Ганфайтер - Игорь Александрович Шенгальц
Ближе к утру все посторонние звуки утихли, и еще до восхода солнца я слез с дерева, размял затекшие конечности и вернулся к озеру, чтобы напиться про запас.
По лесу расползался легкий туман, скрывая контуры деревьев и кустов.
Опустившись на четвереньки, я припал к воде, но едва я сделал несколько первых глотков, как за моей спиной раздался негромкий смешок, и тут же что-то больно ударило меня по заду. Я вскочил на ноги, мгновенно выхватив револьвер из кобуры, и замер, водя оружием из стороны в сторону в поисках врага.
Вокруг никого, листва не шелохнулась, было спокойно и по-утреннему свежо. Лишь пели птицы, радуясь новому дню.
Я чуть скосил взгляд вниз и увидел крупную вишневую косточку, валявшуюся у меня под ногами. Это ей что ли меня подстрелили? Не столько больно, сколько обидно!
В следующую секунду вторая косточка впечаталась мне прямо в лоб.
Да что же это такое!
И снова ни малейшего шороха вокруг, тишь да гладь, мать ее за ногу! Лишь только в кустах слева опять раздался легкий, едва различимый смешок.
Рассвирепев, я сломя голову бросился в кусты, тут же оцарапавшись многочисленными колючками, но это меня не остановило. Я был зол и жаждал крови!
Вот только в кустах меня ждало очередное разочарование — там было пусто. Но кто-то же пулял в меня вишневыми косточками и тихо ржал в утреннем тумане⁈
«Вам нанесен репутационный урон!»
Надпись перед глазами издевательски замигала, прежде чем медленно потухнуть. Это окончательно вывело меня из себя.
— Эй, ты! Выходи, а то хуже будет! — пригрозил я невидимому врагу, не выпуская револьвер из руки. Курок был взведен, указательный палец лежал на спусковом крючке.
Вот по этому пальцу и прилетела третья вишневая косточка. Я судорожно дернулся, бахнул оглушительный выстрел. В небо, испуганно крича, взлетели птицы. Но мой противник так и не появился.
— Так, значит? Ну ладно! — я сунул револьвер в кобуру и решил не лазить более по кустам. Все равно тот, кто пулял косточками, умел хорошо прятаться, но, кажется, не желал мне особого зла, а просто забавлялся. Моя шкура сплошь покрылась свежими царапинами, некоторые из которых слегка кровоточили, а шрамов на моем теле и так хватало с избытком.
Более не обращая ни на что внимания, я вновь спустился к воде и все же напился впрок — в этот раз мне никто не мешал. Жаль, не было никакой баклажки, набрать с собой в дорогу.
Желтая нить за ночь никуда не делась, она все так же висела у меня перед глазами прямо в воздухе, указывая направление.
Хм… и что теперь так будет всегда? Помнится, в самом начале я мог управлять надписями, мигая правым глазом. Может, и сейчас сработает?
Я моргнул два раза, ничего не изменилось. Потом решил поменять комбинацию, и моргнул три раза подряд, потом четыре. Никакого эффекта.
Для разнообразия моргнул левым глазом один раз, потом еще два. Вот оно! Нить испарилась, словно ее и не было. Наконец-то я начал постигать основы управления системой!
Хорошо, а как теперь ее вернуть? Все же указатель направления мне необходим. Еще два подмигивания левым глазом, и нить снова на месте. Отлично!
Я сердито потопал сквозь лес, в очередной раз поражаясь разнообразию пород, произраставших вокруг.
Гигантские секвойи соседствовали с обычными березками, а дубы с чилийским лесным орехом. Возможно ли подобное в принципе? Ведь для каждой породы необходим свой климат, свои условия произрастания… но факт оставался фактом, и, подумав об этом некоторое время, я решил, что рано или поздно все разрешится само собой. Тем более что и животный мир так же был смешанного типа. Я бы не удивился, встреть по пути бурого и белого медведей, а третьей в их компании — панду.
Чужого присутствия рядом я не ощущал, но подозревал, что неведомый шутник от меня все еще не отстал, готовя очередную забаву.
В целом, мне было на это плевать, но хотелось добраться до него, схватить и поговорить по душам. Вот только вид мой был слишком неприглядным для подобной беседы. Ни штанов, ни рубахи.
Но все мои попытки соорудить себе хотя бы некое подобие набедренной повязки пока ни привели к положительному результату. Я раздобыл было достаточно широкий лист, способный прикрыть срам спереди, но у меня не было веревки или ее подобия, а все ветки, что я срывал с деревьев, тут же ломались в моих руках. Ремень с патронташем для этой цели тоже совершенно не годился. Так что мне пришлось повременить с обновлением гардероба и молча идти дальше, в надежде, что рано или поздно выйду к людям. Лишь бы они не испугались моего вида и не начали сходу стрелять, приняв за душевнобольного нудиста…
Лесок все тянулся и тянулся, но я следовал желтой нити и ни о чем не беспокоился. Рано или поздно она выведет меня к людям.
Где-то сверху в кронах деревьев, гогоча, пробежала стая обезьян. Я нисколько не удивлялся их появлению, лишь обрадовался, что прошлой ночью не столкнулся с ними. Иначе, поспать бы мне точно не дали.
К полудню мне стало казаться, что шутник давно отстал от меня, потерявшись в этих дебрях, которые становились все гуще и гуще, но когда совсем недалеко за спиной хрустнула веточка, я понял, что меня все еще преследуют.
В нескольких шагах впереди ветви раскидистой лиственницы свисали низко, до самой земли, и росли так густо, что за ними легко можно было укрыться, чтобы остаться незамеченным — удачное место для засады.
Тут я и спрятался, замерев не в самой удобной позе и держа оружие наготове. Убивать шутника я не собирался — по сути, ничего плохого он мне не сделал, но вот изрядно припугнуть его хотел. А еще мне требовались сведения о месте, в котором я очутился, и о людях, его населяющих!
Несколько минут стояла тишина, нарушаемая лишь обычными звуками леса. Я уже решил, что меня раскрыли, и шутник затаился, выжидая, пока я двинусь дальше, но вдруг чуть справа от меня мелькнул человеческий силуэт.
Сейчас или никогда!
Я выскочил из своей импровизированной засады, и для моего преследователя, точнее, преследовательницы это оказалось полной неожиданностью.
Передо мной стояла женщина, точнее, девушка лет девятнадцати на вид, молодая и стройная, очень смуглая, одетая в короткую кожаную юбку, какие носили индианки, и легкую рубаху, украшенную цветными узорами, сквозь которую угадывалась грудь.
Сисястая!
