Династия. Кукловод - Александр Майерс

— Да. Поехали. Ты же мне поможешь?

— Конечно, любимая, — Даниил помогает ей встать. — Я всегда рядом с тобой.

— Будьте осторожны, — говорю я, тоже поднимаясь и доставая телефон. — Позвоните мне, когда всё сделаете. Я посоветую, как быть дальше.

— Договорились, — муж Галины напоследок крепко пожимает мне руку, и мы расходимся.

Выхожу из парка и сажусь в автомобиль. Вик, повернувшись ко мне, спрашивает:

— Как всё прошло?

— Неплохо. Она согласилась взять титул. Потом посмотрим.

— Что толку от этого? — Виктор качает головой. — Всё равно мужчин у них не осталось. Вассалы могут отказаться подчиняться женщине.

— Да, есть риск мятежа. Но это лучше, чем война между кланами.

— Цинично, — усмехается Виктор. — Пусть Череповы воюют со своими вассалами, а Грозины будут просто смотреть.

— Ты правда думаешь, что я так поступил ради этого? — железным тоном спрашиваю я. — Если члены клана Череповых объявят мятеж, мы вмешаемся. Всё, поехали в поместье. Надо поговорить с князем и все ему рассказать.

Примерно через час мы оказываемся в поместье Грозиных. Когда захожу внутрь, князь выходит мне навстречу. Мама семенит за ним и только раз поднимает на меня глаза. Когда наши взгляды встречаются, она качает головой, и я сразу понимаю, что случилось.

— Александр, — грозно говорит Григорий Михайлович. — Нам надо серьёзно поговорить. И это срочно.

Глава 3

— Надо полагать, разговор будет непростым, — говорю я, глядя то на маму, то на князя.

— Возможно, это будет самый непростой разговор в твоей жизни, — хмуро отвечает дедушка и мотает головой, мол, следуй за мной.

Развернувшись на каблуках, он решительно направляется вглубь поместья. Я подхожу к маме и беру её за руку. Она сжимает мою ладонь и виновато шепчет:

— Прости. Он сказал, что с тобой могла случиться беда, я не выдержала и открыла дверь. Он почти сразу всё понял.

— Как я и думал, — шепчу в ответ. — Не переживай. Думаю, что в текущей обстановке нам бы всё равно скоро пришлось раскрыть эту тайну.

— Хватит шептаться! За мной! — рявкает князь.

— Мы идём, ваше сиятельство, — невозмутимо отвечаю я.

Анна ещё крепче сжимает мою руку.

— Что теперь будет? — со страхом спрашивает она.

— Скоро узнаем.

— Вдруг он опять изгонит нас⁈

— Нет. За это можешь не переживать.

Мы оказываемся в хорошо знакомом мне каминном зале. Дворецкий интересуется, не принести ли нам чего-нибудь, но дедушка лишь отмахивается. Но через секунду останавливает слугу:

— Подожди. Принеси воды для Анны и коньяка для меня.

— Ваше сиятельство, врач запретил вам алкоголь.

— Думаешь, я не помню? Принеси, сказано!

— Да, князь, — дворецкий кланяется и тут же исчезает.

Григорий Михайлович садится в кресло у холодного камина и смотрит мимо нас с матерью. Его пальцы впиваются в подлокотники, и я из другого конца комнаты вижу, как на его виске пульсирует вена. Похоже, что князь в ярости, просто сдерживается.

— Садитесь, — глухо говорит он.

Окинув взглядом помещение, я помогаю маме сесть на софу по правую руку от дедушки и взглядом указываю, чтобы она подвинулась поближе к нему. Хотя она явно хочет оказаться подальше. Сам сажусь в кресло напротив князя. Стараюсь сделать так, чтобы его гнев был направлен исключительно на меня.

Хотя я-то, по большому счёту, вообще ни при чём. Я не выбирал родителей.

Григорий Михайлович молчит, продолжая глядеть в пустоту. Дворецкий вскоре возвращается с подносом, на котором стоят графин с водой, бокал коньяка и два пустых стакана. Поставив поднос на столике, он молча кланяется и уходит.

— Закрой за собой дверь. Прикажи охране, чтобы отошли. Всякого, кто попробует приблизиться к этой комнате — убить на месте! — жёстким тоном приказывает князь. — Я не шучу. Если охрана кого-то подпустит — я велю казнить их самих, так и передай.

— Да, ваше сиятельство. Но что, если появится кто-то из членов рода? — осторожно спрашивает дворецкий.

— Доложить мне.

— Как скажете.

Слуга уходит, плотно закрыв за собой дверь. Дедушка, протянув руку, берёт бокал с коньяком.

— Я понимаю ваше состояние, князь, но не стоит забывать о здоровье, — говорю я.

— Молчи, — приказывает он.

— Вы позвали меня в эту комнату для того, чтобы я молчал?

— Нет. Ты должен будешь рассказать мне кое-что. И я не собираюсь его пить! — раздражённо отвечает Григорий Михайлович, поднося бокал к лицу.

Он глубоко вдыхает запах коньяка. Взбалтывает его в бокале и нюхает ещё раз, а затем ставит обратно на поднос. Налив стакан воды, вручает его Анне, а затем откидывается на спинку кресла и прикрывает глаза.

— Итак. Выходит, что Александр — сын Сергея Черепова. Я прав?

Не успеваю вставить ни слова, как дедушка продолжает:

— Конечно, я прав. В этом нет сомнений. Пока мы ждали тебя, Александр, я отыскал фотографии Сергея. Как я мог быть столь слеп⁈ Вы очень похожи. Цвет волос, форма глаз, — князь проводит рукой по бороде и говорит: — Значит, вот почему ты так долго скрывала происхождение сына, Аня. Потому что его отец из рода наших злейших врагов. Как получилось, что вы сошлись?

Двумя руками держа стакан, из которого не сделала ни глотка, Анна открывает было рот, но князь отвечает за неё:

— Впрочем, это неважно. Главное, что результат вашей связи сидит сейчас передо мной. Я даже догадываюсь, когда случилось его зачатие. Тот бал в честь дня рождения императрицы, не так ли? Тебе тогда было семнадцать, и как раз через пару месяцев ты сказала, что беременна.

Мама только молча кивает, но Григорий едва ли это замечает. Ему не требуется подтверждение, он уже и сам всё понял.

— Теперь мне ясно, почему ты так упорно не говорила, кто отец твоего ребёнка, — продолжает он. — Если бы я узнал, точно не признал бы его. А то и вовсе заставил тебя сделать аборт.

— Я бы ни за что не согласилась! — выкрикивает Анна и даже порывается встать.

— Думаешь, я бы тебя спрашивал? — суровым тоном интересуется князь, стрельнув взглядом в Анну.

— Не надо так говорить, — дрожащим тоном отвечает она.

— Я бы так и поступил. То, что это стало бы ошибкой