Волчица. Тварь Пустоши - Нов Щепет
Убить разве что напоследок и этих уродов? А зачем? На этой планете все равно нельзя выжить, если не уничтожить всех кишащих здесь мразей. Но это ей явно не под силу, - слишком уж этих мразей здесь много. Это как в океане, полном хищных рыб, наводить закон и порядок, или требовать от каннибалов, чтобы те жрали не людей, а травку. И даже если она убьет всех мужчин, - тут же появятся следующие поколения садистов, убийц и каннибалов!
Неожиданно она осознала, что монстры говорят о том же самом!
Они говорят на всеобщем языке!
И она их понимает!
Меррель же ей говорила, что во всех трех империях и на их окраинах говорят на всеобщем языке! Самые что ни на есть убогие и дикие племена – все владеют всеобщим! Да, – у всех свой говор, и слова они произносят не так, как положено цивилизованным людям. Но всех легко можно понять! И это доказывает, что когда-то все люди в мире были одним народом, и только после Войны богов, разбившей мир на осколки, люди оказались раскиданы по всем концам света.
Чудовища говорили очень чисто на всеобщем, вставляя много неизвестных ей слов, и Настя со своим даром к языкам поняла: монстры! вели! научный спор!
Тот каннибал, который выволок ее из клетки, потеряв почти все свои пальцы, оживлено спорил с еще более уродливым и массивным чудовищем, ловко выхватывая окровавленными руками куски еды из огромного котла.
Его звали Вьищ, он же Младший, и он запальчиво убеждал второго:
- Я согласен, сегодня все человейники - «империи» кишат недоразвитыми и очень злобными тварями, - но когда-нибудь, через пять-десять тысяч лет, из них, может быть, получатся разумные люди.
Того, что был побольше и поуродливее, звали Каарт, он же Старший.
- Это – вряд ли! - отмахивался Каарт. – Это мерзкое отребье обязательно самоуничтожится на пути к цивилизации! И в первую очередь они будут убивать всех, в ком случайно зародится человечность! Так что у сообществ волков, муравьев или пчел гораздо больше шансов стать цивилизациями, чем у твоих «имперцев», или как там они себя называют.
- Слушай, но ведь каждое сообщество переживает разные этапы своего развития: дикость, варварство и только как вершину эволюции – цивилизацию. Может быть, и эти человейники когда-нибудь…
- Именно эти человейники – никогда! – прервал Младшего Каарт. - Хотя у них уже есть большинство атрибутов цивилизации: города, не занятые в сельском хозяйстве работники, классовая структура, организация государства на уровне штатов, монументальные общественные здания и произведения искусства, письменность и даже развитие точных наук. Но у них нет главного: самой человечности. Ей неоткуда взяться в такой империи, какую они построили. В стае кровожадных акул – травоядным рыбкам не выжить, мой мальчик!
- Ты же сам говорил, что не все цивилизации являются верхом развития разумных существ: они могут быть чуждыми, неприятными или архаичными. Цивилизованное поведение в рамках одной культуры может показаться бессмысленным или ужасным – другой. И у некоторых цивилизаций может не быть всех признаков – все равно они будут считаться цивилизациями! – защищал имперцев Младший.
- Точно, - согласилась совершенно заледеневшая на сквозняке Настя. - Инки – не имели письменности. В Стоунхендже были монументальные здания, но не было ни государства, ни письменности… И они, и многие другие – исчезли, как будто их никогда и не было…
- Цивилизациями они могут называться только у исследователей, чтобы хоть как-то различать их в научных спорах. А на самом деле, они – обреченные на исчезновение сообщества. Все сообщества во всех мирах обязательно сгинут, если не будет главного: ряда моральных ценностей. Таких, как сострадание к беззащитным - больным, детям или старикам, равенство всех, уважение к женщинам…
- Спросите меня! – вырвалось у Насти, как на уроке. – Я знаю ВСЕ об имперском отношении к женщинам! И за такое отношение они действительно заслужили исчезновения!
Монстры выронили еду и обернулись к ней. Настя заметила, что у Младшего отрастают отрубленные ей пальцы: фаланги были еще коротковаты, но вытягивались прямо на глазах. Чудовища поднялись и склонились над зверушкой из человейника.
Скоро все было кончено.
Меч был осторожно срезан прямо по металлу с ее ладони, ошейник был снят с помощью мерцающего зеленого кристалла, а Насте, поколебавшись, вернули свободу движений, - но не срезанный меч.
- Кто это сделал? – Старший ткнул во вмятину на снятом ошейнике. – Ты? Как? Почему не похожа на имперцев?
- Я случайно попала на вашу планету, и меня сразу продали в рабство. Потом меня ударили мечом на поединке и попали по артефакту на ошейнике! Артефакт разлетелся, а ошейник перестал работать!..
- Ошейник не перестал работать! Если бы ты успела его распилить, тебе бы оторвало голову! Интересно! Наверняка и тот меч тоже был сделан Древними! Ха! А ведь я еще не проводил таких испытаний: мощный удар по артефакту другим артефактом! Нужно попробовать! Там, откуда ты к нам прибыла, - все разумные такие уродливые? – Каарт с отвращением оглядел окровавленную «разумную» с другой планеты, крепко вцепившуюся в железный стол, чтобы не упасть.
- Нет, не все, – пораженно призналась Настя. – И сильно я уродлива?
- Да! – отрезал Каарт. – И твоя кошмарная внешность выводит меня из душевного равновесия! Можешь остаться пока в моей крепости, - я еще, может быть, побеседую с тобой, если найду время. Но старайся не попадаться мне лишний раз на глаза! По всем вопросам по еде и здоровью обращайся к Младшему, - он любит возиться с разной... хм, живностью.
***
Сирус очнулся в цыганском платье, с кинжалом в руке, в запертой клетке, и оцепенел от ужаса – он находился не в империи. Ни в одном городе империи нет таких огромных помещений, больше всей Арены целиком. И это не острова. Это может быть только Пустошь. Где-то здесь, на юге, между Пустошью и Империей, эта скотина император подарил ему за Волчицу земли, которые нельзя использовать! Тут давно идет война с южанами, которые вырезают крестьян и убивают легионеров, стоящих в нескольких форпостах на границе. Южан надо вырезать всех, - возможно, тогда наступит мир. А может – и тогда не
