Валькирии Восточной границы (СИ) - Виталий Абанов
— Прям уж расцвел — скептически оглядываю себя я. Тоже мне цветочек.
— Расцвели, уж не беспокойтесь. — кивает Пахом: — но вы спите, я вам свечу оставлю, вдруг кошмары начнутся… а сам пойду чай поставлю, да к завтраку чего соберу… вам в трактир никак нельзя, госпожа полковник изволит ругаться. — он выходит, оставляя свечу. Я сижу на кровати и смотрю на пламя.
Так — думаю я, ладно. Это не сон. Я умер? Судя по всему — да. Последнее воспоминание в том мире… ничем хорошим оно бы не закончилось. Тут я должен был глаза либо на больничной койке открыть… или проснуться. Ни того ни другого, вместо этого — какой-то странный мир с валькириями и Адскими Тварями. И магией на девичьих ладошках.
Ладно. Вздыхаем и отпускаем. Не время рефлексировать, время адаптироваться. Что я знаю про этот мир? Местонахождение — Российская Империя, да. Время — одна тысяча девятьсот третий год от Рождества Христова — это я вчера уточнял. Но я перенесен не только во времени, но и в альтернативную реальность, где это все вокруг меня не просто Российская Империя в 1903 году, но где существует магия — вот самое фундаментальное различие между моим миром и этим. Кроме того, существуют некие Адские Врата и Адские же Твари, которые из Врат выходят… и жрут. Всех подряд. Тем не менее, вчерашняя наша стычка с Тварью оказалась неожиданностью, но почему? Если тут Врата повсюду открыты и Твари хозяйничают — чего спрашивается гарнизон спит? Почему нет круглосуточных дежурств усиленными нарядами, почему девчонки в смешных шинельках как на парад одеты? И какого черта это девчонки? Арргг… столько вопросов. Ладно, вопросы будем задавать, будем узнавать, а пока — что нам известно?
Еще раз — Российская Империя, прошлое, магия. Ах, да. Имя и фамилия. Уваров Владимир Григорьевич. Гвардии лейтенант. И у меня есть семья, о которой говорила и госпожа полковник Мария Сергеевна и валькирия Цветкова. Кстати, валькирия — это звание? Или что-то вроде «офицер»? А может обозначение вида войск? Не знаю. Но она именно так и представляется — валькирия Цветкова.
Что до семьи… некая княгиня Полина Иринчеевна — о ней упоминала Мария Сергеевна. С ехидцей такой упоминала. Почему? Нет ответов. И некая Ай-гуль, у которой все хорошо. Кто это? Опять нет ответов. Я мотаю головой. Погодите-ка. У меня же есть денщик… насколько я припоминаю, денщики — это что-то вроде персональных дворецких и горничных в одном флаконе, а Пахом упоминал что он со мной с «младых ногтей».
— Пахом! — кричу я, понимая иронию судьбы. Вот и дожил, думаю я, эксплуататор трудового народа и аристократ. Вот сейчас кликну Пахома и велю ему икру с водочкой подать да к цыганам… как и полагается. Так сказать духовно и нравственно разлагаться.
— Вашблагородие? — дверь открывается и в комнату заваливается Пахом: — чего изволите? Ночь на дворе…
— Извини, Пахом. Я пару вопросов задать. Ответишь?
— Дык а чего же не ответить. Только я человек простой, барским премудростям да книжной грамоте не обучен…
— Скажи мне… а кто такая княгиня Полин Иринчеевна?
— О, Господи. Вы и Полину Иринчеевну запамятовали? — всплескивает руками Пахом: — как же так? Ой, беда какая…
— Да не причитай ты… — морщусь я: — просто представь, что все забыл совсем. Начни с начала. Кто она?
— Полина Иринчеевна то? Ее Сиятельство приходится женой князя Борислава Светозаровича. Дяди вашего.
— Уварова? — у меня благородный род? Уваровы — звучит гордо!
— Борислава Светозаровича Василевского. — поправляет меня Пахом: — он же старший брат вашей матушки покойной, да будет ей земля пухом.
— Понятно. А кто такая Ай-гуль?
— А… припоминаете значится… Ай-гуль — это дочка Борислава Светозаровича и Полины Иринчеевны. Но она себя изволит Аделаидой называть, ей имя Ай-гуль не нравится, вы же помните? Нет? Ну как же… ваша первая любовь была.
— Поправь меня, если я ошибаюсь, но… она же получается моя двоюродная сестра?
— Кузина. — кивает Пахом: — как есть — кузина. Но у Ай-гуль Родовой Дар Василевских во всей красе открылся! Она же как есть — Ледяная Княжна! Про нее «Петербургский Вестник» еще год назад писал! Сам Император ей звезду бриллиантовую пожаловал и звание полковника!
— Значит, у нее все хорошо… — киваю я, не припоминая ни свою кузину Ай-гуль, ни дядю с тетей… ни даже маму с папой. Все-таки я не Уваров Владимир Григорьевич.
— У нее все хорошо — кивает Пахом: — она же гений рода. Такие раз в столетие рождаются. Димитрий и Татьяна — ее старшие, они к сожалению не столь талантливы… злые языки говорят… — он замялся и отвел глаза, комкая свой картуз в руках.
— Ну чего еще? Говори.
— Токма вы уж не сердчайте, барин — говорит он: — это только слухи, а мы люди маленькие, вот и услышали…
— Да не буду я сердится. Я ж ничего не помню. Можешь сплетни на меня вываливать — я тебе спасибо скажу. Что там еще… ну жалование повышу.
— Неужто? Так я сейчас вам расскажу… — Пахом оглядывается по сторонам, хотя мы совершенно одни в комнате: — дык, Димитрий Бориславович и Татьяна Алексеевна — они же не родные князю Бориславу Светозаровичу! Димитрий хоть отчество его взял, а Татьяна так с прежним и ходит. У них Родовой Дар слабенький, от Гайдовских-Потаповичей… пламенный дар. Все одно неплохо… но с Ай-гуль, с Ледяной Княжной не сравнится. И сестренка ее младшая, Анна — та родная, но конечно не такая талантливая. И личиком не так вышла… так и растет в тени старшенькой.
— Так — говорю я: — у меня есть дядя и тетя. У них есть… четверо детей. Старшие — Димитрий и Татьяна, средняя — Ай Гуль, у которой все хорошо и младшенькая — Анна. Верно?
— Верно, Вашблагородие — кивает Пахом.
— Это все мои родственники? Моя семья?
— Вы что? Нет конечно. Есть еще дядя и тети от Разумовских. Князь Владимир Ревович и княгиня Светлана, их дети — Захар и Наталья, есть еще Назаровы, у них трое детей, есть еще Василевские — младший брат князя Борислава Светозаровича, Богдан Светозарович… и у него двое детей и жена и это только со стороны вашей матушки. А вот со стороны отца…
— Погоди! Постой. Господи, как их много… — хватаюсь я за голову.
— Семья должна быть большой — укоризненно смотрит на меня Пахом: — кто же поддержит в минуту бедствия как не семья. Вот у вас,
