Гибель титанов. Часть 1 (СИ) - Чайка Дмитрий
Крошечный домик у ворот Атернума был куплен Валерием за какие-то смехотворные деньги, и теперь он сидел там вместе с человеком, одного взгляда которого боялся больше, чем адских мук. Незнакомец в маленьком городке всегда режет глаз, и по округе уже пошли слухи. Того и гляди кто-то из куриалов заглянет и поинтересуется, а чем, собственно, дышит пришлый горожанин. Чем занимается, и не станет ли прятаться от податей. Пока что отсутствие интереса к ним вызвано было тем, что Валерий вовремя занес мзду местному гастальду, объясняя, что прячется от суда, который ждет его в землях ромеев.
Он рассказал ему возвышенную историю несчастной любви, наполненную патетическими чувствами, стремлением к обладанию прекрасной девой, и еще более, ее приданым. План поначалу казался безупречным, но почему-то не сработал. И несмотря на то, что деву ту он успешно и не без приятности для обеих сторон невинности лишил, суровый отец своего благословения не дал, блудную дочь отправил в монастырь, а самого незадачливого жениха захотел судить по всей строгости римского закона. Потому-то он, несчастный влюбленный, в этой дыре и прячется. Ибо жениться на богатой невесте он согласный, а судиться с самим патрицием нет. Нет у него в суде ни малейшего шанса. Оберут его до нитки и кнутом шкуру спустят. А ежели та девица по наущению отца покажет, что он ее силой взял, то можно головушки буйной лишиться. А это и вовсе полнейшая грусть. Могучий германец понимающе оскалился, сочувственно похлопал его по плечу и позволил беглому ромею со слугой жить в городе.
Жила странная пара незаметно. Валерий из дому выходил редко, а его сосед не выходил оттуда вовсе. Уж больно он был приметен. Коренастый здоровяк с тяжелым взглядом отпетого душегуба пугал Валерия до дрожи. И даже когда тот улыбался, демонстрируя неполный комплект зубов, это ситуацию не улучшало. Скорее наоборот. Потому как улыбка его напоминала волчий оскал. Собственно, человека этого так и звали, Волк. А поскольку он сидел в хижине безвылазно и ждал условленного времени, то волей-неволей им приходилось о чем-то говорить.
— А давно ты князю служишь? — спросил как-то Валерий после ужина, подкидывая валежник в очаг.
— Да как борода расти стала, — пожал плечами Волк. — Сначала в войске служил, а потом в егерях. Я мальцом еще на охоту часто ходил. Лучше меня никто не мог зверя выследить. Я по лесу тише иной рыси крадусь. К оленю на десять шагов могу подобраться, из лука его приложить, а потом загнать подранка. Для потайных дел самое нужное умение оказалось.
— Скажи, Волк, а чем княжеские егеря занимаются? — с замиранием сердца спросил Валерий.
— А завтра у нас какой день? — возвел глаза к соломенной кровле Волк.
— Памяти святого Кирилла Иерусалимского, — непонимающе посмотрел на него Валерий. — Восемнадцатое марта.
— О! — непритворно обрадовался Волк. — Вот завтра и узнаешь. Недолго осталось.
Наступивший день казался Валерию бесконечным. Обычное ничегонеделание тяготило его невероятно. Все же он был человеком молодым и горячим. И даже карты, до которых Волк оказался большим охотником, увлечь его не могли. Валерий раз за разом получал какие-то погоны, отчего Волк веселился, как ребенок, и громко хохотал, хлопая себя по ляжкам. Очевидно, эти самые погоны несли какой-то скрытый смысл, который остался Валерию непонятен. И даже в шахматы патриций проигрывал княжескому егерю вчистую. Несмотря на звероподобную внешность, варвар неплохо просчитывал ходы и даже мог подсунуть фигуру под удар, что неизменно приводило порывистого римлянина к поражению. Давно уж наступила ночь, а они все играли…
— Слышишь? — Волк упругим движением вскочил на ноги и застыл.
— Нет! — помотал головой Валерий.
— Тихо! — шикнул на него Волк. — Ни звука!
Он молчал с напряженным лицом, а потом заулыбался довольный. Что-то хорошее случилось, видимо, и Валерий сгорал от любопытства.
— А что услышать надо было? — спросил он наконец.
— Соловья! — улыбнулся во весь щербатый рот Волк.
— И что? — несказанно удивился Валерий.
— А то! — назидательно поднял палец егерь. — Не поют сейчас соловьи. Понял?
— Нет! — помотал головой Валерий.
— Ничего, поймешь еще, — сочувственно посмотрел на него воин.
Волк отбросил в сторону топчан и в несколько движений откопал кожаный мешок, перетянутый витым шнуром. Он достал оттуда какие-то деревяшки, которые через пару минут превратились в маленький, меньше локтя в длину, словенский самострел. Валерий читал про ручные баллисты, но вблизи их никогда не видел. Оружие, хоть и выглядело как игрушка, было, вне всякого сомнения, смертоносным. И оно казалось совершенным в своей опасной красоте. Особенно когда Волк достал из мешка дюжину коротких, толстых стрел, перевязанных в пучок. Егерь положил арбалет на стол, повесил на пояс нож, а еще два странных ножа без рукояти вложил в чехлы на предплечьях. Волк попрыгал, подтянул ремни и присел на трехногий табурет.
— Помоги мне, Морана, — он сложил руки и прошептал едва слышно. — Прими мою жертву. Она не корысти ради, а во имя высшей справедливости. То зло, что я сотворю сегодня, послужит благому делу.
Он встал и придавил Валерия тяжелым, как наковальня, взглядом.
— Тут сиди и не вздумай из дому выйти, пока я не приду. А приду я скоро, стражу тут несут из рук вон плохо.
— Хорошо, — патриций проглотил тягучую слюну. Теперь-то он понял все.
Валерий просидел так почти до рассвета, когда дверь отворилась, и в дом ввалился Волк и с ним еще десяток человек, которые заняли собой всю лачугу без остатка. Мужики были крепкие, бородатые, ухватками похожие на диких зверей. Кровью от них разило и смертью. Этот запах был до того явным, что Валерия даже дрожь пробрала. Один из воинов шлепнул на стол заплечный мешок, из которого вытащили хлеб, копченое мясо, мешочек с солью и луковицы. Домик наполнился сосредоточенным чавканьем, сочным и громким. А запах мяса, изрядно сдобренного специями, выбил из Валерия невольную слюну.
— Солнце занимается, пан майор, — сказал один из воинов.
— Скоро пойдем, — ответил Волк, отрезая себе кусок мяса странного вида ножом с хищным носом. Нож был хорош, и Валерий буквально прикипел к нему взглядом.
— Нравится? — щербато улыбнулся Волк. — Это Искатель душ. Хочешь себе такой?
Вопрос был с подвохом, и Валерий напрягся. Да и мужики за столом посмотрели на него так, словно ждали чего-то.
— Н-нет, — выдавил из себя Валерий. — Обойдусь своим.
— Ну, как знаешь, — коротко хохотнул Волк и любовно протер лезвие, прежде чем спрятать его в ножны на поясе. — Пошли, что ли. Пора!
Население городка выгнали на улицу, а звероватого вида мужики с копьями расположились кругом, лениво переступая с ноги на ногу. Горожане были без оружия, а господин гастальд стоял на коленях перед собственным домом, избитый в кровь, и со связанными руками. Он злобно смотрел по сторонам, но не понимал ничего. Ничего не понимали и горожане, кроме того, пожалуй, что происходит что-то настолько скверное, что хуже и быть не может. И они не ошиблись.
— Добрые люди! — прокричал Волк на латыни. — Волей нашего светлого короля Ротари римскому патрицию Луцию Валерию Флакку даровано право на кровную месть. Его кровник — герцог Сполетия Теуделапий. Герцог этот — негодяй, убийца и расхититель чужого добра. А стоящий перед вами гастальд Гундоперт — его сообщник. Волей патриция Луция Валерия Флакка виновные будут наказаны.Прямо сейчас!
Волк призывно посмотрел на Валерия и вытащил из ножен Искатель душ.
— Давай, патриций, верши свою месть! Ты же мечтал о том, чтобы тебя боялись! Так твое время пришло!
— Не хочу… — еле слышно прошептал Валерий.
— Поздно, — сурово взглянул на него Волк. — Шутки закончились. Или он, или ты. Выбирай.
Валерий словно сомнамбула взял нож и неумело секанул по горлу гастальда. Тот упал на землю, заливая ее темной кровью, засучил ногами и затих. А в толпе страшно завыли бабы. Тут все понимали, что войско герцога от города камня на камне теперь не оставит.
