RealRPG: Я убью Систему 1. Сдохни или умри - Алексей Пислегин
Я моргнул, возвращаясь в реальность, с силой запихнул в глубину сознания рвущие меня эмоции. Яркое синее свечение было повсюду: на стенах, на асфальте, на кузове припаркованной рядом “Газели”. И во многих местах наружу уже лезли телесно-серые червы.
– Пандора, – рявкнул я, с удивлением услышав в собственном голосе интонации отца. – Спина к спине. В людей не попади.
Бежать было поздно, как и прорываться наверх. Нас уже окружили.
Через миг стало ясно, что эта глянцевая кольчатая дрянь – даже не черви вовсе. Это – щупальца.
Из светящейся подъездной двери наружу вывалился огромный бесформенный кусок плоти с пляжный мяч размером. Эдакая голова осьминога, удерживаемая десятками длинных щупалец. Глаз на ней был лишь один – точная копия того, что мы видели в небе. Только он ещё и светился, как прожектор, синим светом.
Между нами и тварью было метра три, не больше.
Лена прошипела что-то злобное, и мы одновременно вскинули карабины и пальнули. Удар приклада в плечо показался благословением, и вселил уверенность. Хороший, плохой – не важно. Главное, у кого ружьё.
Синий глаз со звоном разлетелся на осколки, как выбитая автомобильная фара. Фонтаном ударила кровь – вырвиглазно-алая, неестественно яркая. Щупальца обмякли, и осьминог рухнул на землю.
Следующий выскочил из под детской горки метрах в пяти от нас, и шустро рванул в атаку. Ещё двое показались под “Газелью”, а один лез из её кузова...
– М-мать! – выругался я. В голове заработал калькулятор: Лена потратила два патрона, один в падении, один сейчас. Я – только один. У обоих по два запасных магазина в разгрузках…
Теперь главное, чтобы хватило отбиться. В мой рюкзак толкнулся Ленкин, и мы начали отстрел осьминогов. Сцуко, бред-то какой!
В висках стучала кровь, зрение ограничилось до узкого тоннеля, в котором я выхватывал новые цели. Хорошо, руки не дрожали. Как же это, мать их, хорошо…
Отступили боль и шок. На них не осталось ни времени, ни сил.
– Макс, мне страшно! – крикнула сестра сзади. С таким отчаянием, что я зубами скрипнул. За Лену я буду рвать голыми руками. Зубами, мать вашу, рвать буду!
Подстрелив ближайшего осьминога, я выдавил, постаравшись сделать голос бодрее:
– Держись! Я видел хентай, который так же начинался!
– Дурак! Перезаряжаю!
Я выстрелил в глаз одной твари, второй. Хорошо, что пёрли они напролом, даже не думая петлять и уворачиваться. Развернулся, проверяя сектор сестры – и тут же пальнул в осьминога, подобравшегося достаточно близко.
– Всё! – Лена вскинула карабин.
Я – развернулся, выпустил из магазина последний патрон.
– Перезарядка!
– Давай!
Магазин – рвануть из разгрузки. Пустой – отстегнуть, и на землю. Чёрт с ним. Подберу, если отобьёмся. Новый – вставить. И…
Меня рвануло за ногу и потащило по земле.
– М-мать! – взгляд поймал осьминожью башку, глаз-прожектор вблизи ослепил. Палёный пластик ударил в нос с новой силой, и я выстрелил – торопливо, навскидку. Толком не прижатый приклад больно долбанул в плечо. – Сцука! Писец!
Я сел и принялся палить, понимая, что каждый убитый уродец подбирается ближе предыдущего.
– Максим! – отчаянно завизжала сзади Лена.
Я вскочил, прострелил башку ближайшей твари и рванул назад. Сестру за щиколотки тащили сразу два урода, оплетая ноги щупальцами. Я поочерёдно убил обоих, пнул Лене её карабин, валяющийся на земле. Выстрелил снова, давая ей шанс подняться.
Развернулся, поймал на мушку ещё одного осьминога. Нажал на спусковой крючок – и карабин лишь сухо щёлкнул. Времени на перезарядку не осталось.
– Панди, убегай! – рявкнул я, срывая с шеи ремень “Сайги” и хватая её горячее дуло – как бейсболист биту. Боль смягчили адреналин и велосипедные перчатки без пальцев.
Я рванул вперёд, перепрыгнул метнувшиеся ко мне щупальца – и с силой двинул в глаз осьминога прикладом. Брызнули осколки и кровь, я прыгнул на следующую тварь.
– Не успею, – послышалось сзади обречённо.
– Беги! – рявкнул я. – В ТЦ давай!
Щупальца перехватили карабин. Я отпустил дуло и вмазал уроду ногой – металлическим носком тяжёлого гриндерса. Глаз треснул, но не разбился, я – чудом извернулся и с пробуксовкой рванул назад, к сестре.
Она направила на осьминога “Сайгу”. Монстр подпрыгнул, взвившись над землёй – а выстрела не последовало. Только щелчок, прозвучавший кладбищенским колоколом.
Я успел рвануть из ножен охотничий нож в тот миг, когда тварь сбила Лену с ног. Её придавило переплетение червей-щупалец, я с разбегу влетел в осьминожью башку коленями и опрокинул своим весом набок. Завалился сверху и загнал нож в глаз. Потом – ещё раз, ещё…
– Вставай! Беги!
Что-то обвило мой живот, рвануло вверх, оторвав от земли. Я извернулся, полоснул по щупальцам ножом. Брызнуло алое, но хватка не разжалась.
– Макси-и-им! – закричала Лена снова. Я успел её увидеть краем глаза: сестрёнку тоже подняли над землёй, а она спешно перезаряжала карабин. Умница! Хоть бы успела…
Меня развернуло, рванув за левую руку – в запястье вцепилось щупальце. За ним – ещё десяток.
– Твари! – я прорычал сквозь зубы и полоснул ножом. Только шкуру порезал – упругая плоть не рубилась.
Увидел перед собой осьминожью башку. Рукой не достать, но… Я извернулся и вмазал в глаз пяткой гриндерса. Тварь дёрнулась, отступая назад, а ногу поймали щупальца. Сзади загрохотали выстрелы.
– Давай, Лен! Давай, блин! – прорычал я, с трудом оглянувшись. Сестру не разглядел – но увидел ещё один синий глаз рядом с собой. Удар!
Нож вошёл точно в вертикальный зрачок, и глаз твари треснул пополам. В запястье правой руки вцепилось щупальце – так крепко, что я заорал. Пальцы разжались, и нож так и остался в голове осьминога.
Меня поймали за вторую ногу – и просто распяли в воздухе. Сзади грохнул выстрел, ещё один – и заплакала Лена.
– Всё, Макс, – услышал я. – Теперь всё…
Я рвался и пытался оглянуться – но не мог. Осьминоги, скрутив меня по рукам и ногам, будто успокоились. Замерли – и я только сейчас понял, что они повсюду, заполонили всю детскую площадку и двор. Десятки, сотни тварей – и их горящих прожекторами синих глаз. Пустых и уродливых.
Две старушки на лавке, окружённые тварями, смотрелись особенно сюрреалистично. Одна живая, одна – мёртвая.
– Лен! – крикнул я. Сердце колотилось, как бешеное, внутри клокотала ярость. Я должен был хотя бы успокоить сестрёнку
