Ледащий #1 - Анатолий Федорович Дроздов
– Вот, значит, как? – Несвицкий встал. – Моя невеста, которую ты так вчера хвалил, сепаратистка. Медики в госпитале, где я служу, сепаратисты. Когда-то их территорию объявили независимой республикой. Нет, не они, но их не спрашивали. Империя им не пришла на помощь: ни делом, ни словами. О них забыли. Когда же люди вспомнили, что у них есть гордость и достоинство и послали на хрен истинных сепаратистов, на них навешали собак, причем, как в Борисфене, так и в Москве. Их стали убивать, но этого не замечали много лет. И лишь недавно спохватились, но, опять же, сепаратистами считать не прекратили. Республика не признана империей, хотя живущие здесь люди лишь только об одном мечтают – войти в ее состав. Жить, как и прежде, одной судьбой с Варягией. Прощайте, Николай Иванович. Был рад свести знакомство. Когда-нибудь, Бог даст, увидимся.
Он повернулся к двери, но вице-адмирал встал на его пути.
– Николай! Не нужно так. Пойми… – он глубоко вздохнул. – Я пережил смерть сына и жены. Бог милосердно подарил мне внука, я не хочу, чтобы погиб и он. То, что ты задумал, опасно чрезвычайно. Да что там! Гарантированная смерть.
– На войне всегда опасно, – пожал плечами Николай. – Вот выйду я сейчас на улицу, и прилетит снаряд. От близкого разрыва мой кокон вряд ли защитит. Так лучше уж в бою… И не считай меня самоубийцей, я умирать не собираюсь. Моя невеста ждет ребенка, а я надеюсь, что дождусь и внуков. Грамотная операция с задействованием возможных сил и средств значительно уменьшит риск. Это аксиома.
– Иногда мне кажется, что ты намного старше своих лет, – задумчиво ответил князь. – Хотя, как вспомнишь, что ты пережил… Обещаю, что поговорю с командующим корпуса.
– Спасибо!
Николай обнял его и вышел. От штаба он отправился обратно в госпиталь, где заглянул к Марине. Невеста спала, Николай сел возле койки на табурет и некоторое время разглядывал лицо возлюбленной. Удивительно, но лишь сегодня он понял, как дорога ему Марина. Раньше искренне считал, что любит и говорил ей об этом, но не понимал, насколько сильно. От мысли, что он едва не потерял любимую, Николаю становилось дурно. Не удержавшись, он нагнулся и ласково коснулся губами ее губ.
Веки у Марины дрогнули, пушистые ресницы вспорхнули к соколиным бровкам, и на Николая глянули вишневые глаза.
– Коля?..
– Я, милая. Как ты себя чувствуешь?
– Нормально. Где я? – Марина покрутила головой. – Палата? Что случилось, Коля? Почему я здесь?
– Мы были в кабинете, когда неподалеку прилетел снаряд. Взрыв выбил стекла, тебя ранило осколком в шею. Ты утратила сознание, тебя прооперировали и отвезли сюда.
– Да?
Марина выпростала руку из-под одеяла и потрогала тампон на шее, закрепленный пластырем.
– Подушечка сухая, – произнесла задумчиво. – Хорошо зашили рану. Кто оперировал?
– Кривицкий.
– Степан Андреевич умеет… Шов большой?
– Не знаю, – Николай пожал плечами. – Не видел.
– Шрам будет…
– Прикроешь с помощью колье, – он улыбнулся. – А не получится, куплю тебе другое, чтоб пошире.
– Мне теперь носить его до старости? – нахмурилась Марина. – Все будут знать…
– Плевать на всех! – Николай махнул рукой. – Для меня ты всегда останешься самой красивой и желанной.
– Подлиза! – хмыкнула Марина.
– Обижаешь, дорогая, – он делано нахмурился. – Я, понимаешь ли, к ней с искренними чувствами, а в ответ такое… Пойду накапаю себе сто граммов.
– Вот я тебе накапаю! – Марина возмутилась. – Обрадовался, что я сейчас в палате? Алкоголик! Вот пожалуюсь деду! Вице-адмирал тебя приструнит!
– Все, умолкаю, – он дурашливо поднял обе руки. – Не буду пить. Ладно, дорогая, есть хочешь?
– Не отказалась бы, – она кивнула.
– Я сейчас!
Он ушел, но вскоре появился в сопровождении санитарки с подносом, который та поставила на тумбочку. Марина села на кровати и с удовольствием съела горячий суп и кашу с мясом. Запила это все компотом. Все это время Николай сидел на табурете, с улыбкой наблюдая,
