Алёна Кустинская - Обучение Смерти (СИ)
«Я тоже не понимаю», — сказал-подумал Бес.
«Ребята, а давайте не будем слушать мысли друг друга, когда к тем не обращаются, а то я чувствую себя голой», — предложила я.
«А как?» — спросил Максим.
«Я, например, не думаю о том, что в ваших головах, не пытаюсь это узнать, ну… представила себя в шаре, зеркальном с внешней стороны. И не слышу ваших мыслей. Попробуйте, — сказала я, — вдруг поможет?»
Интересно, у них получится?
«Ты сейчас о чём-нибудь думала?» — спросил через минуту Демон.
«Да.»
«Значит получилось. А у вас, парни?»
«Ага.»
«Получилось.»
Вот и хорошо, вот и славно.
Мы подошли к воротам, я постучала молоточком, который нашёлся слева от них, по металлу. На уровне моего лица открылось окошко, похожее на то, что делают в тюремных камерах, оттуда выглянуло краснощёкое лицо подвыпившего стражника. Поросячьи глазки осмотрели нашу группу, зацепились за мотоцикл, на котором я сидела, и округлились до размера номерка из гардероба. Я усмехнулась. Уж больно комичное лицо было у этого товарища. Стоял он так минуты две, пока Бес не выдержал.
— Уважаемый, пропустите нас, пожалуйста, — странно, он говорил уже не на русском языке. Мы с парнями удивлённо переглянулись, но решили всё обдумать потом в спокойной обстановке.
Стражник очнулся, перевёл взгляд на рыжего и пробормотал заплетающимся от выпитого языком:
— Да-да, конечно, проходите, — и отворил ворота. Мы прошли.
Когда мы оказались по ту сторону забора, и я слезла с Васи, чтобы вести его рядом, а то на низких скоростях ездить надоело, лучше так его поведу, стражник поинтересовался:
— А с какой целью вы прибыли в наше славное поселение?
— Просто мимо проходили, решили, чего в лесу спать, если можно зайти к людям? Кстати, не подскажете, где можно остановиться на ночлег? Да и помыться нам не помешает, — за всех ответил Денис, как самый представительный и старший, на вид, в группе. Хотя старше меня он всего на пол года, а Макса младше на два месяца, Бориса — на три месяца и четыре дня.
— На противоположном конце деревни есть постоялый двор, его держит Фарп. Можете остановиться там, — ответил мужик, а потом спросил, обращаясь ко мне: — А скажите, пожалуйста, что это такое? — и ткнул пальцем в Васю.
— Это, уважаемый, моё средство передвижения, — вежливо ответила я и, предотвращая дальнейшие расспросы, сказала: — Спасибо за помощь. До свидания, — и пошла за парнями к постоялому двору.
…Догадаться, что это именно то здание, которое мы ищем, можно было по вывеске, которая гласила: «Постоялый двор у Фарпа». Это заведение было двухэтажным, деревянным. Но окна были застеклены, стекло, правда, было мутноватым, но не от грязи. Справа от постоялого двора была конюшня. (Почему конюшня? Потому что внутри стояли три лошади.) А слева от него — «Трактиръ». Там, видимо, постояльцы могут покушать.
Вот в трактир мы и направились. Как бы нам не хотелось понежиться в хоть какой-нибудь кровати и смыть с себя грязь и пот, накопившиеся на нас за три дня, но нам нужны были деньги. А в трактире есть возможность подработать, да и двухдневная голодовка сильно повлияла на это решение. Поэтому, оставив Васю в конюшне (а где ещё?), мы вошли в трактир. Внутри то был просторный зал, по периметру выставленный крепкими, возможно дубовыми, столами, в центре было что-то типа сцены, у противоположной от двери стены стояла барная стойка. За стойкой стоял мужичонка ростом мне по плечо, протирал стакан белой тряпочкой. Подойдя к нему, Демон спросил:
— Уважаемый, а кто хозяин этого заведения? — и повёл рукой себе за спину.
— Дык я ж и хозяин. Вакром кличут. А что, дело есть?
— Ну… — тут наш дипломат замялся, не зная, как помягче сказать, что мы на нуле, и я решила ему помочь, предварительно послав Бесу мысль-просьбу «Подыграй!».
— Видите ли, уважаемый Вакр, нам пришлось несколько дней идти по лесу, и кое-кто, — тут я грозно посмотрела на Беса, а тот виновато опустил глаза и даже слегка покраснел (не знала, что он умеет). — И кое-кто посеял наши деньги. Может, мы сможем отрабатывать еду?
Трактирщик был дядькой понятливым, рассмеялся, похлопал по плечу Беса, и сказал:
— Можно, можно, робяты. Вижу, что люди вы хорошие, помогу. Давайте один будет дрова колоть, второй — на кухне Миру дапаможа, а двое других — прибираться в зале, — предложил он нам. — Всё равно девки разбежались, а я стар стал для такой работы.
— Чур я дрова колю! — быстро сказала я, пока эту вакансию никто не застолбил. Не люблю, знаете ли, полы мыть, а с готовкой у меня вообще холодная война. Ничего серьёзнее яичницы, да и то подпаленной, у меня не получается.
— А я на кухне буду! — заявил Дэн, а увидев наши выражения лиц, пояснил: — А что, я с детства готовку люблю.
— Вот суч-чары, — от досады и голода (всё-таки на голодный желудок озлобиться может самый добрый и милый человек) Бес начал материться. Продолжалось это минут десять. Он так изощрённо описывал мой с Денисовым пути выхода на свет, что хозяин от зависти чуть стакан не уронил. Он стоял открыв рот и впитывал, словно губка, новые матерные обороты. Мне эта тирада бысто надоела и, когда я уже собиралась треснуть слишком разговорчивого по голове, он решил закончить речь вполне нормально: — Я не собираюсь работать поломойкой!
Он меня разозлил, поэтому я злобно прорычала, не обращая на его негодование внимания:
— Пр-рийдется!
Вздрогнули все, особенно трактирщик. А Бес понял, что нарывается, и решил заткнуться. Видя такое дело, Максу резко разонравилась идея спорить со мной.
— Скажите, а как вы будете нашу работу оплачивать? — спросила хозяина вполне мирным тоном.
— А, да-да… Каждому в день буду платить по франту, — дядькой он оказался отходчивым. А так же и очень добрым, потому что выплатил нам аванс. Я ж говорю, зачётный дядька!
— Благодарю, — сказала, а потом решила уточнить: — Значит, завтра с рассветом мы приступаем к работе. — Он кивнул.
Теперь у нас появились деньги на снятие комнаты. Две двухместные обошлись нам в наш аванс за день. Мы помылись, отдали свои грязные вещи служанке для стирки и легли спать.
* * *Вот уже три месяца мы работаем в трактире, зарабатывая деньги на дальнейшее наше путешествие по Верльену. Заработали сорок один франт (Как я поняла: 10 франтов (медяков) = 1 фракт (серебрушка), 10 фрактов = 1 легр (малая золотая монета), 10 легров = 1 легир (большая золотая монета)). До обеда я колю дрова, после — бегаю с поручениями трактирщика, если в состоянии это делать. Демон целый день торчит на кухне, Чёрт и Бес — утром и вечером прибирают в зале. А по вечерам в последние дни недели (здесь неделя — это эйтис, и в ней восемь дней. Поледний день называется ориш) мы выступали. Я на гитаре аккомпонировала, а парни пели. Судя по тому, что в эти дни собирался полный зал, развлечений в соседних и этой деревнях крайне мало. Зато нам за каждый концерт платили по фракту.
Как трактирщик узнал про наши певческие таланты? А мне скучно стало в тишине подметать двор от щепок, что от дров остались, плеер, как на зло, остался в комнате, а идти за ним было влом, и решила я немного попеть. Уважаемый Вакр как раз вышел подышать воздухом и услышал моё мурлыканье. Начал расспрашивать, а потом предложил (а если точнее, стребовал) нашей команде выступать по оришам. Мы, естественно, согласились. Деньги лишними не бывают! Особенно когда ты в другом мире и ничего здесь не знаешь. Да и отказывать как-то неудобно. Вдруг осердчает? Как говорилось в каком-то фильме: «Не стоит раздражать тех, кто имеет доступ к твоей пище!» А у него с ней был прямой контакт.
Но даже эти дни, весёлые, полные работы (мы не жаловались, деньги-то нужны) смогли испортить.
Три эйтиса назад был крайне тёплый день. Я колола дрова. (Первое время я жутко уставала, так как не предполагала, что колка дров настолько тяжёлое дело. Я тогда уже начала завидовать парням, но упорно продолжала гробить себя на заднем дворе трактира, ибо гордость я свою лелею. Втянулась, правда, но не скоро.) Тут на задний двор, где я работала всё это время, зашли четыре деревенских увальня. Я их видела пару раз в ориш. Кажется, они пили за кого-то. Вот пришли и начали описывать все мои достоинства, какова я по их мнению в потели (вот уж точно, уроды, они и в другом мире уроды) и мою одежду, ничего не скрывающую. Дело в том, что драные джинсы, бандана и боксёрка, нормальные для Земли вещи, здесь в диковинку, поэтому все откровенно пялятся на наряды нашей группы. Да и светловолосые здесь не встречаются, то есть мы с Бесом как белые вороны среди этого темноволосого народа.
В какой-то момент эти типы решили, что достаточно заплевали ядом жертву своего внимания, и стали предлагать мне совсем неприличные вещи. Эти инвалиды мозга думали, что я пойду их лупасить по щекам и они смогут изловить и запихнуть меня в свою постель, притом то, что я колю дрова без видимых усилий (пот ручьём, но лицо расслаблено), они не осознавали. И я решила сделать благое дело: немного почистить общество от уродов.
