Андрей Бондаренко - Чукотский вестерн
Уже поздней ночью пришвартовались у самого дальнего пирса. Гешка благородно взялся помочь Куликову добраться до медпункта, верный Кукусь забрался капитану за пазуху. Остальные отправились на базу, к местам последнего расквартирования. Заспанный часовой их сразу узнал, несмотря на отсутствие формы, откозырял, пропустил без вопросов.
В окне знакомого домика теплилась одинокая свеча.
– Смотри-ка, ждёт! – умилился Сизый, доставая из-под приметного булыжника ключ от своих апартаментов. – Вот оно как бывает! Иди, командир, торопись…
Ник тихонько постучался в филёнку двери.
Босые ноги легко пробежали по деревянному полу, звенящий голос уверенно произнёс:
– Никит, это же ты, я знаю!
Дверь широко распахнулась, и Зина, тёплая и растрёпанная, в короткой ночнушке, бросилась ему на шею, покрывая губы и лицо короткими нежными поцелуями…
Только через час, после того, как схлынуло наваждение, Зина, нежно водя тоненьким пальчиком по его груди, вдруг встрепенулась, вспомнив важную новость:
– Никит, я у тебя глупая совсем, всё забыла. У нас же Пётр Петрович пропал. Вас тогда в порту проводил, и всё, больше его никто не видел. Москва по нескольку раз в сутки на связь выходит, ругается…
И десяти минут не прошло, как Ник уже стучал кулаком в дверь коменданта, Лёха стоял рядом.
– Кто там? – щёлкнув пистолетным предохранителем, хрипло спросил комендант.
– Лейтенант Иванов, группа «Азимут»! Открывайте немедленно!
Комендант тут же повернул ключ в замке, широко распахнул дверь, залопотал плачущим голосом, тщетно пытаясь изобразить на лице некое подобие улыбки:
– Ой, Никита Андреевич. Вы уже вернулись? Как же я рад вас видеть. А у нас горе, капитан Курчавый пропал бесследно, четверо суток уже ищем, всё уже обыскали, даже водолазы в порту по дну ползали. Говорят, что видали около порта двоих неизвестных в пятнистых куртках…
– Отставить! – невежливо прервал его Ник. – Отвечать кратко и внятно, сугубо по делу! Сержант Никоненко с вверенным ему подразделением где сейчас находится?
– Прибыли позавчера на лодках, как вы и велели, размещены в общежитии.
– Тогда так. Объявляется тревога по форме 01! Через пятнадцать минут все сотрудники НКВД должны быть собраны в кабинете Петра Петровича. Выполнять немедленно!
«Значит, предатель – вовсе и не Курчавый, – рассуждал Ник. – Ну, зачем ему самостоятельно исчезать? Мы вместе со шхуной должны были утонуть, чего опасаться-то?»
Прошло полтора часа, прежде чем все затребованные лица прибыли к месту сбора.
Что поделаешь, пропал начальник, вот подчинённые сразу и разбаловались: меньшая часть списочного состава решила свободное время картам и пьянке посвятить, большая – по местным вдовушкам разбрелась.
Обычное дело: кот на крышу – мыши в пляс.
– Даю вводную, – начал Ник, оглядывая злые помятые лица – один Никоненко, несмотря на свежий засос на шее, смотрелся бодрячком. – Капитан Курчавый пропал, возможно, похищен вражескими агентами. Как старший по званию, принимаю командование частями НКВД, расквартированными в городе Анадыре и его окрестностях, на себя. В соответствии с возложенными на меня задачами и имеющимися полномочиями, – ткнул указательным пальцем в значок с профилем Иосифа Виссарионыча, – объявляю в районе военное положение. План действий следующий…Утром в городке Анадыре и прилегающих к нему окрестностях началась новая жизнь.
Вернее, состоялся классический военный переворот: были взяты под контроль почта, телеграф, радиоточка, порт, сберкасса, склады с продовольствием и промтоварами, все сотрудники милиции были разоружены и отправлены по домам, на всех значимых перекрёстках стояли энкавэдешные патрули.
Военные, в лице двух взводов морской пехоты, в происходящее благоразумно не вмешивались, соблюдая нейтралитет.
Главное – реквизировали все полуторки, имеющиеся в наличие, общим количеством пять единиц.
Если честно, и трёх автомобилей хватило бы, но Ник решил перестраховаться: если одна из машин сломается в дороге, то весь скарб и личный состав тут же перегружается в запасную машину, то есть скорость движения отряда по маршруту не уменьшается.
Банкин в местном краеведческом музее под шумок разжился старенькими, но ещё действующими буссолью и астролябией.
– Теперь, когда золотую жилу найдём, то в Москву точные координаты сообщим: долготу и широту с точностью до минуты. Высший шик! – заявил с апломбом.
Ник чувствовал, что неотступно приближалась развязка всей этой истории, поэтому теперь был важен каждый день, каждый час. Короткая осень приходит в эти края уже в середине августа: начинаются затяжные дожди, за ними выпадает снег, непрерывно зверствуют метели и вьюги. А, как учат учебники истории, важные военные кампании лучше до наступления холодов заканчивать, иначе всяческие коллизии возможны, и примеров тому – не сосчитать…
В разговоре с Москвой Ник был краток: доложил, что операция входит в завершающую фазу и попросил предоставить новую, абсолютно секретную волну для сообщения в скором времени точных координат золотоносного месторождения.
После некоторых раздумий Москва новую волну и секретный код предоставила, не задавая лишних вопросов.
В дверь негромко постучали, в кабинет бочком просочился сержант Никоненко.
– Товарищ командир. К вам на приём начальник местной милиции просится, майор Ермаков Никанор Савельевич.
– Ну, и зачем он мне нужен? – спросил Ник, не отрываясь от изучения географической карты.
– Примите, он мужик уважаемый в наших суровых краях, основательный. Раз просится, значит, дело важное у него. По пустякам майор не стал бы беспокоить.
– Тогда зови, раз основательный. – Ник встал со стула и старательно одёрнул китель, предоставленный неожиданно-подобревшим комендантом.
Ермаков, действительно, с первого взгляда производил благоприятное впечатление: немного за пятьдесят, низенький, но плотный, лицо открытое, широкое, короткая неброская причёска, светло-голубые хитрые глаза. В нём сразу угадывался «справный хозяин», бережливый и дотошный, способный и на нестандартные решения – для пользы порученного ему дела.
Ник шагнул майору навстречу, крепко пожал протянутую руку, пододвинул массивный стул.
– Проходи, Никанор Савельевич, присаживайся, – сам обошёл вокруг письменного стола, уселся на место Курчавого. – Что у тебя? Излагай. Только короче, со временем у меня нынче туго.
– Оно и понятно. – Майор демонстративно покосился на расстеленную на столе карту. – На участок Холодный караваном собрались…. Да не смотри ты так на меня, Никита Андреевич, не смотри, не шпион я какой. Это и не тайна совсем – для думающего человека. Иначе для чего ещё тебе полуторки понадобились? Вот, то-то же. А как ты до этого участка собираешься добираться? По карте, что ли?
– По карте, – честно признался Ник. О наличие иных вариантов он и не думал.
Никанор Савельевич прищурился лукаво:
– А ведь мы с тобой, лейтенант, почти родственники. Зинаида-то мне – племяшка, дочь моего покойного брата Ивана. Не знал? Теперь знай, не забудь потом на свадьбу пригласить…. Но это к делу не относится. По карте тебе к Холодному не дойти: дорог там нет, по ручьям надо передвигаться, а для этого ту местность надо знать досконально. Короче говоря, проводник тебе нужен. У меня, как раз, такой имеется, могу предоставить, – подмигнул заговорщицки.
– А с меня что попросишь, дядя Никанор? – в свою очередь улыбнулся Ник.
– Совсем немного. Я тебе – проводника, который неоднократно в тех местах бывал, ты мне – полуторку вернёшь, которую твои орлы у меня же и конфисковали. Тебе и остальных четырёх для дела хватит.
– Конечно, хватит, – тут же согласился Ник. – А что это за проводник? Кто он? Где его искать?
– Искать его не надо, он у меня в камере предварительного заключения сидит. За бытовое хулиганство, по мелочам, но года на четыре потянет. Зовут его Леонид Григорьевич Большаков, кличка – Лёнька-Обезьян. Он ещё месяцев десять назад, пока в запой не ударился, при вашем ведомстве ошивался, шоферил, с караванами два раза на Холодный ручей ходил. Так что, дорогу хорошо знает. И уговаривать его не придётся. Пообещаешь ему по окончанию маршрута дело закрыть, – майор бросил поверх геологической карты потрёпанную картонную папку, – он с тобой к чёрту на рога с радостью согласится проехаться…Выезжали ранним утром. Караван был укомплектован на совесть: на четырёх полуторках были смонтированы брезентовые тенты от дождя, в их кузова загрузили необходимые продовольственные припасы, рацию, бочки с бензином, разнообразное оружие, включая гранаты, два станковых пулемёта и несколько ящиков с патронами, палатки, спальные мешки, прочие бытовые мелочи, необходимые в серьёзном походе.
Ник прошёлся перед строем. Всего, не считая его самого и проводника, скромно стоящего в сторонке, в наличие было двадцать два бойца. Младшие лейтенанты – Алексей Сизых и Геннадий Банкин, сержанты – Антип Никоненко, Анна Сизых и Зинаида Ермакова, плюсом к ним – семнадцать красноармейцев.
