Червь - Антон Лагутин
Она вдруг резко присаживается на корточки, пытаясь меня затормозить, но я даже не замечаю её сопротивления. Спокойно иду дальше, крепко держа её за запястье. Вначале она заваливается на колени, а потом и вовсе падает живот на каменный пол, успев подставить под себя руку. И если бы она не закричала, так и тащил бы её до выхода, волоча по полу.
Ну что ты кричишь! Заткнись, пожалуйста, заткнись!
Через дыры в штанах с конца капает на пол.
Я остановился. Нагнулся к ней, и, схватив её за обе руки, поднял. Поставил на ноги.
— Отпустите меня…
Отпущу, давай только выйдем наружу.
Я снова пошёл вперёд, таща её за собой. Больше она не сопротивлялась, шла спокойно, пыталась строить из себя непробиваемую женщину, но я-то всё чую. Чую её страх. Чую адреналин, что начал наполнять её организм. Но чую и слабость духа. Безнадёжность. У неё давно нет желания никуда убегать. Всё это время она дожидалась своей участи, допуская редкие мысли о спасении.
Впереди показалась освещённая солнцем дыра. Дунуло свежим лесом. Тёплый воздух наполнил мои лёгкие. И я словно очистился, улетучился гнев. Подойдя к выходу, я вижу двух уродцев, обгладывающих людские кости. От деда остался кровавый скелет, местами обтянутый бледной кожей. Зрелище пиздец стрёмное, словно возле него взорвалась мина, осколки которой содрали всю кожу с мясом, а мышцы даже не задели.
И кстати, пока мы шли, у меня появился план. Тоже стрёмный. Такой же стрёмный, как и всё, что тут происходит.
Когда мы выходим из пещеры, я вижу девчонку целиком. На вид ей лет двадцать, высокая, черные волосы до подбородка. Её прикид ничем не отличается от местного: сандалии, льняные штаны и рубаха с коротким рукавом и треугольным вырезом на груди. В таком прикиде она больше походила на пацана, но я точно чувствовал, что это девчонка.
Когда нас замечают уродцы, они бросают свои дела и подбегают к нам. Я по-прежнему держу девушку за руку, не давая ей убежать. Они встают передо мной, и словно чего то ждут. Как будто ждут команды. Стрёмная баба заглядывается на девушку, открывает рот, и я вижу, как жёлтая слюна стекает с уголков её губ.
— Нет… — уверенно говорю я.
С недовольным видом мразь захлопывает пасть и пристально смотрит на меня.
Мне хочется сказать девчуле, чтобы она не переживала и не боялась. Сказать, что будет всё хорошо. Что она должна довериться мне и не бояться. Но сделать этого я не могу. Нет, я могу, конечно, потратить пару часов, пытаясь всё это промямлить, и залить всё слюной под ногами, но нахера? Да и мои дружки слушать не будут, поймут меня не верно, да и накинуться на бедняжку.
Пришло время реализовать план. Точно не уверен в его успехе, но, живём один раз — надо всё попробовать!
Еще тогда, когда я жрал деда, я ощутил некую связь между мной и этими двумя уродцами. Связь ментальную, соединяющую нас невидимой нитью. Мы находились на одной волне, как животные в стае, подчиняющиеся инстинкту, следующие за вожаком. И в этой стае вожак — я. Они не спорили со мной, они не перечили мне, они подчинялись мне безоговорочно. И пришло время воспользоваться этой властью. Но прежде, нужно понять — как!
Я посмотрел на синюшную бабу, чьё лицо измазано кровью и гноем. Перевёл взгляд на синюшного парня, в пожелтевших глазах которого я не смог разглядеть ни единой эмоции. Они покорно ждали. Ждали моих приказаний, скорее всего, надеясь только на то, что я разрешу съесть бабёнку.
Вглядываясь в мутные глаза парня, я мысленно посылаю ему сигнал: возьми её за руку…
И, конечно же, нихуя не происходит! Он продолжает тупо пялиться то на меня, то на вкусную бабу.
Я протягиваю к нему руку, в которой держу руку девчонки, и снова посылаю сигнал. Я уверен, что делаю это правильно. Это должно сработать! Тычу ему в грудь пальцами девушки и говорю про себя: возьми её за руку…
И нихуя…
Нет, постойте!
Он опускает глаза. Смотрит на нежную, сочную кожу, которую мне так и хочется откусить! Ну, давай, быстрее! Перехватывай руку, тупой ты мудила!
И о чудо! Он перехватывает её руку, но так сильно, что её кожа белеет в том месте, где отпустил я, а он взялся. Девушка взвизгнула, начала вырываться. Я хватаю её за вторую руку, пробую угомонить. Мне нужно объяснить этому долбаёбу, как нужно обращаться с девушками, и что следует быть гораздо нежнее. Но времени на всю эту хуйню у меня нет! Мне нужно срочно сбежать из этого тела! Еще чуть-чуть и я сдамся. Не смогу долго себя удерживать от жажды нападения на этот сочный, молоденький кусок мяса, который так и просится мне в рот.
Я протягиваю своему дружку вторую руку девушки, и он послушно её принимает, обхватив запястье с такой же силой.
Только не поломайте её мне! Он словно услышал меня, его пальцы ослабили хватку. Девушка чуть умолкла, но продолжала трястись. Бедняжка, успокойся, скоро всё закончится. Я кладу свои руки ей на плечи и сильно давлю. Хочу уложить её на землю. Она сопротивляется, но проседает. Вначале присела на корточки, но когда я надавил сильнее, её ноги подкосились, и она завалилась на бок, подмяв под себя траву. Отлично! Полдела сделано. Хоть она и била воздух ногами, руки её были надёжно зафиксированы.
Чтобы пошло всё по плану, мне нужно будет оружие. Я подхожу к своему рюкзаку-рубахе, достаю нож. Безумие, но что поделать. Так, если я его вставлю сюда, то, когда всё получится, вытащу его и вставлю сам себе в глаз, проверну пару раз и приступлю к этим двум. А если вдруг проебу нож, у меня всегда под рукой будет дрын — он длинный, увесистый; на этих тощих уродов хватит и пары ударов.
Вернувшись к
