Николай I Освободитель // Книга 9 (СИ) - Савинков Андрей Николаевич Funt izuma
Однако имелись в этом деле сразу несколько соображений, которые в итоге привели нас именно к данному решению.
Во-первых, вооруженные поселенцы на Дону и Тереке к середине 19 века оказались просто не нужны. Граница за сорок лет ушла чуть ли не на шестьсот километров на юг, были разбиты турки, замирены горцы и даже созданы буферные государства вдоль кордона, а военный смысл в той же Черноморской крепостной линии просто исчез. Стоящие на перевалах Большого Кавказа регулярные войска достаточно надежно перекрывали пути для проникновения на север различных банд разбойников, а те что все же умудрялись просочиться сквозь цепь крепостей и застав перехватывались уже на равнине конными разъездами. Понятное дело отдельные эксцессы случались и даже были не столь редки, как хотелось бы, но держать ради их недопущения целые области, не выплачивающие налогов в казну — было слишком расточительно.
Во-вторых, несмотря на то, что в прошедшей войне казачьи полки проявили себя вполне боеспособными, при объективном сравнении они мало в чем выигрывали у обычных линейных частей, набранных из крестьян центральных губерний. Раньше до реформы 1832 казаки были частями иррегулярными, были обязаны обеспечивать себя оружием, лошадьми и обмундированием самостоятельно, чем экономили немало средств казны. Теперь же с развитием техники и соответственно вооружений, казаки вооружаться самостоятельно уже просто не могли и были переведены на централизованное снабжение. Единственной фактически их особенностью было то, что каждый казак в отличии от крестьянских мужчин был обязан отслужить в армии, причем более продолжительный срок.
Но как раз в этом и крылась проблема. Нам банально не нужно было столько призывников из одного места, да еще и без возможности отсева. Если крестьян с различными физическими недугами или просто слишком субтильного телосложения в армию не брали, то с казаками было сложнее. Ведь именно за службу им предоставлялась привилегия не платить налоги. Плюс увеличенный срок службы оказался скорее минусом, чем плюсом — от тридцатилетних солдат, обремененных детьми и хозяйством, и у которых к том уже уже пошли проблемы со здоровьем зачастую больше вреда, чем реальной пользы.
В-третьих, эти самые казаки мне были нужны в других местах. Причем не те казаки, которые разжирели, набрали земли и чувствовали себя барами, а те которые голодные, и которые готовы за свою землицу грызть глотки, не смотря на лица, звания и другие различия. Изначально я думал — глуп были не опытен, признаю, — что достаточно будет просто кинуть кличь с призывом переселяться на новые земли при возможности занимать столько свободной земли, сколько человек может обработать. С учетом казачьего же освобождения от налогов и даже субсидий от государства на обустройство выглядело на первый взгляд весьма заманчиво. Но нет, переселяться в Африку, Америку или Дальний восток практически никто не пожелал. Логично в общем-то: дома налаженное хозяйство, большие войны крайне редки в последнее время, на глазах растет благосостояние, открываются школы, больницы, тянутся железные дороги. Зачем куда-то ехать?
Ну и в-четвертых, имелся политический момент. Я всячески старался унифицировать систему государственного управления, максимально убрать из нее всяческие автономии, привилегии и прочие исключения. В моем понимании, чем система проще, тем более стабильна.
В итоге было принято решение о пятилетнем переходном периоде, в течении которого всем жителям казачьих земель на юге России нужно было самим решить свою судьбу. Либо они переселяются на новые земли и дальше несут казачью службу, либо остаются на месте и переходят в крестьянское сословие.
Естественно было много недовольных. Особенно среди казачьих магнатов, выходцев из старшины, которые имели весьма и весьма обширные земли и при это прилично экономили на налогах. Недовольны были и рядовые казаки, однако в первую очередь по моральным причинам. Все предыдущие годы они смотрели на прибывающих из центральных губерний крестьян-переселенцев с немалой долей превосходства и равными их себе не считали. Из-за этого даже порой возникали конфликты, ну а теперь получается их хотели уравнять в правах. Позор!
И тем не менее — и это самое смешное — даже в такой ситуации отправиться куда-нибудь в Южную Африку, чтобы подобно предкам раздвигать границы России и осваивать новые пределы, согласилось совсем небольшая часть казаков. Общее казачье население юга России в середине 19 века насчитывало примерно 1,5 миллиона человек. Из них около 65% в итоге выбрали переход в крестьянское сословие, небольшая часть ушла в города, 20% переселились на Дальний Восток и Калифорнию — это направление было все еще весьма популярно благодаря золоту и созданному им ореолу благословенной земли, — а в Африку удалось перевезти всего порядка 100 тысяч колонистов. Что, впрочем, позволило весьма надежно застолбить за собой кое-какие особо важные и желаемые земли.
Остальные казачьи войска было решено пока не трогать, хотя те же Оренбуржцы и Уральцы уже тоже фактически оказались в тылу у ушедшей далеко на юг государственной границы. Более того были образованы два новых казачьих войска в Америке — вернее их существование было формализовано на бумаге, так-то процессы оказачивания переселенцев и индейцев шли тут полным ходом уже лет двадцать — и одно на землях, недавно отобранных у Китая. На Дальнем Востоке я ожидал в скором времени новую большую бучу, и лишние русскоговорящие вооруженные люди в тех местах виделись совсем не лишними. Плюс в Африке казаки получили такие же права как до этого в России.
На этот раз казачьи территории создавались не «навсегда», — ну чтобы потом не переживать все эти неприятные моменты заново — а всего на тридцать лет, с возможностью последующего продления. То есть каждый выбирающий вольную казачью жизнь на границе был заранее предупрежден, что данный статус является сугубо временным и потом будет отменен. Не то чтобы я верил в способность людей планировать на столь длинные дистанции, но это было как минимум честно.
В общем, не смотря на упразднение старейших и наиболее уважаемых в стране казачьих обществ, говорить о полном ликвидации казачества как явления было еще очень рано.
Глава 3
— Поздравляю, ваше величество, — Иван Антонович Купреянов поставил подпись в документе и протянул мне свой вариант документа. Я тоже расписался и с улыбкой повернулся к подскочившему придворному светописателю, который уже был готов запечатлеть знаменательный момент. Действительно недооценить его было просто невозможно…
Самым главным событием 1845 года — а может и всего десятилетия, подобные вещи вообще достаточно сложно оценивать объективно — стала продажа Русской Америки.
Не американцам, конечно, я еще не совсем сошел с ума, представляю, что сказали бы мне подданые, реши я отдать кому-нибудь такую, несущую золотые яйца — в прямом, буквальном смысле золотые — курицу. Нет, РАК выкупалась в казну для того чтобы установить на этих землях прямое государственное управление. Предполагалось разделить территорию на три пока что губернии, с вероятным в дальнейшим увеличением их количества по мере освоения земель в глубине континента.
— Щелк! — Бахнула на секунду ослепив всех собравшихся магниевая вспышка.
— Ну как вы Иван Антонович? Не чувствуете никакого сожаления? Власти вас лишили, можно сказать. Огромный край, размером с иной континент — это вам не шутки.
— Рад, ваше императорское величество, устал за эти пять лет донельзя. Верите, когда принимал дела у Врангеля в 40-м году не мог понять отчего Федор Петрович так счастлив, с какой стороны не посмотри новая его должность совсем не такой солидной выглядела… А потом как понял… Рад, что теперь эти заботы будут лежать на чужих плечах, — Купреянов кивком поблагодарил поднесшего шампанское лакея и с видимым удовольствием сделал пару больших глотков игристого напитка.
— Да уж, Врангель помнится просто завалил канцелярию просьбами перевести его хоть куда. Хоть по гражданской линии, хоть с понижением в чине и должности. Заслуженный все же человек, на своих плечах всю войну в Америке вытащил, пришлось уважить.
