Властелин воды (СИ) - Вязовский Алексей

— Вы теперь еще и маг Земли?! — неверяще уставился Эверс на мои руки и на пылающий огнем разлом

— Да — не стал отрицать очевидного. Выпустив весь гнев, я как-то сразу успокоился и, погасив огонь, уже ледяным тоном приказал провинившемуся магу — Если тебе, Эверс, свою магию девать некуда, приберись во дворе. Чтобы к утру этого безобразия здесь не было.

— Князь, напоминайте мне почаще, чтобы я никогда вас не злил! — подколол Лем, провожая меня до моих новых покоев…

*****

Хейлим вышел из перехода прямо в свои покои, нарушая строгие правила, установленные Советом Старейшин. Плевать… Эти вековые правила, им же когда-то и предложенные, для него не имеют больше никакого смысла. Утром он отправится на Совет, и ему за это даже не придется оправдываться, не до того всем станет… А сейчас у него впереди еще половина ночи — вполне достаточно, чтобы предаться воспоминаниям и скорби, чтобы подвести черту под прожитой жизнью и приготовиться к смерти.

Старейшина добрел до кресла и упал в него, закрывая глаза. Никогда Хейлим не думал, что его долгая жизнь закончится так бездарно. Потерял брата и потерял ас-урум — единственных, кем он дорожил в этой жизни. А еще по его вине погиб целый отряд элитных инисов и их ас-урумы попали в руки ненавистного врага. За такой проступок он сам бы приказал казнить виновного. Самым достойным было бы бросится на меч мальчишки Тиссена и погибнуть от удара чужого ас-урума. Но кто тогда расскажет Совету Старейшин о произошедшем, и кто предостережет братьев от повторения его ошибок? Так что пока нет. Сначала разговор с братьями, а потом уже заслуженная смерть, смывающая позор.

Утром Хейлим приведет себя в достойный вид и отправится на Совет Старейшин. Честно расскажет братьям о сражении с молодым Тиссеном и о том, что он успел понять про этого мальчишку и его удивительную магию. Он мужественно признается старейшинам в своей непростительной самоуверенности, повлекшей гибель семи лучших воинов и потерю восьми ас-урумов. А лишь потом, как и положено настоящему инису, совершит свое ритуальное самоубийство, проткнув себя мечом на глазах Совета. Таковы традиции Братства Темных Кланов, и они священны — инис, потерявший в бою ас-урум, больше не заслуживает жизни, он должен уйти вслед за своим боевым клинком.

Орудие возмездия за проявленную в бою слабость, иногда всю жизнь ждет своего часа — ведь каждый из инисов, обретя ас-урум, продолжает бережно хранить простой ученический клинок, полученный им при прохождении первой ступени посвящения. Для иниса он дорог, как память, как признание высоких заслуг молодого воина, которого старейшины Клана сочли достойным взойти на следующую ступень посвящения. И как напоминание о принятом на себя священном долге.

…Как же счастливы они были с братом, как горды, пройдя все испытания и вступив в ряды Братства Темных Кланов. Им, молодым воинам дроу, казалось, что в жизни нет, и быть не может ничего важнее этого. Семья?! Дети?! Да разве может сравниться это с возможностью стать инисом? Братство — вот настоящая семья сурового воина дроу, и посвящение в него стоит любых усилий и жертв. Знали ли они с братом, что после сложного некромантского ритуала навсегда потеряют возможность иметь потомство? Да, знали. Темные Лорды, проводящие ритуал, никогда этого и не скрывали. Решение стать инисом должно быть осознанным, иначе принесенные жертвы теряют всякий смысл. Отныне и навсегда они порывали с прошлым и вступали в новую семью, в свой новый Клан.

Взамен утерянного часть привычных эльфийских способностей у них сменилась новыми, полученными через ритуал от древней расы вампиров — появился обостренный нюх, невообразимая скорость перемещения и поразительная для дроу живучесть. Но высшим счастьем для двух молодых инисов стало обретение огненных мечей — ас-урумов, после которого они с братом поднялись на высшую, третью ступень Братства, вступив в элитный отряд Темных Кланов. Пусть сами инисы не до конца понимали, как и по какому признаку клинки, наделенные древней душой, выбирают себе хозяина, но после обретения, вопрос о том, достоин ли рядовой инис такой чести, уже не стоял. Связь между ним и ас-урумом даровала огромную силу и возможности, превосходящие всякое понимание.

Хейлим и сейчас еще чувствовал нить, связывающую его с боевым другом, но понимал, что скоро она навсегда оборвется. По словам наглого мальчишки, его драгоценный меч ляжет в качестве подношения на алтарь древнего бога Огня, и Айран заберет его в божественную оружейную. Конечно, не самая худшая участь для древней души, живущей в ас-уруме и когда-то поклонявшейся этому древнему богу. Но для Хейлима дальнейшая жизнь не будет больше иметь никакого смысла.

Поэтому и уйдет он вслед за своим клинком, исполнив долг и не имея надежды обрести ас-урум за последней чертой. Ведь темный ритуал, осквернивший тело и душу дроу, лишает того шанса на возвращение в тот дивный прекрасный мир, из которого их предки эльфы когда-то пришли в Рион. Хейлим знал это и знал, что когда-то придется заплатить такую цену за счастье обладать ас-урумом. Сегодня это время пришло…

Когда в окне забрезжил рассвет, инис встал с кресла и спокойно занялся приготовлением к Совету. Горе, обрушившееся на него — это не повод выглядеть недостойно в последний час. Какой пример подаст он молодым инисам? Тем, кто займет когда-нибудь его место, но уже не повторит допущенных им ошибок.

Хейлим смыл кровь с лица и тела, туго переплел растрепавшуюся в бою седую косу, не спеша достал из сундука одежду для торжественных случаев. Переоделся, сложил грязные вещи у двери. Потом снял со стены ножны, в которых хранился его простой меч, и достал клинок, чтобы удостоверится, все ли с ним в порядке. Иногда они рассуждали с братом о том, что было бы здорово, если бы и души инисов тоже могли после смерти не растворяться в темной пустоте, а вселяться в свои мечи. Пусть это был бы клинок не сравнимый по мощи с ас-урумом, но такой меч тоже помог бы кому-то из молодых дроу. Увы… но их мечты так и остались мечтами. Оскверненная темным ритуалом душа иниса бесследно исчезала из этого мира после смерти…

Пора… Оглянувшись последний раз, Хейлим мысленно простился местом, служившим ему и брату пристанищем долгие, долгие годы. Не в натуре инисов привязываться к вещам и дому, но здесь им было… спокойно. Пусть теперь их жилье послужит другим братьям, наверное, кому-то более достойному, чем они с братом.

Он уже закрывал дверь, когда резкая боль пронзила давно заледеневшее сердце иниса. Хейлим даже не сразу осознал, что это был отчаянный крик его ас-урума, взывающий к хозяину о помощи. Не ответить на него было кощунством, это стало бы предательством, в тысячу раз хуже прежнего! Уж лучше погибнуть рядом с боевым другом, сгорев на алтаре Айрана, чем прожить еще какое-то время, чувствуя себя последним из мерзавцев, предавшим их вековую связь!

И Хейлим, презрев все, отчаянно шагнул по этой связующей нити, как по лучу маяка, открывая переход куда-то в окрестности Охотничьего Замка Тиссенов…

******

— …Вергелиус, какого Аша творится в наших Орденах?!!! — старинный кубок из тонкого эльфийского стекла, просвистел через весь кабинет и разлетелся вдребезги, врезавшись в стену всего в локте от лица мессира.

Глава Инквизиции невозмутимо стряхнул с плеча несколько острых осколков стекла и затем небрежным жестом сотворил магией маленький вихрь, отправляя остатки уничтоженного кубка прямиком в мусорную корзину, искусно сплетенную из стеблей редкого эльфийского рогоза. Да… не та уже сила и меткость у Понтифика, хотя гневливости в характере старца с годами ничуть не убавилось.

По началу бывало, мессир и увернуться не успевал от запущенных в него умелой рукой предметов. И солонки в него прилетали, и ножи с вилками, а уж папки с документами — те вообще тогда летали по кабинету Его Святейшества с завидной регулярностью. Один раз, помнится, даже тяжелая серебряная чернильница ему в колено врезалась — и спасибо, что не в голову. На поврежденный сустав тогда исцеление пришлось магам накладывать, и потом Вергелиус еще декаду демонстративно прихрамывал по коридорам резиденции, намеренно раздражая Понтифика своей нерасторопностью.