Первый Романов (СИ) - Борис Владимирович Романовский
Я подключаюсь к органам малыша и наблюдаю. Варяг уже в купе. Грифенок просунул голову из пола под полкой и смотрит за узким пространство.
Фрося лежит на другой полке. Похоже, секретарша всего лишь в отключке. Ран не видно, шея не вывернута под неестественным углом. Надеюсь, просто вырубили.
Ага, вот эти двое хрена. Встали у двери купе и напряженно ждут, когда она начнет выдвигаться, чтобы ледяными напильниками полоснуть по глотке и пырнуть под ребра. Оба ледовика и, судя по отсутствию доспеха, всего лишь Подмастерья. Слабачье, вы на кого поперли?
— Шеф написал, что вышел минуты две уже как, — бормочет первый. — А его всё нет? Где носит?
— Может, завернул поссать, — чешет репу второй. — Ну или обмыться прежде, чем соску свою брать. Зачетная же фифа. Я бы и сам подготовился, хо.
— Как только прикончим пацана, мы ее оприходуем, — усмехается первый. — На скорую руку.
— Ну да, не зря же не прикончили, — второй теперь дергает ширинку. — Ладно, давай закроемся, а то пацан услышит.
Ох, держись, Миша. Не кипятись. Спокойными шажками, не торопясь, дошёл до соседнего купе, благо оно пустое. Это я точно знаю, потому что Радмила выкупила оба купе по соседству с нашим. Предосторожность никто не отменял.
Под моей рукой дверца бесшумно скользит в сторону. Тихо прохожу в пустую комнатенку, распахиваю окно и высовываюсь. Дотянуться до нашего окна очень просто, пальцы утыкаются в краешек стекла, а дальше биокинетический заряд делает стекло очень хрупким. Даже сильный ветер разобьет. Поэтому стоит поторпиться.
Я по-прежнему наблюдаю за ледовиками глазами Варяга. Стоят на том же месте. Смотрят только на дверь. Уже потихоньку начинаются волноваться.
Хе, не будем заставлять гостей ждать. Пусть и незваных.
Достаю шесть карт и резко высовываюсь в окно по пояс. Быстрый бросок.
Карты пробивают ломкое стекло, как невесомую паутину. Все шесть попадают в цель. Что первый, что второй гад — оба с хрипами хватаются за пробившие затылок карту. Еще по одной они поймали сзади в шею и в спину напротив сердца. Просто подстраховка. Решил обойтись без взрывов. Зачем? Доспехов нет, пространство узкое. А с моей подачи пластиковые прямоугольники глубоко вошли в тело, разбив всмятку мозги и внутренности выродков.
Я выхожу в коридор и возвращаюсь в свое купе.
— Молодец, Варяг, — киваю летающему над Фросей грифенку. — А теперь отойди, не мельтеши.
Звереныш отлетает, и я присматриваюсь к девушке. На тонкой шее выделяется крупный синяк. Пережали сонную артерию, значит. Ну не беда. Касаюсь артерии пальцами и легким импульсом ускоряю кровоток.
— Ой, господин, — на меня уставились сонные огромные глаза. Она хлопает ресничками раз, другой и произносит усталым голоском: — А на меня напали.
— Да, я уже разобрался, — махаю в сторону трупов и огромной лужи крови. — А посему мы переезжаем в соседнюю палату.
— Куда?
— В купе, в смысле. — Всё мне хочется в царские палаты, а их вот нету. — Но сначала пойдем-ка в вагон-ресторан. Там еще один сударь нас ждет. Вставай, причешись.
Девушка встает и быстренько приводит в порядок растрепанную косу — снова тугая, жестко стянутая, ну просто загляденье. Затем мы выдвигаемся на выход, осторожно переступив поваленные тела у двери.
В ресторане успела произойти небольшая перестановка. Последний екатеринодарец подсел к Айсылу и что-то вталкивает барышне. Но татарка слушает его с плохо скрываемым неудовольствием и то и дело смотрит на дверь, а когда появляюсь я, то вообще расцветает улыбкой. Правда, шагающая следом Фрося сменяет ее восторг на удивление. Но девушка идет позади, как положено служанке, поэтому внимание к ней быстро исчезает.
Ну а лицо оглянувшегося через плечо екатеринодарца вытягивается. Мерзавец бешено оскаливается.
— Сударь, ваши посланники мертвы, — я сажусь рядом с татаркой напротив екатеринодарца, за моей спиной встает Фрося. — Но они посмели тронуть моего человека, а еще вынудили меня переехать в другое купе. Такое я не прощаю. Готовы ли вы ответить за их злодеяние?
Айсылу пораженно замирает, переваривая то, что услышали ее маленькие ушки. А екатериндарец шипит:
— Романов, ответить⁈ Это ты ответишь, сученыш! Помнишь Наиба Гибирова? За его убийство ты и ответишь! Это говорю я, его брат Тимур!
— Вот и познакомились, — усмехаюсь. — А я думал, то-то у тебя лицо знакомое. Действительно, вылитый братец — что по роже, что по манерам.
— Ах ты! — он вскидывает дымящуюся руку.
— Не сейчас, — бросаю. — Через десять минут остановка в Мороме на четверть часа. Там выйдем в лесок и разберемся. Согласен?
Тимур, глянув на барную стойку, опускает сжатый кулак.
— Это последние десять минут в твоей жалкой жизни, Романов.
Жалкой? Хе, знал бы он с кем разговаривает. Ай, впрочем неважно, что лает этот пёс.
— Моя жизнь полна великих свершений, Гибиров — откидываюсь на спинку, коснувшись головой пышной груди Фроси, близко ставшей к стулу. — И даже если она вдруг прервется, я не буду ни о чем жалеть. Но этого не случится. Не сегодня.
— Ну-ну, щенок, посмотрим, — пёс уже не так уверен в своей победе. Есть поводы для волнения. Всё же я сразил его брата в чистом поединке. А эффекта неожиданности больше нет. — Пойдем в тамбур, Романов.
— Милая Айсылу Руслановна, — поворачиваюсь к взволнованной татарке: личико красное, грудь ходуном, глаза что два фонаря. — Возвращайтесь к себе в палаты…
— Куда?
— В купе. Дождитесь меня, через полчаса я приду вас лечить.
— Но…но… — она в ужасе оглядывается на вскочившего Тимура и тихо шепчет: — Вы уверены, что вам нужно идти с ним⁈ Михаил, это же безумие!
— Вовсе нет, — пожимаю плечами. — Я, правда, убил его брата. А он, правда, покусился на жизнь моего человека, — киваю на смутившуюся Фросю. — У нас друг к друг личные счеты. Так что всё в порядке.
У Айсылу больше не находится слов. Я велю Фросе вернуться в нашу… палат…тьфу, купе и всё организовать к переезду в соседнюю пала…ну, вы поняли. Сам же следую с Тимуром в тамбур. Вскоре поезд останавливается напротив маленького обшарпанного вокзала.
Выходим. Мда. Даже не город — деревня, если уж начистоту. Покосившиеся избенки, асфальт заканчивается у перрона, а дальше грунтовка. Ну и лес рядом, что сейчас даже хорошо.
Углубляемся в чащу, там из кустов нам навстречу открывается круглая полянка. На ней и встаем друг против друга.
Я извлекаю карту. На случай внезапных драк у меня всегда наготове распечатанная колода с россыпью глезн.
— Один бросок — и ты умрешь, — спокойно замечаю. — Есть что сказать?
— Не знаю, как тебе удалось убить моего брата, но я сильнее, — рычит Тимур, напрягаясь.
Хм, неужели я его недооценил? Обычно распознать ранги для меня не составляет труда.
— Ты Грандмастер?
— Нет, но…
— Одна карта, — скучающим тоном говорю. А то я
