Анастасия Лик - Возвращение (СИ)
Нервничаю? Ну да… я нарезаю круги по комнате, словно тигр в клетке и, не переставая, тру пальцы рук, а те, кажется, заледенели.
– Да, я переживаю из-за ведьмы, – ответила я почти честно. То, что Доргу подготовился к встречи с Тахой очевидно, но смогут ли они совладать с ней, удержать не убив, да ещё и провести необходимый обряд?
– Может успокоительного? – предложил мне добрый доктор.
– Валерьяночки? Нет, спасибо, а от кофе не отказалась бы, – улыбнулась я. Кирилл Альбертович кивнул и отослал за моим заказом одного из трёх санитаров.
– Я бы хотел поговорить с вами о том, другом мире.
– Не сейчас, пожалуйста, – тут же ответила я. – Кофе и душ, это всё, на что я сейчас согласна. В душ-то можно сходить?
– А Таха не вернётся? – осторожно спросил доктор.
– Нет, в ближайшие сутки её точно не будет, – искренне ответила я и тут же забрала из рук зашедшего в палату санитара, пластиковый стаканчик кофе. Тёплый, не горячий, ну разумеется. Сделала глоток, м-м-м, вкуснотища. Кирилл Альбертович улыбался.
– А вы всё время у меня в палате ошиваетесь?
– Простите, что? – со всё той же улыбкой блаженного спросил он.
– Просто интересно, вам заняться больше нечем, или я ваша любимая пациентка? А то может, тогда идём в ваш кабинет, вы меня печеньем угостите. И где, кстати, пахлава, которую мне Тёма из Стамбула привозил?
– Мне жаль, но вы отказались от пахлавы, и я отдал её другим пациентам. Они вам очень благодарны, – ответил доктор. Судя по всему, уходить он не собирался.
«Сан! Не убивай её!» – вдруг услышала я голос Доргу у себя в голове. Едва слышный, но он заставил меня подпрыгнуть на месте. Санитары тут же кинулись ко мне.
– Да не лапайте меня! – возмутилась я. – Мне надо в ванну.
– Отведите, – разрешил доктор и меня чуть ли не волоком потащили в соседнее помещение.
– Раковина, – пробурчала я. – Отойдите, вы мне мешаете.
Хватка на руках ослабла, и я тут же включила холодную воду. Ополоснула лицо. Меня трясло.
Что это значит? У них там что-то случилось? Видимо, да. Но почему я услышала голос Доргу? Может привиделся, может я и правда больная? Нет, нет… я же всё решила, я вернусь. Но голос! Может быть голос дошёл до меня, потому что Дон уже провёл необходимые манипуляции по выдворению ведьмы и мне надо поторопиться с суицидом? А может быть и нет!
Да и как мне это сделать? Утопиться в раковине?
– Кирилл Альбертович, если никаких процедур в ближайшее время не планируется, я бы хотела отдохнуть, пожалуйста, – попросила я дрожащим голосом.
– Конечно. Если вам что-то потребуется, под правой рукой под кроватью кнопка. Нажмите и санитары появятся в тот же миг, – согласился доктор.
– Спасибо.
Я самостоятельно дошла до кровати и легла на неё. Санитары потянулись за наручниками. О, нет!
– Нет, не надо. Я не буду буянить, честно!
Кирилл Альбертович нахмурил брови и неохотно кивнул.
– Тогда мы закроем палату на ключ.
– Да хоть на два, – пробурчала я и отвернулась. Услышала, как хлопнула дверь и характерный щелчок. Ушли.
Глубоко вздохнула, ещё раз. Нужно собраться, второй попытки у меня не будет. Неспешно поднялась на ноги, если ломануться как ненормальная – это покажется подозрительным, посмотрела в окно. Обыкновенные пластиковые стеклопакеты, замков на них не видно, а вот снаружи решётка. Пригляделась, да, точно, с подвесным замком. Перевела взгляд на посох. Это хорошо, что я вспомнила о нём и попросила Кирилла Альбертовича принести его мне, маленький нож, а точнее тонкий стилет, выкручивающийся из одной из ручек, был слишком коротким, чтобы убить им себя, не достанет до жизненно важных органов, а вот помочь во вскрытии замка может.
Медленно подошла к дальней стене, повертела его в руках. Могу поспорить, что Кирилл Альбертович наблюдает сейчас за мной и одно неверное движение, и меня свяжут. Прошлась по комнате и как бы невзначай приблизилась к входной двери. Незаметно выкрутила стилет, спрятала его за спину, а посох продела в дверные ручки, заблокировав дверь. Так же медленно дошла до окна, всё, дальше счёт пошёл на секунды.
Быстро открываю окно, залезаю на подоконник и хватаю замок. Хорошо, что в этом заведении блюдут пожарную безопасность, а то решётка могла бы оказаться цельной. Взломщик из меня так себе, но в детстве с Тёмой мы часто взламывали амбарные замки, чтобы увести у соседей пару лошадей и покататься на них. Вот скандал был… но сейчас не об этом. За спиной уже колотят в дверь, но пока безуспешно. Этот посох очень, очень крепкий, скорее сломается сама дверь, чем он, а двери, надо думать, тут хорошие.
– Давай же… – рычала я, расковыривая личинку замка тонким клинком, но нужного мне щелчка всё нет и нет. – Ну же милый, открывайся.
Вдруг замок в моих руках щёлкает, в эту же секунду в дверь что-то с грохотом врезается. Я не смотрю на неё, быстро снимаю замок с колец, открываю решётку и спрыгиваю на тонкий парапет под окном.
Может, стоило сразу сигануть вниз? Нет… тут навскидку четвёртый этаж, а под ногами просто земля – покалечусь, но насмерть не разобьюсь. Надо бы пройти немного левее, там под окнами торчит арматура и ещё какая-то ерунда, выглядящая опасно.
Ещё один удар и звук открывающейся двери подгоняет меня.
Ох, как холодно… Сильный, влажный ветер с дождём и снегом вмиг облепил меня, но я, цепляясь за кирпичную кладку, быстро пробираюсь по парапету влево. Лучшей погодки для самоубийства не придумаешь.
– Элина! – Из окна высунулся мой добрый доктор.
– Кирилл Альбертович, вернитесь в помещение и закройте окно, простудитесь, – ответила я.
– Элина, вы же упадёте!
– Да неужели?
– Его нет! – выкрикнул он. – Элина, вы просто покалечите себя, и всё на этом закончится. Вы не вернётесь, Доргу не существует!
Нет… нет, он есть. Мой любимый мужчина… я ведь не смогу без него жить. Там мой дом.
– Ваш дом здесь, – продолжал говорить доктор, словно читая мои мысли. – Вы вернётесь к нормальной жизни, дом, друзья, походы в горы и погружения под воду. Вы готовы отказаться от этого?
Я его не слушаю, нет, не слушаю…
Прошла ещё немного и остановилась ровно над арматурой. Внизу уже суетились рабочие, пытаясь разобрать свои завалы, а кто-то уже тащил брезент, чтобы прикрыть опасные прутья. Тянуть уже нельзя. Ноги окоченели, руки тоже, перед глазами туман, а во рту горечь. Предвестники перехода? Так рано? Или мне просто дурно от осознания самой ситуации.
Доктор что-то продолжал кричать, но я уже не слышала его, подняла руку со стилетом, ещё раз вдохнула обжигающе холодный воздух и, скорее от отчаянья и страха, проткнула себе грудь. Боли почти нет, только ноги вмиг ослабели, перед глазами всё поплыло. Я лечу… сильный удар, яркий свет.
– Нет! – закричала я, когда перед глазами вдруг возник Сан. Он резко остановился.
– Эли?
Я нервно кивнула, посмотрела ему за спину и перестала дышать от ужаса. Совсем рядом лежал без сознания Дон, немного в стороне стояла Шаха с двумя клинками в руках, прикрывая собой бесчувственное тело Зихку, и судя по её взгляду, она убьёт меня не задумываясь, а у самого шатра… Доргу. Верь в крови.
– Доргу!
Я попыталась подняться, но меня что-то держало, как будто невидимые путы.
– Доргу, нет… нет! – кричала я. – Позовите лекаря!
Но вдруг он приоткрыл веки, посмотрел на меня, облегчённо улыбнулся, но в следующую секунду его взгляд изменился. Сан, стоявший рядом со мной, встряхнул руками, и меня ещё больше придавило к земле.
Что…
Додумать свою мысль я не успела, мир снова погас, и только отчаянный крик Доргу донёсся до меня. Казалось, что он длился вечность… колоколом отзывался в голове, в душе.
Сознание вернулось ко мне вдруг, неожиданно. Я резко вдохнула воздух и открыла глаза. Белый свет ослепил меня, но глаза быстро привыкли и сначала размытыми тенями, а затем уже более чёткими образами я увидела над собой белый потолок, лампы, какие-то медицинские приборы.
– Сестрёнка.
Я обернулась на голос, рядом сидел Тёма.
– Ты вернулась.
Вернулась…
Вернулась!
Неконтролируемые слёзы хлынули из глаз. Сначала тихие, затем они быстро переросли в истерические рыдания. Нет… нет, я не вернулась, я умерла.
Спустя десять месяцев
– Эли, я задержусь, а дизайнер уже на подходе. Займи его, – сказал Артём. Судя по звукам, доносившимся из динамика телефона, он ехал по оживлённому шоссе.
– Конечно, Тём, не спеши.
Я отключила телефон и положила его на стеклянную столешницу стола. Почему-то Артём испытывал слабость к мебели из натуральных материалов – дерева или ротанга, со стеклом. Но, надо отдать должное его выбору, кресло, где я сидела, было очень удобным, как, впрочем, и веранда. Он потратил много сил и денег, чтобы превратить красивый, но всё же безжизненный дом с садом, в достойный вид. Всё верно, раньше тут жила я с мужем, а нам не было дело до всего этого, красиво и ладно, а Тёма обустраивал всё для жены с ребёнком. Теперь сад наполнился свежестью декоративных прудиков, цветущих кустов и прохладной тенью фруктовых деревьев. А большая веранда с плетёной мебелью и открытыми печью и мангалом были его гордостью.
