Серафима спешит на помощь - Салма Кальк
— Изматывает, ждёт, пока Годрик ошибётся, — вздохнул рядом Роберт.
Ну да, это имело смысл. Когда всё-всё может зависеть от единственного удара, будешь осторожным, и беречь силы тоже будешь. Всё верно.
А потом Хьюго блокировал очередной удар мечом, и Годрик не сдавался, и оба упёрлись, и кружились так друг вокруг друга некоторое время… и вдруг Годрик что-то сказал. Мы не расслышали, никто из нас, зато, очевидно, Хьюго расслышал, и хорошо расслышал. Потому что мигом утратил всё своё спокойствие и взревел, вот прямо взревел, и отшвырнул меч, и как будто вовсе не заметил пропущенный удар, прорвавший магическую защиту. Правда, потом он дотянулся до Годрика, вырвал из его руки меч, поднял его, трепытающегося, высоко и принялся трясти и разрывать на нём одежду.
И кто б знал, что он бы ещё сделал, но тут у него подкосились ноги, он рухнул на камни вместе с Годриком и забился в судороге с невнятным мычанием. И этого я уже не снесла.
— Не-е-е-ет! — неслась я и вопила кучу всякой нецензурщины, потому что сейчас я этому Годрику просто голыми руками голову оторву, не постесняюсь.
Впрочем, Годрик был если и не невредим, но способен двигаться, он выдрался из дёргающихся рук Хьюго и отполз. И пополз, пополз… куда-то. Ничего, придержат, я ещё успею до него добраться, не уйдёт, никак не уйдёт.
Я добежала, упала на камни, схватила этого придурка ненормального, но он же вырывался, понимаете? Это в прошлый раз мне его парни держали, а тут пришлось самой, потому что никто больше не отваживался приблизиться.
— Эй, ну что же ты, да Хьюго же, это же я, Серафима! Да приди же в себя!
Я попыталась придержать руку, дотронуться до тела, до щеки — куда там!
— Ясечка, помогай!
Я никогда не пробовала звать Ясю, как Хьюго зовёт Каэдвалара. Но вдруг?
А вот и вдруг. Над нами захлопали драные кожистые крылья, и их было двое, они прилетели оба, и Яся, и Каэдвалар!
И они помогли. Мигом придавили лапами к земле бьющееся тело, и мне осталось только дотянуться до упрямой башки и поцеловать. Раз работает — надо пользоваться.
И эти скотины костяные, оба, ещё и крылья приподняли, чтобы было видно всем зрителям, паразиты, скелеты, твари летающие!
— Серафима? — пробормотал Хьюго, еле слышно, слабо-слабо.
— Ну а кто же? Оперативный спасательный отряд — Сима, дракон и ещё раз дракон, — усмехнулась я и помогла ему сесть.
Потому что это ж, мать его, поединок, и ему ж сейчас добивать Годрика, так?
Но Годрика рядом не было. В полной тишине — мне прямо странно, почему молчат-то? — он тем временем бочком добрался до распахнутых ворот и вступил под их тень.
И дальше весь двор и все прочие зрители наблюдали прекрасное. Миг — и неколебимо стоявшая привратная башня рухнула ему на голову. Вот прямо рухнула, и осыпалась на него обломками вся разом. И погребла его под собой. А те, кто глазел с площадки, повалились сверху.
Тут уже все заорали и завопили, и чёрные тени плеснулись ещё раз, прежде чем уйти снова в камни и в землю. И Стефан объявил, что воля предков выражена ясно, и победил Хьюго.
Весь тот длинный день я помню очень слабо — потому что нехило выложилась в начале, а дальше уже было не важно, что и как, потому что главное вроде бы сделано.
Итог выглядел прекрасно. Мерсийский замок остался без привратной башни, с дырой в стене, но Стефан махнул рукой и сказал, что отстроится, дело наживное. А пока по обе стороны от пролома воссели драконы, и всем своим видом показывали, что без их дозволения там не пройдёт никто.
Когда разобрали обломки, то дядюшка Годрик уже и не дышал. Ему пробило голову и изрядно раздробило кости, поэтому — и хорошо, что не дышал, жить в таком виде было бы трудновато. Более того, нам всем пришлось задержаться во дворе, потому что Стефан устроил посмертный допрос своего неудачливого родственника.
— Кто ты? — спрашивал он грозно и весомо.
— Годрик, виконт Моркар, — ответил тот хрипло, не открывая глаз.
— За что ты ополчился на своих племянников?
— А за что их там так много? Если бы их не было, я бы наследовал брату Вильгельму!
— У тебя были свои люди и свои владения, что тебе нужно было ещё?
— Мне было нужно больше! Я старше них всех, я опытнее, я лучший маг! Стефан в столице и ничего не знает о делах владений, Эдриан вообще за тридевять земель, Томас подался в храм, а Хьюго — проклятое отродье тьмы, ну куда им титул и владения?
Слышать подобные заявления от лежащего на земле хладного тела было смешно, но уж как есть.
— Что ты сделал?
— Я не мог добраться до старших, но младший сам пришёл мне в руки. Я всегда говорил, что ему не место среди людей, но Вильгельм никогда меня не слушал. И когда это отродье явилось к Вильгельму с повинной, потому что он убил людей в припадке безумия, я был там и слышал их разговор. Я сказал, что такому не должно ходить по земле, а Вильгельм вспылил и велел мне убираться. Я не согласился, и сказал, что убраться должен Хьюго. Взял его за плечо и попытался вывести, но он в этот миг весьма удачно обезумел. Глаза его заволокло тьмой, он схватил меня, но я вырвался, и тогда он упал на пол и забился в припадке. Вильгельм велел мне звать прислугу, чтобы унести Хьюго и продержать взаперти в покоях, пока припадок не схлынет, но я понял, что другого момента мне не представится. У Вильгельма на столе стоял кристалл для магической связи, я взял его, улучил мгновение, когда брат склонился к сыну, и опустил со всей силы ему на затылок. И когда убедился, что он не дышит, то пошёл звать слуг со словами — граф Вильгельм умер от руки своего проклятого сына. Правда, потом вмешался Эдрик и куда-то дел гадёныша Хьюго, и я уже не мог предъявить убийцу. Поэтому я повелел сжечь тело и похоронить его в фамильной усыпальнице — поскорее, пока не дошло до короля и других племянников. А потом затаился и стал ждать. Этому проклятому отродью нужно было дотянуть до ночи Чёрной луны, или немного позже — и тогда он сдохнет, и можно будет сказать всем, что он убийца, и его братьям, и королю. Но король не дотерпел
