Главред: назад в СССР 4 (СИ) - Савинов Сергей Анатольевич
Но к публикациям в «Правдорубе» те же спортсмены, да и родители одного из них, относились более вдумчиво, говоря, что многое там вполне резонно. Об этом же, к слову, писали и в бюллетенях — мол, кое-какие вещи не мешало бы изучить более детально. И мне было радостно, потому что люди сомневались и в поисках золотой середины требовали подробностей, которые мы, официальная пресса, как раз и могли дать. Не зря же на нашей стороне были светила отечественной медицины вроде того же Королевича и его коллег, а ведь я в случае чего еще и в Калинине кого-то могу найти, и в Москве. У «Правдоруба» подобных возможностей не было, и это наверняка злило его создателей.
И, естественно, моровые язвы обсуждали в очередях в поликлинике! Аглая, у которой суббота была рабочей, еще тогда принесла мне с медицинского фронта вести о коридорных дискуссиях между пациентами. Но и там счет складывался в пользу официальной позиции, а не интриг «Правдоруба». Люди хоть и судачили, но в целом отнеслись к проблеме адекватно. С другой стороны, провизоры из аптек сообщали в редакцию, что отдельные горожане словно с цепи сорвались, требуя аптечки АИ-2. И тот факт, что их нет в свободной продаже, потому как предназначены они для нужд гражданской обороны, никого особо не волновал. Одного особенно требовательного даже милиция была вынуждена задержать. Значит, на это и будем делать упор. Еще раз все перескажем, добавим фактуры, комментариев авторитетных ЛОМов. Как говорится, где тонко, там и рвется. Но плох тот портной, то есть журналист, что этого не учитывает. Еще бы цикл телепередач познавательных запустить, вот только сейчас у меня нет технической базы. Надеюсь, Хватов сдержит свое обещание и поговорит с нужными людьми в Калинине. А пока…
В общем, люди жаждали подробностей, жаждали правды, и мы им все это готовили в жуткой спешке, сумбуре, а также периодической головомойке от райкома КПСС. Разумеется, за ситуацией следили Краюхин с Козловым, которые оба особой деликатностью не отличались. Понимали прекрасно, что мешают своими звонками подготовке газеты в печать, но все равно набирали и набирали заветный номер, чтобы я лично держал их в курсе.
За всей этой суматохой я совершенно забыл о том, что на меня покушались, и о том, что Сивый, он же Леонид Набоко, искал параллельно чекистам людей, которые к этому причастны. Пока что ни от конторы, ни от лидера «хулиганов» не было никаких вестей, и я, откровенно говоря, просто перестал об этом думать… Да и не получилось бы это у меня при всем желании!
— Арсений Степанович, где третий макет?
— Я его отнес Правдину…
— Срочно звоните в цех! Останавливайте процесс! Этот не тот вариант!
— Понял… Вот только как бы это было сразу понять?
— Спросить! Спросить, Арсений Степаныч, спросить!
— Евгений Семенович, на проводе товарищ Краюхин…
— Соединяйте, Валечка!..
Макеты, правки, исчирканные красным карандашом листы. Еще влажные после недавней печати снимки. Третья или четвертая кружка кофе.
— Евгений Семенович, пришла телефонограмма из Калинина, из мединститута.
— Это на тему?
— Холера…
— Нет, не холера. Это про аптечки АИ-2, комментарий по фармакологии.
Ошибка в наборе, вовремя замеченная метранпажем. Сложный выбор между двумя картинками на главную полосу. Пятая или шестая кружка кофе.
— Виталий Николаич, двадцатая полоса готова?
— Переделанная?
— Да!
— У корректора.
— Кто читает?
— Марина.
— Черт, долго… С другой стороны, пусть читает, она еще ни разу ничего не пропустила.
Хочется курить. Бульбаш с Бродовым притворяются, будто просто вышли подышать воздухом, но их выдает терпкий запах табачного дыма. Держусь. Восьмая кружка кофе. Или девятая? Надо бы притормозить.
— Евгений Семенович, на тринадцатую подверстка не лезет!..
— Так режьте, Арсений Степанович, режьте!
Чай с баранками и ирисками «Кис-кис». Звонки, телефонограммы, листы на подпись. От чая уже тошнит, а всего-то первая кружка. Впрочем, до этого была конская доза кофеина. С другой стороны… Это же «Новость», там кофе-то почти нет. Еще чашку, и можно остановиться.
— Товарищ редактор, снимки готовы, третья пленка еще в проявке.
— Понял, Леня, поторопись, если это возможно!..
От кофе мутит. Неделю не буду пить. Или две недели. Ладно, кого я обманываю, уже завтра начну свое утро с чашечки ароматного черного от любимой женщины. А потом еще в редакции с Бульбашом, который повадился бегать ко мне на запах молотых зерен — кабинет-то, где он сидит с Зоей и Бродовым, на этом же этаже, даже почти напротив.
Газета ушла в печать только в девятом часу вечера. И у меня не было уверенности, что на сей раз я все сделал гладко.
Глава 3
Еще по своей прошлой жизни я запомнил одно ужасное ощущение: когда ты выжат, как лимон, голова гудит и не соображает, но при этом ты совершенно не можешь уснуть. Последствия адовых переработок и неконтролируемое потребление кофеина. Хорошо еще, что подарок Аглаи на работе закончился, да и у Клары Викентьевны ее личная коллекция давно не пополнялась. В итоге всю вторую половину дня мы вчера пили «Новость», в которой содержание настоящего кофе довольно низкое. И все же…
Привычки меня из будущего причудливо переплетались с привычками Кашеварова. Память реципиента услужливо подсказала, что он и сам был не прочь перебрать с кофеином. Правда, этот хлыщ, в чьем теле я обитаю уже несколько месяцев, активно подбивал клинья к нашей парторгше Громыхиной, и запах молотых зерен ассоциировался у него с Кларой Викентьевной. Твою ж запятую, как хорошо, что нам удалось это все прояснить и остаться добрыми коллегами!
Так или иначе, среда началась ужасно. Во-первых, под утро я все-таки забылся неверным сном и чуть не проспал завтрак с Аглаей. Ей-то на работу нужно было к восьми, и она ждала меня на кухне с тем самым кофе, который я вчера так смело зарекался больше не пить. Свежая и подтянутая любимая девушка, приготовившая мне столь же любимый треклятый напиток, взбодрила меня, и жизнь снова заиграла яркими красками. Но было и во-вторых. Еще с вечера меня не покидало тревожное чувство, будто что-то пошло не так. Или вот-вот пойдет.
Поцеловав меня на прощание, Аглая вихрем умчалась в поликлинику, а я пошел приводить себя в порядок в ванную, сопровождаемый толстым котом. Васька вдруг полюбил пить воду прямо из-под крана, и у него это стало своего рода утренней традицией, когда он перся за мной, запрыгивал на раковину, после чего долго и нудно пил. Потом приземлялся на пол и терся о мои ноги, пока я умывался и чистил зубы. И сегодня кот был особенно активен, словно тоже что-то почувствовал.
Одеваясь, я замотал шею шарфом настолько, что он налезал мне на подбородок и выше, словно я очень боялся простыть. А на самом деле мне не хотелось быть сразу узнанным — похожу по остановке привидением, послушаю разговоры возле газетного стенда. Чувствую, много будет всего интересного.
На улице завывала метель, и в голове мелькнула малодушная мыслишка: эх, надо было организовать сегодня служебную машину. Может, напроситься с Громыхиной? Она ведь живет в соседнем подъезде, и Сева точно за ней заедет. Но я решительно отбросил эти упаднические настроения и, согнувшись навстречу метели, словно полярник в экипировке, выдвинулся в сторону автобусной остановки.
Машин было мало, и в основном по дороге сновали грузовики. Андроповские автовладельцы, похоже, решили не испытывать судьбу, предпочтя общественный транспорт. А потому пассажиропоток сегодня явно будет перегружен. Вон какая толпа на остановке — в первый раз такую вижу. Бедная Аглая в своем нарядном пальто…
— И что вот нам делать, если вдруг холера? — я застал оживленную беседу примерно с середины.
Несколько разновозрастных женщин и с ними компания пенсионеров активно обсуждали наши материалы. Свежий номер газеты уже был заботливо наклеен на стенд, бумага еще даже как следует подсохнуть не успела. Мужчины помоложе стояли поодаль, но было видно, что дискуссия их тоже заинтересовала.
