меховые шкурки, торговался Никандр, а я принимал. Имея определённый опыт в этом деле, перебирал шкуры, отбраковывая не понравившиеся. Не всем это нравится, ну пусть походят по рынку, поищут у других лучшие условия. Предлагали шкурки соболя, рыси, куницы, песца, горностая, чернобурки, бобра и енота. Ну и конечно больше всего белки, но её почти не брал. За отдельные экземпляры я давал самое популярное – цыганские иглы. Местным они очень нравились, ею можно и кожу, и ткань шить. А наборы разноцветных ниток заставляли хозяек сердито выговаривать прижимистым мужикам. И те скрипя сердцем расставались с роскошными шкурами. Так я заимел 5 великолепных медвежьих шкур.
В селеньях не ночевали, зачем соблазнять местный народ своим богачеством. Но в очередном крупном селении всё-таки решил остановиться. Здесь мы особо удачно расторговались, да и время уже под вечер. Как-то местные быстро прознали о нас и уже без опаски выходили к нам. А здешний староста пригласил нас переночевать в гостевом доме. Я, подумав, согласился. Попросил только организовать нам баньку на всех. За небольшую плату местные женщины забрали у нас грязную одежду для стирки. Гостевой домик состоял из двух комнат, одна небольшая и я её приватизировал себе. Другая огромная, с лавками для сна на несколько десятков человек. За отдельную плату староста организовал наше питание. Ну да после того, как я подарил его жене иголку с набором ниток, нас стали принимать намного лучше.
Нужно почаще сюда заглядывать. Для себя назвал это село – Радостное. Пусть так называется для нас. Скоро радостная встреча с близкими.
К сожалению, в отличии от нашей баньки дома, местная представляла из себя низкий сруб с небольшим входом. Небольшой предбанник и сама парная на 2–3 человека. Внутри парилки дровяная печка каменка. Дымоход отсутствует как класс и дым прёт прямо в парилку и подымаясь уходит через отверстие в крыше и многочисленный щели. Решили идти парами -я с Никандром, затем сразу Анна и Бара. Думаю, что у них уже всё случилось в одну из ночей, потому что они ходят теперь парой. Сначала мы скинули грязное и его тут же забрали в стирку. Сначала мыться, набрали горячей воды в деревянные корыта и начали отмываться мочалом с мылом. Я выделил на это дело два куска хозяйственного мыла. В плошке хозяйка дала для мытья какую-то кашицу с запахом трав, пойдёт для мытья головы. Отмывшись, зашли в парилку, освободив место для девушек.
В парилке главное не отираться у стен, всю копоть на себя намотаешь. Температура в парилке традиционно невысокая – максимум 60 градусов. Это в современных доходит до 100 и выше. Достав предварительно запаренные веники, я начал обрабатывать грека. Он уже привык к этому процессу. Раньше морщился, а сейчас ничего, нравится. Погонял горячий воздух, потом лёг на полку, теперь его очередь меня парить. Выскочили наружу голяком, опрокинуть по ведру холодной воды из кадушки. Немного оклемались и пошли на второй круг. Проходя через предбанник, засмотрелся на моющихся дам. А зря, теперь, в парилке меня преследует эта картина. Две красавицы совсем нас не стеснялись. Чешка совсем юная, но с развитой стройной фигурой. Анна просто образец женской зрелой красоты. Мне ещё не повезла зайти, когда она нагнулась. Сейчас не удобно перед товарищем, приходится отворачиваться, чтобы не заметил
