Таинство пищепринятия. Алиса - Алевтина Варава
— У тебя лексикон, как у гопника, — простонала Майя. — Малышей приучают к буйосетам специальными детскими, со встроенными сосками. Конечно, ребёнок часто стаскивает их, особенно маленький. Но это же ребёнок. Некоторые даже детским питанием на улице кормят не в пищеблочках. Ну и дома, понятно, почти все. Годам к трём-четырём ребёнок привыкает носить буйосету. И начинает принимать пищу, как взрослые. Один.
— А если не хочет? Или ест не то?
— Что — не то?
— Ну конфеты там всякие?
— Ребёнку — конфеты⁈ — ахнула Майя. — Ты это… пф-ф-ф… поаккуратнее. Обвинят в кормлении малолетних, мало не покажется. Даже если только пропагандировала. Это серьёзная уголовная статья.
— То есть как — кормление малолетних — статья⁈ Они же умрут с голоду!
— Про голод лучше не говорить. Это очень грубое слово. Дискомфорт, необходимость принять питание. Нужда подкрепиться. Привыкай выражаться так. Разумеется, дети получают питание. Но разнообразная пища, воздействие на вкусовые рецепторы — взрослые игрушки. Дети питаются стандартными наборами. В них сбалансированы все необходимые соединения и витамины, нужные в разном возрасте.
— Реально что ли до совершеннолетия никто нормальную еду не пробует⁈ — ахнула Алиса, и всё-таки оглянулась.
Укладывающая рукой в резиновой перчатке в квадратный контейнер куски мяса в соусе Майя ахнула и загородила стол и кастрюлю спиной, пряча испачканную руку.
— Да пробуют, конечно, — расслабилась она потом. — Подростки и на кулинарных сайтах сидят, и в пищеблоках лазают, пока родителей нет дома. И так-то, я ничего ужасного в этом не вижу. Ну там лет после двенадцати-тринадцати. Но все кричат про важность чистоты пищепринятия для растущего организма. Так что официально стандартные наборы разрешено разбавлять после совершеннолетия, когда тело прекращает активно формироваться. Ну и вообще, взрослый сам решает, как ему жить. Но это всё фикция на самом деле. За то, что и с кем мы едим, большинство порицает постоянно. Особенно женщин. Потому что им рожать, и типа плохо засорять своё тело. Хотя давно доказано, что питание влияет на сперму мужчины тоже. Но им почти всем пофиг. Честно тебе скажу: редко какой мужик не ест на стороне, а может и к кухарке заглянуть, а то и на дом вызвать. И вот они этого даже особо не стесняются. Хотя могут так отравиться, что мало не покажется.
— В реальности так с сексом, — прыснула Алиса.
— В смысле? Каким образом? — очень заинтересовалась Майя. — Я ничего такого не писала. Только про пищепринятие.
— Да не из книжки я, ну что ты в самом деле! В реальности… в моей реальности, — исправилась Алиса, потому что Майя закатила глаза, а потом круговым жестом попросила её отвернуться, и пришлось повиноваться, — мужчины часто ходят налево. Так-то и женщины ходят, но их за это общество едва ли не призирает. А мужику — почти норм.
По комнатушке пополз восхитительный кофейный аромат.
— Тут все ходят и налево, и направо, и прямо без ограничений по полу, — хмыкнула Майя, и Алиса расхохоталась.
Звук в этой их буйосете получился звенящий, и под ней стало жарко и влажно. Захотелось протереть рот салфеткой.
— Это эвфемизм такой — «сходить налево», — пояснила Алиса. — Означает измену.
— Родине? — уточнила Майя после секундного замешательства.
— Жене! Ну или мужу там. Походу равносильно вашему ужину на стороне.
— У тебя же вроде можно принимать пищу где хочешь и с кем хочешь? — удивилась Майя, и поставила на «парту» широкую ёмкость чёрного цвета с двумя ручками, наполненную кофе почти до краёв. А потом — контейнер с мясом в красной подливке. И резиновую перчатку с уплотнёнными и покрытыми пупырками кончиками пальцев.
— Вы едите руками? — прищурилась Алиса, с интересом поднимая перчатку.
— Фу. Пищевой рукавицей, вот же она.
— А супы как?
— Такое я не знаю.
— Ну, жидкая еда.
— Как стандартный набор до года?
— А, фиг с тобой. — Алиса развязала защитное приспособление, и Майя поспешно отвернулась. Оттащила от стены вторую «парту» и поставила к спинке первой.
Было очень странно сидеть так.
— Я не поняла про измену, — снова заговорила хозяйка жилплощади после непродолжительной паузы.
— А как у вас называется, если ты в браке, ну или в отношениях, но переспал с кем-то ещё? — поинтересовалась Алиса, приподнимая чашку, и подула на поверхность кофе. Смотреть в белую стену, обращаясь к сидящему за спиной собеседнику, было дискомфортно почти физически. Она постоянно останавливала естественный порыв повернуться.
— Спать не обязательно дома, ты чего, — Майя даже голос повысила от удивления. — Это ж нереально.
— Да ну я про секс! Ну ты и… — Алиса хмыкнула.
— Что про секс?
— Про секс с кем-то другим, если ты в браке или отношениях.
— Так. — Майя вылезла из-за своей «парты», завязала буйосету и подошла к Алисе, позабыв о неприличии её голого рта. — У вас что, запрещён секс вне семьи что ли?
— Жениться не обязательно, это уже отошло. Но партнёр должен быть постоянный. И менять их часто тоже, — Алиса скривилась, — не очень желательно. Только всё по большей части одних женщин касается. Я из-за этого и собралась переезжать.
— Ну дела! А говорить-то разрешается? Со всеми?
— Ага, — развеселилась Алиса.
— А дотрагиваться? — допытывалась Майя с неподдельным интересом, и даже без тени шутливости.
— Можно. — Алиса хлебнула кофе, и её собеседница поспешила ретироваться и сесть к ней спиной. — Но тоже без фанатизма, — подумав уточнила гостья из другого мира. — Не ко всем частям тела.
— А массаж как делать⁈
— Массаж ближе к интимному. Его или близкий человек делает, или массажист специальный.
— Фига се. Я такую бредятину не писала.
— Так-то я тоже такую бредятину, как у вас тут с едой, не писала. Мне бы такое и в голову не пришло!
— Алис… слово «еда», оно… очень грубое. Со мной говори, как нравится, или там с подружками. Но лучше тебе отвыкнуть так выражаться.
— Ладно, я постараюсь. Пойдём гулять? Хочется осмотреться. Обещаю помалкивать и не снимать бусету.
— Буйосету, — поправила Майя. — Мне это… на работу скоро нужно. Я в дневную смену выхожу, пока на каникулах. А одной тебе никак нельзя. Ещё
