"Фантастика 2023-192". Компиляция. Книги 1-27 (СИ) - Васильев Николай Федорович
— Да-а. Мы, Бельские, находимся с воцарением императрицы Елизаветы в опале. А все потому, что мой отец, Андрей Бельский, оказался верен присяге и не поддержал свержение законной императрицы Анны Леопольдовны. Благодаря вмешательству моего дяди, Алексея Петровича Бестужева, его не казнили и не сослали в Сибирь. Ему даже позволили воевать против Швеции в 1742 году, и если бы он отличился, нас бы реабилитировали. Но он утонул в море по пути на войну. А теперь дядя вновь подготовил указ о реабилитации — в связи с моим выходом в свет.
— Значит надо представляться. Когда?
— Я родилась 24 апреля, за день до дня коронации императрицы. Вот 25 и надо прибыть в Кремль, в Елизаветинсий дворец
— Мой срок будет, наверное, подольше: сначала княгиня должна повращаться в свете вместе с тобой, а уж затем поражать светских завсегдатаев диковинкой в моем лице.
— Ты часто поражаешь меня, Алекс, своими выражениями: прогноз, сконцентрированы, завсегдатаи…. Где ты их берешь?
— В основном, это переводы с английского, так как я не могу подыскать похожих русских слов. Ну что, светлая госпожа, наше время истекает. Пора скакать обратно?
— Пора…. А, вот еще: ты все зовешь меня госпожой, а сам уже мне тыкаешь, а не выкаешь….
— Простите, пресветлая, больше не буду.
— Нет! Приказываю продолжать тыкать, мне так больше нравится! Ну, хотя бы наедине?
— Яволь, майн херц! Ноу проблем, майн херц!
— Алекс! И дурака передо мной больше не валяй! Будь по-прежнему героем из романа Ричардсона
Глава восьмая. Двойной бенефис
Двадцать пятого апреля княгиня и княжна Бельские отправились в собственной карете в Кремль, на торжественный молебен в честь 12-летней коронации Елизаветы Петровны на царствование. Обе были причесаны и разодеты самым пышным образом в бархатные платья зеленого цвета: салатного оттенка у княжны и огуречного у княгини. Впрочем, сверху в связи с еще прохладной, да и ветреной погодой на них были обширные суконные накидки. Кроме кучера и слуг на запятках кареты решили взять с собой и Александра Бартона с пистолетами и шпагой — типа, для защиты от уличных татей. В связи с этой своей функцией он предшествующим вечером потренировался на задах поместья в стрельбе и перезарядке пистолетов, остался собой недоволен, но не отказываться же от чести….
По пути Сашка активно крутил головой, разглядывая московские улицы, в том числе и с целью запоминания пути. Карету немилосердно трясло, и он вспомнил, что собирался заказать мастеровитому кузнецу изготовление рессор да времени не нашел. В пути они почти не разговаривали, а занял он с полчаса. Кремль показался Сашке чужим и, как бы, обшарпанным. Народа же в нем и перед ним собралось полным-полнешенько. Впрочем, солдаты с помощью рогаток сумели как-то движение народа зарегулировать и карету княгини, после осмотра поданной ей бумаги, в Кремль пропустили. Они оставили ее возле других карет на какой-то площади и пошли втроем к Успенскому собору — хотя уже без накидок, пистолетов и шпаги. На входе Сашке даже пришлось потолкаться, оберегая дам, а очередной распорядитель, узнав их имена, указал место, где можно было еще встать — в задних рядах, разумеется. После чего оставалось ждать появления главных действующих лиц шоу — императрицы, великого князя и княгини и митрополита с присными.
Благодаря высокому росту Сашка и Ксения (бывшая на каблуках) смогли обозревать площадку перед алтарем, куда явились, наконец, названные фигуранты. Елене Петровне с ее 160 см оставалось вести себя стоически и просто молиться и слушать. Впрочем, Сашка, встав за спиной княгини, брал иногда ее за локотки и тихонько приподнимал над толпой. В первый раз Елена его беззвучно пожурила, но и одарила сияющим взглядом, а потом воспринимала подъемы спокойно.
Императрица в самом деле была высока (может, тоже из-за каблуков?), дородна, курноса и показушно лучезарна. Ее небесно-голубое платье посверкивало искусно рассеянными бриллиантами, а густые светлые волосы были, против обыкновения, заплетены в толстую косу, уложенную вкруг головы и увенчанную сплошь покрытой бриллиантами сферической короной. "Ну, блин, вылитая Тимошенко!" — беззвучно хохотнул Сашка. Рядом с ней стоял хиловатый тип, явный иноземец, а под руку с ним тянущаяся кверху мадам. "Понятно, парочка взаимных ненавистников, Петр и Катерина, бывшая Софи. А вокруг? Детина за спиной Елизаветы, видимо, Иван Шувалов, другой детина поодаль и постарше — Разумовский, обочь должны быть Петр Шувалов, Бестужев, Воронцов, Апраксин, а также представители древних боярских родов (Голицины, Шаховские, Трубецкие, Милославский….), но кто из них кто, черт разберет…. Впрочем, вон тот, самый пожилой, представительный подходит под описание Бестужева. Ну а бабенки? Все мельче Елизаветы и писаных красавиц среди них что-то не видно, один гонор. Моя Елена куда их краше…. Хотя в толпе встречаются миленькие лица, встречаются…."
Сама служба скоро стала в тягость Сашке, который был закоренелым безбожником и на попов всегда смотрел с недоумением. Но тут с верой не шутят — и он стал полегоньку обезьянничать, то есть бить поклоны и бормотать религиозную чепуху. Наконец, митрополит благословил императрицу на дальнейшее царствование во славу русского народа и православной церкви, и та вместе со свитой двинулась к выходу из собора. "Славься, матушка царица, — возликовал Сашка, — за два часа управились!" и подхватил дам под руки. Елена с удовольствием на руке повисла, Ксения не снизошла.
На выходе из храма к ним подошел тот самый пожилой сановник, которого Сашка спрогнозировал канцлером, и поклонился вежливо Елене Петровне: — Здравствуй, сестрица.
— Здравствуй долгие годы, брат.
— Это твоя Ксения? Не узнал. Настоящая красавица. А это что за молодец?
— То учитель Ксении, Алекс Бартон, из Англии. Потом про него расскажу.
— Потом так потом. Готовы ли предстать перед государыней?
— Готовы, граф. Когда?
— Прием во дворце вот-вот начнется.
— Говорил ли ты с ней о нас?
— Говорил. Все будет хорошо. Если только Ксения на последующем обеде, а также во время бала не оплошает.
— Я ее усиленно готовила.
— Тогда пойдем. Учителя оставьте тут.
Было давно за полдень, когда дамы вернулись к карете из дворца. Были они сыты, оживленны и тотчас бросились утешать Алекса ("обреченного здесь скучать и голодать") и стали угощать прихваченными с пира пирогами. И очень удивились, что он, оказывается, интересно провел время в компании слуг и уже с ними перекусил. "Они знают столько баек, — оправдывался Сашка, — да и я им порядком рассказал о том, что в мире делается".
— Ты, Саша, нигде не пропадешь, — констатировала с некоторым прискорбием княгиня. — Перекати-поле: сегодня здесь, завтра там, то княжну улестишь, то служанку, тебе все едино….
— Виноват, светлая госпожа. Они еду разложили, у меня аппетит и разыгрался….
— Вот, вот, — не отступала княгиня. — Девка перед тобой заголится, а княжны поблизости не будет, куда деваться….
— To argue with a woman is useless (Спорить с женщиной бесполезно), — припомнил Сашка английское выражение
— Что? — спросила Бельская.
— Простите еще раз, госпожа. Это английская поговорка о бесполезности спора с женщиной: она всегда окажется права.
— Матушка, — вмешалась княжна, — Я думаю, что Алекс просто умеет доминировать в любом обществе — так, как это делал Петр Великий. А это завидное мужское качество.
— Вот, вот, он и над тобой сумел доминировать. Смотри, дева, прокляну, если согрешишь! На тебя у императрицы такие планы….
— Матушка! (Госпожа!) — раздались голоса, полные укоризны.
— Ладно, угомонитесь. Пора на бал ехать, в Головинский дворец. Тебе, Саша, опять придется развлекаться в обществе слуг и кучеров — но только потому, что я не догадалась взять для тебя одежду и парик, приличные для танцев. В другой раз наверстаешь, балы государыня дает часто.
