Приятные вещи (СИ) - Петюк Дмитрий Desmond
Пусть я был полностью уверен в своей любимой, а также доверял остальным спутником, такая брешь в защите мне очень сильно не нравилась. К счастью, решение этой проблемы тоже находилось в силах Керуват. Пришлось ещё раз навестить Храм, взяв, помимо Мирены, ещё и Кениру, Ксандаша и Хартана — всех участников нашего похода на остров Огенраэ. Там мы уже считались солидными клиентами (пусть это звучало слишком по-коммерчески, но товарно-денежные отношения Мать Торговли очень ценила) и снова удостоились аудиенции Верховного Каноника, который возложил на нас благословение Сомкнутых Уст, не позволяющее выболтать нужные сведения ни случайно, ни под воздействием допросных эликсиров или даже банальных пыток.
После решения главного насущного вопроса безопасности, следующим храмом, который следовало проведать, было святилище Мирувала. Тут я надеялся наконец-то закрыть вопрос здоровья Мирены, высвободив тем самым время и ресурсы для решения своей главной проблемы. Я надеялся, что мне достаточно будет одних лишь денег, а Искупление, назначенное жрецами, выйдет таким же необременительным. На этот раз нас сопровождала Кенира, которая сильно беспокоилась о маме и не хотела, чтобы столь важный вопрос решался без неё.
За время проживания в Нирвине я уже видел и посещал этот храм, но он производил величественное впечатление каждый раз, когда я его видел. Храм имел форму огромного белоснежного цветка, схожего с лотосом, вероятно, символизируя таким образом чистоту и возрождение. Множественные лепестки из гладкого чуть светящегося изнутри камня простирались в стороны, создавая впечатление, что здание только-только расцвело. Я не представлял, сколько требуется усилий для поддержания этой громадины в чистоте, но каких-либо отталкивающих пыль или моющих магических структур мой имплантированный глаз не заметил. Мы прошли через главный вход, выглядящий словно два образующих высокую арку лепестка, и проследовали вовнутрь.
Внутри храм напоминал оранжерею. Яркое солнце пробивалось через стеклянный купол, освещая многочисленные растения и покрытые плодами фруктовые деревья, преломлялось в струях фонтанов и брызгах водопадов, создавая причудливые световые узоры на мраморном полу. Воздух был наполнен свежими ароматами трав и цветов, дополняя атмосферу спокойствия, умиротворения и надежды. Многочисленные посетители расположились на мраморных скамеечках, развалились на траве или просто прогуливались с расслабленным видом, разглядывая разноцветных рыб, резвящихся в небольших прудиках.
Посреди храма стояла огромная статуя мускулистого мужчины с пышными длинными усами, чьи простые одеяния напоминали римскую тогу или греческую тунику. Перед статуей стояла большая чаша, наполненная светящейся жидкостью, а над ней, удерживаемый почти незаметными магическими потоками находился огромный кристалл, излучающий голубоватый свет. Рядом находились чаши поменьше, служащие для сбора пожертвований. Из ниоткуда доносились тихие звуки медленной спокойной музыки, усиливающие ощущение умиротворения и духовной гармонии.
Реакция на появление Мирены оказалась схожей с церковью Керуват. Снова к нам подошла жрица, милая девушка, одетая в почти такую же тунику, как и её божество, и сурово посмотрела на виновницу переполоха, над которой уже клубились небольшие тёмные тучи, прорезаемые миниатюрными молниями. Я не стал дожидаться расспросов, лишь кивнул на Мирену и сказал:
— Эту женщину ужасно пытали, она перенесла мучения, которых ни вы, ни я не видели в самых ужасных кошмарах. Мучитель вынудил её отвернуться от богов, чтобы она навсегда осталась такой как есть. И ей нужна помощь храма, нужно вернуться к свету Истребителя Недугов. Она нуждается в Искуплении, а затем и в исцелении.
— Наш храм не приветствует отступников, — упрямо мотнула головой девушка.
— Мирувал — милостивый бог, — возразил я, — а значит, способен и прощать за ошибки. Тут сто чёрных курзо, которые я жертвую храму просто из уважения к Стражу Чистоты и делам его служителей.
С этими словами я, точно так же как это происходило и в храме Керуват, кинул пачку банкнот в чашу.
— Если вы исцелите мою маму, я готова пожертвовать десять миллионов, — сказала Кенира. — Пожалуйста, позовите кого-то, кто обладает достаточными полномочиями и близостью к богу, чтобы решать подобные вопросы.
Услышав сумму, жрица негромко вскрикнула. На этот раз она не стала звать нас в служебные помещения, чтобы представить клирику высшего ранга, лишь велела нам ждать, а сама ушла прочь быстрой лёгкой походкой. К счастью, ждать пришлось недолго. Вскоре из глубин храма вышла знакомая нам жрица в сопровождении красивой, ненамного уступающей Незель женщины, чью тунику украшала золотистая кайма, выдавая её ранг. Та подошла к нам и, не представившись и не поздоровавшись, сразу перешла к делу.
— Я спрошу моего господина, но ничего обещать не могу. Рассветный Доктор милостив к больным, но редко проявляет снисхождение к оступившимся. Младшая сестра сказала, что вы сделали щедрое пожертвование, но деяния господина не измеряются деньгами. Вы готовы выслушать волю его, принять суд его?
— Я готова, — сказала Мирена. — И могу лишь надеяться, что он сжалится и поймёт.
— Хорошо. Снимите капюшон и платок. В этом храме не стыдятся увечий.
Мирена кивнула и подчинилась. Жрица сделала пару шагов вперёд и провела пальцами руки той по лицу.
— О владыка Мирувал, Рассветный Доктор, Длань Исцеления и Истребитель Недугов. Искренне и рьяно взываю я к твоей мудрости и справедливости. Эта душа, отвернувшаяся от тебя и отрекшаяся от твоей милости, стоит перед тобой в смирении и раскаянии. Молю тебя, Хранитель Жизни и Свет Здоровья, выслушай её мольбы и вынеси свой вердикт. Пусть взор твой проникнет в её сердце и душу, увидит истинно ли её раскаяние и стремление к искуплению.
Облака, сгустившиеся над Миреной, засветились изнутри и пропали. Её окутало яркое голубое сияние, усилившееся до тех пор, пока глазам не стало больно смотреть. А когда оно исчезла, высокопоставленная жрица сокрушительно покачала головой.
— Господин дарит тебе шанс на Искупление, вот только… Только я бы сказала, что шансов нет.
— Всё равно я готова выслушать его волю, — тихо сказала Мирена.
— Хранитель Жизни умерит свой гнев, когда ты совершишь деяние, сопоставимое с тяжестью твоего греха. Ты отвернула от него свою душу, значит, чтобы вернуть его милость, должна привести к нему своё тело. Шрамы твои, увечья твои, раны твои — теперь забота твоя. Знай, ты должна сделать всё сама, ведь даже если ты найдёшь Высшего Целителя, который вернёт тебе старый облик, ни тебе, ни ему не видать более света Рассветного Доктора.
Из Мирены словно выдернули все жилы. Она упала на колени и, не в силах сдерживаться, громко надрывно зарыдала. Рядом рухнула Кенира, обнимая маму и пытаясь утешить. Я чувствовал в её душе настоящую бурю — ярость, гнев, жалость, отчаяние. И всю эту клубящуюся тьму прорезал один-единственный лучик — искренняя вера и яркая надежда. Кенира подняла глаза и посмотрела на меня такими глазами, что я понял — я сделаю абсолютно всё, чтобы сделать её счастливой.
— Простите, — тихо сказала жрица, — но это воля моего бога. Его слова могут казаться жестокими, но взор его пронзает души, всё что он делает — идёт на благо.
Я не стал ругаться, проклинать и богохульствовать — это бы ничуть не помогло, лишь навлекло бы на нас проклятия. Через нашу связь я предостерёг и Кениру, посылая ей чувство ободрения и уверенности, что даже с этим испытанием мы обязательно справимся. Хотя, конечно, мне хотелось достать «Толстушку Берту» и сравнять этот храм до основания, а потом и пройтись по миру, искореняя весь культ.
— Скажите, госпожа, — спросил я, — что подразумевается под «сделать сама»? Можно ли ей использовать магию, артефакты или какие-то приспособления? Дозволено ли ей добывать знания, прибегая к чужой мудрости, либо же использовать предметы, сделанные другими?
Сказав это, я затаил дыхание. Смутная и неверная идея, возникшая у меня в голове, постепенно оформлялась и обретала плоть, но сама возможность воплощения в жизнь зависела от этого ответа.
