(Не)добрый молодец (СИ) - Птица Алексей
Вадим только подивился её сообразительности.
— А лет тебе сколько?
— Почитай двенадцать зим исполнилось!
— Угу, понятно.
— А ты тоже сбежал?
— Да, напал кто-то.
— Мертвяки?
— Нет, всадники живые.
— Ага, казаки, небось, с Окраины или поляки, или воры!
Вадим промолчал, девчонка тоже заткнулась, съедая все его запасы, но отнять овощи у него рука не поднялась.
Отвлёкшись, Вадим стал проверять наличие своих карманов и вообще всего, что у него оставалось от прошлой жизни. А было там совсем немного. Помимо попутного мусора, вроде листьев и травы, нашёлся бумажный билет на автобус, платок и около тридцати рублей мелочью. На этом всё. Фонарик он благополучно потерял в процессе скитаний, да он бы уже и сел. Толку-то теперь от него.
Кроме найденного, у Вадиме имелась майка, куртка с капюшоном и штаны. Всё грязно-серого с зелёными разводами цвета. На ногах не осталось ни кроссовок, ни носков. И то и другое уже давно порвалось и потерялось. Теперь на изрезанных и исколотых ногах видны были только грязные следы навоза, земли и травы, по которой он шёл.
Вадим опустил ноги в прохладные струи воды, чтобы дать им очиститься от грязи и скопившейся крови. Что будет дальше, он не знал, и как ему теперь жить, тоже.
Поболтав ногами по воде, он стал думать, что делать. Чувство голода пока притупилось, но без обуви далеко не уйти. Да и куда идти? Те, кто сейчас хозяйничали в селе, в гости его явно не ждали. И это не было сказкой. Такое не придумаешь, и не состряпаешь на скорую руку. Он действительно попал неведомо куда. Это была или параллельная вселенная, или прошлое, или ещё что.
Вадик был почти дипломированным геодезистом без практики. Что он умел? Карты рисовать, измерять рельеф земли, да работать в специализированных программках, вроде ГИС «Интеграция». Конечно, ещё немного его научили ориентироваться на местности, пользоваться измерительными приборами и прочими инструментами. И на этом всё! Самостоятельно он читал про способы выживания, поиск еды в лесу и похожие трудности, но реальность оказалась намного хуже. Ноги опухли и стали ощутимо болеть, а что будет дальше?
Обуви нет, огня нет, кругом демоны… Что делать, неизвестно. Он оглянулся. Девочка, наевшись, свернулась клубочком и уже вовсю посапывала. И что теперь с ней делать, он сам ведь, как ребёнок, а тут ещё ответственность за кого-то придётся брать? Так ничего для себя и не решив, он забрался в густой кустарник, росший у самой реки, и, поворочавшись там, как медведь, заснул.
Река же послушно несла свои воды дальше, кустарник шелестел под порывами ночного ветра, а птицы возились в листве, устраиваясь на ночь. Мир продолжал жить своей жизнью, даже не заметив присутствие в себе чужеродного элемента.
Утро для Вадима наступило с пением соловья на этом самом кустарнике. А может быть, это был и не соловей, он ведь не орнитолог, чтобы узнать сразу птаху. Повернувшись, он внезапно ощутил, что он не один спал в кустарнике! Рядом с ним пыхтела грязным носом давешняя девчонка, что прижалась к его боку и спала, свернувшись в калачик.
Покряхтев, словно старый дед и стараясь не разбудить девчонку, Вадим осторожно выполз из кустарника, чтобы обозреть окрестности. Тут же шмыгнула в траву ящерица, плеснула на мелководье рыба, квакнула на отмели невидимая лягушка, закричала сойка в лесу. Вадим громко вздохнул, тяжело ступая по мокрой траве. Его ноги за ночь опухли ещё больше. Их нужно было перемотать и вылечить, что очевидно. Осталось только понять, как и где это сделать. Взгляд упал на девочку, что неведомым образом уже оказалась стоящей возле него.
При свете дня теперь он смог хорошо её рассмотреть. Девочка оказалась светловолосой и очень грязной, с перепачканным в золе и грязи длиннополым платьем и сильно обгоревшими волосами. Сгорели и ресницы, и брови, оставив на молочно-белой коже красные пятна ожогов. Лицо простоватое, конопатое, нос курносый, глаза голубые, характер, очевидно, нордический.
Эх…Утро выдалось хмурым, и более чем. Лёгкий прохладный ветерок ворошил мелкой рябью поверхность небольшой речки. Низко пронеслась парочка серых уток, громко закрякав. Высокий камыш тихо закачал длинными стеблями, плеснула рыба.
Кстати, о рыбе. «Не репой единой, — вспомнил Вадим название корнеплода, — надо бы и рыбки наловить».Но чем, вот же вопрос. «Морду» Вадим плести умел, дед в своё время научил. Но огня-то не было!
— Я хочу есть! — напомнила о себе девочка.
Не привыкший о ком-то заботиться, Белозерцев нахмурился.
— Я тоже хочу, но осталось три репки и один огурец, как делить будем?
Девочка потупилась.
— Мне две репки.
— Ладно.
Он поделил овощи и каждый стал хрумкать своими. Для завтрака сойдёт, но что делать дальше? Подкрепившись, Вадим решил остаться здесь на один день, всё равно он не знал куда идти, хотя у него и оказался рядом проводник из местных. Но даже двигаться сейчас для Вадима оказалось тяжело. Его ноги жутко распухли и нещадно болели, а ещё немилосердно жалили комары, и деться от них было просто некуда.
Скудный завтрак немного притупил чувство голода, но нужно что-то придумывать на обед!
Кинув взгляд на замызганную девчонку, он бросил ей.
— Иди, искупайся, — и отвернулся, обдумывая, как лучше сделать приспособление для ловли рыбы.
Наломав ивовых прутьев, Вадим принялся мастерить небольшую морду, плетя два конуса, один большой, другой намного меньше. С горем пополам у него это получилось. Найдя кусок бревна, привязал его шнурком, оставшимся от обуви, к корзине и отволок морду к камышам. Здесь он утопил корзины, воткнул в них еловые ветки и вернулся обратно.
Теперь требовалось только ждать, и пока Вадим решил попробовать сплести себе обувь, вроде тех же лаптей. Изготавливались они из лыка, его надо было драть, но как драть, и с какого дерева, Вадим не знал. Поэтому городил конструкцию в меру своего понимания и навыков.
Получилось грубо, и передвигаться в такой обуви оказалось очень больно. А ещё у него не было ничего острого. Из металла у Вадима остались только монетки из прошлой жизни. Достав одну из них, Вадим принялся искать на берегу реки подходящий камень, чтобы сточить край монетки. Да только не так просто оказалось его найти. Это же не горы, а равнина, да ещё и песок кругом.
Через какое-то время он смог найти нужный экземпляр под корнями куста, куда его видимо забросили рыбаки или прохожие. А может быть, речка во время наводнения вынесла на берег. Провозившись до обеда и изрядно намучившись, Вадим получил желаемое. Как говорится, если долго мучиться, что-нибудь получится.
С помощью острого края монетки он распластал рукава куртки на полоски и разрезал майку. Можно было бы и трусы, но «хозяйство» надобно беречь, а то, поди, откусит жаба какая во сне, и больше не будет ему нужна никакая Снежана. Да и Агафья мала ещё для подобных зрелищ.
Настало время вытягивать и вершу, или морду, и Вадик побрёл к камышам. Там, где вода доходила по грудь, а парень был чуть выше среднего роста, он нащупал руками искомое и потянул к берегу.
Судя по весу,рыба попалась в морду. Уже на берегу Вадим оценил свой улов и оказался весьма доволен. Несколько крупных карасей, один налим, две небольшие щучки и сом. Вадим стал вынимать извивающуюся рыбу по одной и пластать монеткой на тонкие куски.
Хорошо было бы её завялить, но средняя полоса России — это не Средняя Азия, здесь солнце нежаркое, да и соль у него, опять же, отсутствовала. Очистка и обработка рыбы заняла довольно много времени, солнце уже стало клониться к закату, когда Вадим управился с ней. Дальше он сложил чистые куски рыбы, очищенные от костей и шкуры, в листья лопухов. Всё это время Агафья занималась своими детскими делами, с любопытством посматривая на него. А увидев его синие, сделанные из вискозы трусы и вовсе обалдела, от переизбытка эмоций сунув в рот грязный пальчик.
— Ты руки чаще мой, — обратил на неё внимание Вадим, — и не суй в рот палец. А то микробы заведутся.
