Ранний старт 3 (СИ) - "Генрих"

Не так уж сильно потратился. Даже до двадцати тысяч не добрался. И не собираюсь баловать друзей каждые полгода. На Новый год — святое дело, а летом, извините, лучший ваш подарок это я.

Еду. Думаю. Поиск подарков психологически облегчился внутренней болезненной брешью. Стало как-то похер всё. Арест Юны — сильнейший удар. Сначала испытал вспышку злобы: нахрен ты туда попёрлась⁈ Современные штаты это серая зона беззакония. А то и чёрная. Доходят до того, что арестовывают собственных президентов. Ну и что, что экс? У них по закону, по американскому, с-сука, закону экс-президенты имеют пожизненный иммунитет от юридических преследований!

Южная Корея — безусловный вассал США. Взамен её компании имеют полный доступ на американские рынки и ведение бизнеса в США. Вот и клан Ким этим занимается. Занимался. Свой миллиард, по большей части, сделали в Америке и благодаря Америке. По призыву штатов давить Россию санкциями республика присоединилась к ним.

Южная Корея много лет ведёт проамериканскую политику. И вдруг Юна Ким силами своего агентства даёт концерт в Донецке. Шумнуло не хуже мощного извержения вулкана. В густонаселённом районе. Лично я всё пропустил мимо ушей. При такой интенсивности занятий только ядерный взрыв в пределах видимости может нас отвлечь от учёбы.

Но сейчас выявляю одну особенность. Сенсация взорвалась тогда, когда Юна уже приземлялась в аэропорту Орли в Париже. Лаг — не меньше суток. Отдельная история, которую можно долго копать. Улетела спецрейсом южнокорейской авиакомпании Сеул — Москва — Стамбул — Париж.

Интервью телеканалу Франс-2 тоже отдельная песня. Сидит такая, синими глазками хлопает и заявляет:

— У меня есть поклонники в России, и я не собираюсь их бросать. Во Франции и в США у меня много фанатов. От них я тоже не собираюсь отказываться. Зачем мне это делать?

— Но Россия — агрессор! — Импозантный француз давит.

— Это политика. Очень сложная и мутная. Не собираюсь туда влезать, — легкомысленно отмахивается Юна. — Да, происходит некий конфликт, военная часть которого сейчас затихает. Когда-нибудь он кончится, люди вспомнят, что у них есть что-то объединяющее…

— Например, вы, — улыбается ведущий.

— Например, я. Напомню, кстати, что пела я в России на французском и английском. Русский репертуар у меня отсутствует. И публика принимала эти песни прекрасно.

— А ещё вы заставили устроителей концерта снять баннер с символом «Зет».

— Да. Потому что в конфликте, политическом и военном, не собираюсь принимать участия. Ни на чьей стороне…

Конечно, конечно. Делает вид, что сам факт концерта в России в период не затихающего конфликта ничего не значит. Как же, как же… верим изо всех сил, ха-ха. И зачем ты это сделала?

Хорошо, что «Ласточка» вай-фаем обеспечена. Сижу, копаюсь. Если Юна встречалась с Президентом РФ, то могу понять, — не полностью оправдать, но как-то понять, — настолько рискованный шаг. Нет, ничего подобного в сети нет. Хотя в Москве в вип-зоне аэропорта она на несколько часов выпадала из-под плотного внимания СМИ.

Что там дальше происходило? Дала несколько концертов в Марселе, в местной опере. Невзирая на кусучие цены, доходящие до десяти тысяч евро, аншлаги. После этого группу отправляет домой, а сама с небольшим сопровождением улетает в штаты.

В США успевает дать пару камерных, не на широкую публику, концертов. Огромные залы игнорирует, но пара песенок взлетает в американском чарте. И в Сан-Диего её прихватывают под белы рученьки.

Ага, вот и обвинение нарисовалось. Корпорация «Акуро корпорейшн» подозревается в нарушении режима санкций против России. Юна Ким — главный владелец, ей и отвечать.

Закрываю планшет. Беззвучно и очень долго матерюсь про себя. Плакали вливания из-за рубежа в мой проект. Ладно, будем надеяться, что Юна выкарабкается. Надеюсь, на двадцать лет её не посадят. Да и проекта, кстати, ещё нет. Даже главный компонент отсутствует, его создатель и руководитель, который пока несовершеннолетний студент.

Тот же день, время 20:15

Вокзал родного городка.

— Прибыл? — Папахен обнимает меня на перроне, хватает рюкзак.

Идём сквозь неспешно падающий снег, грузимся в его машину, едем.

— Как там столица? — Отцу приходит блажь поболтать?

— А я откуда знаю? Учусь с утра до вечера без продыху и выходных… азиатов много. Несколько раз проехался в троллейбусе, ни одного русского водителя не видел.

— Задолбали эти чурки! — Нетолерантно, я бы даже сказал, грубо высказывается папахен.

Не комментирую. У нас их мало, ловить им в нашем городе нечего. Так что зря папахен волну гонит. Или он за столицу нашей Родины переживает? За болтовнёй дорога заканчивается быстро, да и городок у нас небольшой.

— О, наш москвич приехал! — Как ни стараюсь, фальши в улыбке мачехи не замечаю. Меня, тем временем, чуть не сшибает с ног Кир, который с разгона виснет на мне, как на дереве.

За столом пробую плов.

— О-о-о, наверное, есть кто-то, кто готовит лучше, но мне пока не попадались.

Мачеха изо всех сил делает вид, что её ответная улыбка насквозь дежурная. Остальные тоже ложки не бросают. Объективно говоря, кулинария мачехи — не шедевр, но всяко лучше, чем в студенческой столовой

После ужина выкладываю подарки. Вроде все довольны. Кир моментально «испортил» собранный кубик рубика. Только что все цвета были на месте и вот каждая грань — какафония цвета. Осаживаю свой искин, рванувший было разбираться. Завтра. С утра. Как положено.

Что замечательно, сегодня воскресенье. Завтра рабочий день, все разбегутся, можно побыть одному. Даже друзьям звонить не надо, они тоже в школе будут.

30 декабря, время 08:30.

Квартира Колчиных.

Надо же… даже не ожидал. На утренней зарядке во дворе обнаружил своих друзей, Зину и Ерохиных. Утренняя тренировка прошла на высочайшей позитивной ноте. С удовольствием позанимались, обменялись новостями. Спросил Зину про маньяка, она ничего не знает. Ерохины, тем более. Ладно, разберёмся. Есть обнадёживающий момент: девчонки пропадать перестали, регулярность их исчезновения давно нарушена.

И ура! Для моего искина есть достойная работа — разбираться с кубиком рубика. Он настолько сложен, что даже ему, отлично тренированному, надо напрягаться. В том числе, пространственному воображению, да ещё и цветному.

Шесть кубиков, по центру каждой грани, не перемещаются, только вращаются. Окрашена и выходит наружу только одна грань. Это у нас основа для своеобразной системы координат. В центре рёбер двухцветные кубики и в вершинах — самые мобильные, трёхцветные. Количество окрашенных граней точно равно степени свободы кубика. Двухцветный вращается относительно двух соседних осей, трёхцветные — относительно трёх. Все взаимосвязаны.

Через час соображаю, как собрать два слоя. Выхожу на следующий уровень. При сборке отдельных слоёв, все ненужные кубики можно сбрасывать вниз, на несобираемые слои. Но когда остаётся последний, сбрасывать некуда… кажется, надо применять нечто из дискретной математики. Элементарная сообразительность уже не вывезет. Что там говорит её величество Математика? И одна из её фрейлин, теория групп?

К обеду закончить не удаётся. Смотрю на исписанные листы, заполненные цепочками преобразований. В конце упорных размышлений искин что-то нащупывает, но даю отбой. Впереди много свободных дней, а задач сопоставимой сложности на горизонте не вижу.

Обедаю в гордом одиночестве. Кира решаю не ждать, парень в пятом классе, там уже серьёзная нагрузка при пятидневной-то учебной неделе. Пятиурочный день только один и он не сегодня. Так что явится домой к двум часам и уже пообедавший в школе.

Перед его приходом вспоминаю об одном деле. Достаю телефон.

— Здравствуйте, Галина Георгиевна! Это Витя Колчин, если вы меня ещё помните. С наступающим вас и всех благ!