Околозима - Павел Смолин
Глава 27
За завтраком позвонила Люда:
— Охайо! — Поздоровалась она на японском, — Йоша, Елена Николаевна не хочет делать операцию!
— Операции мало кто любит, — Не особо удивился я.
— Помоги мне ее убедить! — Попросила Люда, — Больше некому, все уже улетели в СССР, а она уперлась, как ослица!
— Помогу чем смогу, — Пообещал я, прикинул время, — Через часок нормально?
— Нормально! Встретимся возле больницы!
Неожиданный квест планов не ломает — съемки сегодня начнутся ближе к вечеру, поэтому у меня «окно».
Ввел родных в курс дела, получил общее одобрение — а разве могло быть иначе? Проводили батю, потом я проводил Хэруки, оделся в свитер и джинсы, попрощался с мамой и сестренкой и отправился к медицинскому центру доктора Сугавары на велосипеде — соскучился по "железному педальному коню"! Погода — отпад, ноябрь решил явить свою «-дере» [теплый] сторону, разогнав тучки и в меру сил согрев родную Уцуномию солнышком. Завизжав покрышкой, лихо вошел в поворот, спугнув стайку воробьев, за что получил возмущенный мяв от подкрадывающегося к птахам рыжего кота.
— Ну прости! — Извинился я перед недовольным охотником, залез в рюкзак, достал из пакета пирожок с сосиской — взял с собой несколько, чтобы угостить Нанако и перекусить самому — и бросил котику.
Фыркнув, он милостиво принял подношение.
Так, вот тут вроде направо… Ага!
— Здравствуйте! — Поздоровался с сидящей на скамейке неподалеку от входа в медицинский центр одетой в черную юбку, черные же сапожки, серый плащик и — какая милота! — повязанный на голове платочек Людой.
— Привет, Йоша! — Улыбнулась она, — Пойдем?
— Пойдем! — Согласился я, докатил велик до входа, пристегнул на велопарковке — с ними в Японии все прямо очень хорошо.
— От какой операции отказывается наша уважаемая пациентка? — Спросил я, пока мы шли к стойке регистратуры.
— Сугавара-сенсей настаивает на коронарном шунтировании.
Звучит жутко, но вроде распространенная операция.
— А у нее близкие-то есть? Можем сюда перевезти, пока она лечится, будут ухаживать.
— Даже не знаю, развелась она с мужем или он умер. Сын-то ее точно умер, в конце шестидесятых, — Погрустнела Людмила, — Но она подарки для племянников брала! — Вспомнила она.
Поговорили с медсестрой, она вызвонила доктора Сугавару.
— Наконец-то мы встретились не тогда, когда ты вот-вот умрешь! — Шутканул он после ритуальных расшаркиваний, ведя нас по коридорам в нужное отделение.
Люда озадаченно посмотрела на меня. Похоже, на такую простую реплику ее знаний японского уже достаточно.
— Доктор преувеличивает! — Улыбнулся я ей.
— Не так уж и сильно, — Хмыкнул он.
— Однако повод все еще печальный, — Напомнил я.
— Если Гогорева-сенсей согласится на предложенное мной лечение, легко протянет еще пару десятилетий! — Ответил он с видом оскорбленного недоверием профессионала.
— Не считайте это неуважением, Сугавара-сенсей, — Попросил я, — Пожилая женщина, одна, в чужой стране.
— Я прекрасно это понимаю, Иоши-кун! — На правах дважды не давшего мне переродиться где-нибудь еще, назвал он меня по имени. А я и не против, — Но для меня, как доктора, такое пренебрежение здоровьем — неприемлемо!
— Сейчас уговорим! — Пообещал я ему, подмигнув переставшей врубаться в разговор Люде.
— Иоши-кун, можно медицинский центр повесит внизу твое фото, рядом с другими знаменитыми пациентами? — Неожиданно попросил доктор Сугавара.
Точно, внизу есть какая-то «доска почета», но я не присматривался.
— Конечно! — Легко согласился я, — Почему бы не указать людям место, где оказывают достойное лечение! — Сделал Сугаваре приятно.
Дошли до палаты, постучали, услышали вполне бодрое «войдите».
— Здравствуйте, Елена Николаевна! — Поприветствовал я полусидящую на кровати и смотрящую телевизор пациентку — какой-то американский канал на английском, такие у нас тоже транслируют, — Да вы не вставайте, отдыхайте! — Пресек я ее попытки подняться с кровати.
Осмотрел палату — на одного, вариант — «полный фарш», неплохой вид из окна на небольшой парк, большой телик, повышенное внимание персонала и очень вкусное питание. Кое-где — большие вазы с цветами — подарки от актеров и «Хонды».
— Здравствуйте, — Поздоровалась ровесница века в ответ.
— Это — вам! — Достав из рюкзака пакет с ассорти из фруктов, положил на прикроватный столик, — Витамины!
Пирожков не дам — у нее же целебная диета.
— Витамины — это замечательно, — Согласилась Елена Николаевна, — Но мне, право, очень неловко причинять людям столько проблем!
— Да ну, какие проблемы! — Фыркнул я, — Соглашайтесь на операцию, Елена Николаевна, — в лоб попросил я.
— Да не нужна она мне! Мне капельницу тут прокапали, таблеток выписали, так и не болит совсем, — Ожидаемо попыталась слиться она.
Выглядит бабушка и вправду хорошо.
— Вы же понимаете, что это полумеры, — Развел я руками, — Лучше решить проблему раз и насовсем!
— Правда, Елена Николаевна, соглашайтесь! — Подключилась к обработке Люда, — Ну полежите в больнице, так мы вам из СССР кого-нибудь выпишем, чтобы не скучно было!
— Да ну, там еще людей дергать, — Буркнула Елена Николаевна, — Да и дорогущая она — операция эта, а вы и так на меня… — Она обвела рукой окружающее пространство.
— У меня денег, извините, как говна за баней! — Потерял я терпение, — А за «Других» я десятка два миллионов получу — и это минимум! А вам — жалкие гроши! И это вам здесь неловко?! Давайте так — мы вас лечим, а вы у меня еще сниметесь, получится — отработали с запасом. Далее — если вы уедете в союз сейчас, и там, не дай бог, словите приступ, тьфу-тьфу-тьфу, — Постучал по столику, — Я буду чувствовать себя виноватым! А в мои годы виноватым себя чувствовать чревато — переходный возраст!
Женщины хохотнули.
— Что за операция-то хоть? Мне Сугавара-сенсей объяснял, но я не очень сильна в медицинской терминологии, — Спросила Елена Николаевна.
— Извините, не предусмотрел, — Покаялся я.
Сугавара и часть персонала инглишем владеют, как и Елена Николаевна, поэтому переводчика я счел лишним.
— Не извиняйся, ты и не должен был! — Успокоила она меня.
Попросил доктора рассказать о процедуре на японском, перевел для соотечественниц на великий и могучий. Елена Николаевна бледнела, и я не рискну соврать, что ее понимаю — у кого таких проблем не возникало, тот не
