Котёнок в поисках дома - Юрий Артемьев
Ей отомстил за всех, и за себя.
Пытался совесть задушить. Сама издохла,
От угрызений внутренних своих.
Хотел убить любовь, она усохла.
Остался лишь короткий нежный стих.
Почти со всеми смог я разобраться.
Что там осталось? Грусть-печаль-тоска?
Да ну их! Неохота мне мараться.
Пускай живут… Пускай живут, пока…
Тебе не страшно жить на этом свете?
Убей в себе свой бесконечный страх!
Мы сами пред собой за всё в ответе.
А если что не так? Увы и ах!
Не бойся победить в себе гордыню,
Свой страх и всё, что есть вокруг него.
Оставь себе на память своё имя!
На этом свете хватит и его…
* * *
Снова сильно тряхнуло, я задел правым плечом за что-то твёрдое и зашипел о боли. Кричать я не стал, хотя очень хотелось… Правую руку в районе раненого плеча просто пронзало насквозь нестерпимой болью.
За окном мелькали зелёные деревья, но дорога была такой неровной, что машину снова тряхнуло. Я пришёл в себя. Мне было больно, мокро и…
Блин! Я… Я на Земле.
Я еду в машине… а этот болван, который не снижая скорости не пропускает ни одной ямы на дороге — это Натан. Мой боевой товарищ… Мой напарник…
— Натан! Потише! Не дрова везёшь.
Он затормозил так резко, что я чуть не влетел в лобовое стекло. Или даже чуть не вылетел через него.
— Ты охренел, что ли?
— Инга! Ты как? Как себя чувствуешь? Что с тобой?
— Ты лучше меня знаешь, что со мной, наверное. Я после реки ничего не помню…
* * *
Вот тогда он мне всё и рассказал. Как я плыл, прямо в одежде через реку, загребая одной рукой. Как я, не доплыв чуть-чуть, потерял сознание и свалился в воду лицом вниз. Как он меня вытащил и донёс до машины.
И вот теперь он меня везёт в больницу, потому что я истекаю кровью.
— Ты о чём? В какую на хрен больницу, Натан? Там меня сразу повяжут с огнестрельным ранением. Да и тебя заодно. Где мы сейчас?
— Я не поехал в Шую, объехал слева… Мы сейчас едем в Иваново. Ещё минут двадцать…
— Никакого Иваново. Увидишь по дороге какой ручей или речку. Съезжай к воде….
* * *
Ручей нашёлся почти сразу. Небольшой. С метр шириной. То что надо. Я кое как добрался до воды. Стащил с себя куртку и рубашку. Присохшую уже ткань пришлось отдирать Кровь снова стала сочиться из потревоженной раны.
— Натан! Там в свёртке, который я принёс, вещмешок. Там должны быть и бинты…
Так. Надо рану осмотреть. Правой рукой не пошевелить. Откликается резкой болью на каждое движение. Не думая про возможность занести в рану инфекцию, пытаюсь промыть рану намоченной в ручье рубашкой. Получается плохо. Но я снова мочу окровавленную тряпку в ручье и пытаюсь стереть кровь, хотя бы вокруг раны. Сейчас не до инфекции. С этим и потом можно будет разобраться. Так… Есть входное отверстие… А сзади мне не видно.
Вернулся мой напарник с бинтами в руках. Принёс сразу много. Мне столько может не понадобиться. Ну да ладно…
— Посмотри сзади! Есть выходное отверстие от пули?
Блин. Такое ощущение, что это не я от потери крови сейчас сознание потеряю, а мой друг свалится в обморок от одного только вида моей крови…
— Натан! Пожалуйста! Только не падай в обморок. Я тебя потом до машины не дотащу одной рукой. — пытаюсь шуткой вывести его из заторможенного состояния.
— Да, да. Сейчас. Нет. Сзади всё опухло. Кговь. Много кгови. И шишка какая-то.
С трудом дотягиваюсь до пресловутой шишки… Больно, блин… Но, кажется, картина проясняется. Пуля попала мне в правую руку, когда я её поднял, чтобы выстрелить в капитана. Поэтому рана получилась как бы по диагонали. Войдя в бицепс, возможно задела кость и застряла под кожей сзади на пробив её… Тут без стакана, ну то есть без рентгена не разберёшься…
— Натан! Постарайся забинтовать потуже. Не жалей бинтов. У нас их много.
С болью и матом, я чуть приподнимаю руку, чтобы ему было удобнее бинтовать.
— Тебе надо к доктогу!
— А у тебя есть с собой врач?
— Надо в больницу!
— Нельзя в больницу. Сразу нас менты загребут. И меня, и тебя.
— Но так нельзя оставлять…
— У тебя есть в Москве надёжный друг, и чтобы ещё немного медик? Кто угодно… Санитар, фельдшер, акушер. Да хоть ветеринар.
— Ветегинаг есть… — оживился Натан. — Мы в школе учились вместе. Он… Надёжный. Вадик Кац. Правда я его лет пять как не видел, но знаю, что живёт и работает он всё там же…
К этому времени он уже закончил меня бинтовать. С помощью Натана я надел чистую и сухую куртку. Правую руку я не стал впихивать в рукав. Левую надел как положено, а на правую сторону куртку просто накинул. Натан застегнул меня на все пуговицы. Думаю, что сойдёт и так.
— Смотри. Нам до Москвы часа два не меньше. Сразу поедем домой. А потом ты съездишь за Вадиком. Я подскажу, что взять с собой. Думаю, что он разберётся. Но подробностей моего ранения ему сразу не говори. И про огнестрельное ранение не упоминай. Просто скажи, что нужна его помощь. Если он надёжный друг, то поможет, особо не выясняя подробностей…
Мы подошли к машине… Да. Это я сильно сиденье извазюкал.
— Натан! Придётся сейчас машинку слегка помыть. Смотри на сиденье кровь. И на дверце тоже. Можно моей рубахой. Её всё равно уже только выбрасывать. Да и кстати, надо бы после всю окровавленную одежду припрятать. Так нельзя бросать. А то бдительные граждане могут не так понять. Лопатка есть. Можно прикопать у ручья.
Я присел на травку возле машины. Меня снова начало штормить. Но я держался. Мой соратник суетился возле машины, смывая оставленные мною следы крови.
Наконец я уселся на переднее сидение, стараясь не задевать правым плечом ни обо что. Не хватало, чтобы снова рана закровоточила. Опять машину мыть придётся…
Водитель с лопаткой в руке вернулся, и сунув шанцевый инструмент под сиденье, завёл нашего железного коня.
Я смотрел на дорогу. А в глазах мелькали белые мушки… Надо было ножи отстегнуть… Пришла в голову запоздалая мысль. Револьвер я давно засунул под своё сиденье, ещё до того, как
