Противофаза (СИ) - Раин Максимилиан
Люба зависла на какое-то время, а Ара задал вопрос, который я ожидал с внутренним содроганием:
— Где колбаса?
— Обнесли меня в мясном отделе. Пока продавец взвешивала продукты, кто-то из кармана оставшиеся деньги свистнул, — промямлил я, наливаясь предательской краснотой.
— А ты не только грубиян, но также вор и лжец, — припечатал меня свояк с заметным воодушевлением в голосе, — Пива ты купил на мои деньги и всё выхлебал. Весь выдался в своих родителей. Пьянь.
— Фильтруй базар, Ара, а то твои кривые зубы окажутся в твоём же кишечнике, — прошипел я, тихо закипая.
Не хотелось бы устраивать разборки со жлобом при детях, поэтому попытался уйти с кухни. Еле успел отклонить свою морду от летящего в неё кулака. На инстинктах ответно ввалил мужику по скуле. Ара отлетел прямо на руки своей суженой.
— Пашка, ты чего распоясался! — завопила теперь уже она.
— Его кормят, поят тут, одевают, а он в ответ руки распускает, — завизжал её муж, — Пошёл отсюда вон, щенок!
— Сам вали отсюда. Здесь я живу и всегда жил со своей матерью, — заорал я.
— Паша здесь жил, а ты здесь никто, — влезла сестра, внезапно ставшая бывшей.
— Значит, так, Любонька? Не вопрос. Живи со своим Какаду спокойно и счастливо. Я вас своей персоной больше не потревожу, — высказался и ушёл собирать вещи.
Вытащил с антресолей объёмистую рюкзачину с богатствами. Достал оттуда чирик, принёс и бросил его на стол перед Андроником.
— Вот тебе за колбасу. Бери и не плач.
Из вещей моих почти ничего не осталось в квартире, гитара только, да ещё учебный дневник за последний год с двойками. Переживаний никаких не было. Этот попугай рано, или поздно, всё равно бы придумал как убрать меня из этой квартиры. Вот только от сестры не ожидал такой подлости.
Уходил при полной тишине в квартире. Семейка Паносянов, наверное, сидела на кухне и прислушивалась, ожидая от меня какого-нибудь коленца напоследок. Прикрыл дверь и двинулся вниз по лестнице. Внезапно меня окликнул знакомый женский голос:
— Вы, наверное, мой сосед? Не найдётся ли у вас немного времени, чтобы поговорить со мной?
У приоткрытой двери бывшей квартиры Орловых стояла Юлия в знакомом халатике цвета кофе с молоком и со своей бесподобной улыбкой.
— Время у меня на любое безобразие найдётся, — ляпнул я от волнения.
Юля засмеялась:
— Теперь понятно, от кого набрался Паша… жизненного опыта. У меня тоже времени вагон. Бюллетеню. Тогда давайте поднимитесь ко мне, поговорим по-соседски.
— Если такая красивая девушка попросит меня зайти на чашку чая с клубничным вареньем, то великий грех будет от такого искушения отказаться, — выдавил лыбу ей в ответ.
— Клубничного нет, а вот смородинного варенья сколько угодно у меня найдётся, — пообещала Юлия.
У Степановны всегда были неиссякаемые запасы разного варенья, перешедшие теперь во владения к Юле. Куда же делось клубничное? Уж не Алевтина ли тут снова лихоманит, сбежав ради этого из тюрьмы? Скорее всего, зайцы мои наураганили. Внешне ничего не изменилось в обстановке квартиры, будто бабушка Таисия куда-то вышла на минутку.
— Вы ведь Чекалин Миша? Отец мне вас подробно описал, — поинтересовалась новая хозяйка квартиры.
— Это утверждение трудно оспорить, — вякнулось из меня с вымученной улыбкой при босых ногах.
— Смотрите, всё ли на месте? — понимающе улыбнулась Юля, — Я знаю про завещание Таисии Степановны.
Мы прошли на кухню, казалось бы сохранившую прежний стариковский уют, и расположились за маленьким столиком.
— Ко мне вы можете обращаться Юлия Максимовна, — продолжила общение женщина, — Преподаю английский язык в местной школе. А кем вы приходитесь Павлу Чекалину?
— Братец троюродный.
Разговаривая со мной, Юлия одновременно заваривала чай, разливала его по чашкам и наполняла розетки вареньем.
— Вы сейчас проживаете с сестрой?
Дождавшись моего неуверенного кивка, продолжила:
— В панельных домах плохая звуковая изоляция. Невольно мне пришлось подслушать ссору в вашей квартире. Если вам негде будет жить, то я могу вернуться обратно, в общежитие, а вы здесь оставайтесь.
— Нет, не нужно. Я найду, где жить. Спасибо вам за заботу. Это вам понадобится отдельное жильё, чтобы наладить совместный быт с новым ухажёром. Старого уже не вернёшь.
Блин кручёный, трепанул языком. Красивая женщина взволнованно и непонимающе уставилась на меня. Придётся выкручиваться дальше.
— Я всё знаю про вашу героическую деятельность в подпольной группе. Надеюсь, вы не отреклись от своих идеалов. С Пашкой мы всегда были раньше, как одно целое. Не разлей вода. Но, дальше меня ни-ни, могила.
Юля вроде бы успокоилась и спросила:
— Ты Диму моим женихом посчитал? Это далеко не так. Я предполагала, что его ко мне вместо Кости приставили охранять, и чтобы мы изображали влюблённую пару. Так и оказалось, но папе про него не было ничего не известно. Теперь вот пытаюсь прекратить с ним отношения. А с Колей я много раз намеревалась встретиться, просила о свидании с ним, но папа просил пока ничего не предпринимать. Сейчас он проходит обследование в спецклинике, а после его должны освободить. Суда не будет. Я очень надеюсь, что скоро мы будем вместе.
Возникла непродолжительная пауза. Каждый думал о своём. Я решился первым её нарушить:
— Когда вам будут рассказывать, что Коля Никитин совершил побег, не верьте. Его пытали и замучили в этой спецклинике. Следы своего преступления палачи постарались скрыть, а родственникам было объявлено, что парень якобы сбежал. Не спрашивайте, откуда я про это знаю. Только это — чистая правда. Как и то, что Пашу Чекалина милиционеры схватили по надуманному поводу, привезли в отделение и пытали, требуя признания в преступлении, которое он не совершал. Его также замучили до смерти, тело сожгли и навесили обвинение в совершении побега.
Она плакала тихо, почти беззвучно. Потом монотонно стала рассказывать о том, каким светлым и чистым душой был её Коля. Как он многое стремился познать в этой жизни.
— Они заплатят за всё!
Настолько это прозвучало неожиданно, как выстрел, совершенно другим сильным и слегка хрипловатым голосом, что я невольно содрогнулся. Передо мной предстала сама Немезида с потемневшим, искажённым гневом лицом и горящими глазами.
— Жаль, выпить здесь нету ничего. Парень, сгоняй в магазин за какой-нибудь выпивкой? — продолжила она меня изумлять, — Фу-ты, до одиннадцати ещё целый час ждать.
Заметив среди моих вещей гитару, попросила:
— Сыграй для меня чего-нибудь такое… стоящее.
Я был готов исполнить любое пожелание этой женщины, чтобы пригасить ту огромную боль, что ей принёс. Настроившись, выдал шедевральную «Пока горит свеча» Машины Времени. Очень хорошо она срезонировала с нашим настроением. Юля снова плакала, но уже не так горько.
Глава 3
Пятница, 14.03.1975 г.
Затормозился у Юлии примерно на час, а то и больше. Я тренькал на гитаре что-то меланхолично-успокаивающее, типа «Маятник качнётся» Градского, или «Время покажет» Слуцкого. Общались на любые темы, боясь только коснуться той болезненной о Коле. Юля рассказала, как она с молодыми учительницами хотела провести литературный вечер памяти без вести пропавшего Павла Чекалина с его музыкальными композициями на стихи Сергея Есенина.
— Назначили на 17 марта, уже развесили объявления, как вдруг наш директор Николай Николаевич распорядился отменить это мероприятие. Перестраховался. Мы с девочками и Гелечкой Давыдовной решили всё равно провести этот вечер для своих в зале музыкальной школы где-нибудь перед началом весенних каникул. Оставь какой-нибудь контакт, чтобы можно было тебя пригласить. Друзей своих с собой приводи, Медведева Володю. Славный парнишка.
— Заболел он тяжело. В Москве, в клинике лежит.
— Ты иди. Мне нужно побыть одной. Извини, — вдруг попросила Юлия.
— Да, да, конечно. Извините меня, что принёс такую весть. Просто не хотелось бы, чтобы вас обманывали.
