Евгений Щепетнов - Инь-ян
«Итак, что я имею? Ниже меня только бродячие собаки и кошки. Впрочем, ниже ли? Войти в клан как-то можно, но как – я не знаю. Абина что-то знает, но такие крохи, что это не имеет значения. Считай – ничего не знает. Что я умею? Умею искать злодеев, совершивших преступление. Еще? Еще умею быть бандитом. Ведь если ты работаешь против бандитов, волей-неволей знаешь их привычки. Я – бандит?
И что? А кем ты был на Земле?
Не говори чуши – я был борцом с бандитами!
Хе-хе… Ты кому-нибудь другому рассказывай! Я – это ты! Ну да, каких-то ты ловил, но в основном что делал? Деньги? Что ты творил на своей «земле»? Вот не надо мозги крутить – был ты полубандитом-полументом, так что никаких сомнений по поводу того, как заработать деньги, у тебя быть не должно.
И что предлагаешь? Грабить? Убивать?
Грабить и убивать. Неужто вшей кормить в этой конуре? Теперь вопрос стоит не о том, как заработать денег, а о том, как выжить! Две недели ты тут, и что? Не насмотрелся? Кто сильный – тот и прав. Вот в чем правда, брат. Совсем не в правде! Что ты умеешь? Многое. Больше, чем вот эта курица, пускающая слюни на твою лежанку. Она даже мысли не может допустить о бунте против Системы! А ты можешь допустить. И не только мысль. Так что завтра, когда этот гад позовет тебя, чтобы позабавиться с молоденькой девочкой, – воткнешь ему нож в брюхо. Обыщешь. Заберешь деньги. Дашь деру. Язык ты теперь знаешь, устроишься как-нибудь.
А что с Абиной?
А что с ней? Кто она тебе? Сестра? Любовница? Пусть так же таскается по тавернам, моет полы, стирает, дерьмо убирает. Все равно сдохнет, наркоша! Тебе какое дело до нее?
Мы вместе выживали, хлеб ели, она заботилась обо мне… нехорошо как-то.
Нехорошо штаны через голову надевать! А ты должен выжить, Серега! И доказать, что умный человек нигде и никогда не пропадет. Что, опять хочешь уйти в мир грез? В пьяный дурман? Как она? Как ты ушел в своем мире? Понравилось? Хватит дурью маяться. Надо брать руль в свои руки, управлять своей жизнью! Реинкарнация, мать ее растак! Тут надо жизнь устраивать, а не отбывать наказание по воле каких-то там богов, чтоб их разорвало на части!»
Выплеснув ярость в споре с внутренним голосом, Сергей успокоился, закинул на топчан худые ноги, а так как девать их было некуда, кроме как положить на сопящую Абину, взгромоздил их ей на грудь, подложил под голову тощую, комковатую подушку и занялся тем, что получалось у него лучше всего, – ничегонеделанием. Впрочем, не совсем так. Обдумать дела надо? Надо. Без плана только по нужде ходят, да и то минимальный план имеется даже в этом случае.
Подумав минут пять, Сергей впал в прострацию и незаметно уснул. Голодный желудок его не беспокоил – до поры, до времени. Полчаса назад Сергей засунул в него здоровенный кусок копченого мяса непонятного происхождения, купленный вчера на портовом рынке. Скорее всего, это было мясо одного из морских чудовищ, что, впрочем, было вдвойне приятно – пакостное существо пыталось сожрать Сергея, а не получилось! Сергей жив и ест подлеца! Так бы всегда в жизни – жив и жрешь врага… Увы, частенько бывает ровным счетом наоборот.
Разбудил Сергея стук в стену «дома». Громкий голос не оставлял сомнений о цели «гостя»:
– Эй, ты, тварь! Вылезай! Пиголь к себе требует! Пошевеливайся!
Молодой парень, чисто одетый, причесанный и вооруженный кинжалом, висевшим на поясе в лаковых черных ножнах, важно подпер бока обеими руками и, осмотрев «Сарану» с ног до головы, пренебрежительно сплюнул:
– Тьфу! И что хозяин находит в таких, как ты?! Почему не купить профессионалку, не понимаю! Быстро шагай, убогая! Хозяин ждать не любит!
Сергей едва успевал за высоким парнем, обутым в высокие кожаные сапоги, и следил лишь за тем, чтобы не наступить на какую-нибудь пакость типа рыбьей кости или шипа – обитатели трущоб не отличались чистоплотностью и валили помои прямо на улицу перед домами. Вот тут-то и могла подстерегать опасность. Получить даже небольшую рану в этом царстве антисанитарии равносильно самоубийству. Выживали немногие. Смертность в этом поселке была потрясающей. Два-три трупа поутру были здесь все равно как дохлая мышь на городской помойке – ничего удивительного.
Пиголь жил довольно далеко от «делянки», с которой собирал деньги, и жил, судя по дому, совсем даже недурно – высокий забор, увенчанный острыми пиками, наводил на мысль о следственном изоляторе, в котором Сергей бывал не раз и не два, по долгу службы, конечно.
На воротах дома стоял парень вроде того, что был проводником Сергея, – даже внешне чем-то похож, возможно – брат, а может, случайное сходство. Такие же крепкие, добротные штаны, куртка, кинжал, коротко стриженные волосы, напоминающие прическу самого Сергея на Земле – по службе положена. Никаких тебе длинных волос, никаких хвостиков, как у многих бретеров, болтающихся по территории порта с делом и без дела.
Все это Сергей выхватил опытным глазом, отметив для себя расположение дома, окруженного другими такими же поместьями, – если придется бежать, то рассчитывать нужно только на свои быстрые ноги. Спрятаться, в общем-то, и некуда – голая мостовая, стены, глухие ворота, ни деревца, ни кустика.
То, что бежать придется, Сергей не сомневался – сегодня он решил поставить на кон все: свою постылую здешнюю жизнь, и… а что «и»? Что он теряет, кроме жизни? ТАКУЮ жизнь и потерять не жалко. Главное, чтобы живым не взяли.
Сергей видел в порту результат поимки супостата, покусившегося на хозяйское добро. Этот окровавленный кусок мяса, лишенный кожи, несколько часов ходил по территории порта, падая, подымаясь, распугивая вездесущих детишек и женщин, забредших в эту толкотню по разной надобности. Судя по рассказам знающих людей (а таковых в порту и на базаре более чем достаточно – тут все всё знают, даже если и не знают) – этого человека поймали в доме уважаемого жителя города, когда он пытался украсть деньги и драгоценности. На беду, хозяин дома застал вора «на горяченьком» – результат налицо. Или, скорее, без лица…
Не любят в городе грабителей. И воров. Потому две недели понадобилось Сергею, чтобы решиться на то, что он задумал. Какая-никакая, а все-таки жизнь. Его жизнь. И Сараны.
– Сюда иди! Быстро! – толстая женщина в натянутом на голову чепчике больно цапнула «Сарану» за плечо, затолкав в сырое, пахнущее помоями, паром и мылом помещение – что-то вроде бани. Посреди комнаты стояла огромная бочка, из которой шел пар, а рядом, на скамье, разложены тряпки, по виду похожие на выцветшее платье и полотенце. А еще лежал кусок мыла – дешевого, с запахом полыни, но такого желанного, такого… родного, что у Сергея сразу зачесалось давно немытое тело.
Впрочем, не так уж и давно – он старался мыться каждый день, обливаясь холодной водой из колодца. Не всегда удавалось это сделать – хозяева заведений, при которых работали Сергей с Абиной, были не очень довольны тем, что поденщицы-нищенки устраивают помывки, тратя хозяйскую воду. Но Сергею все-таки частенько удавалось помыться под удивленным взглядом Абины, для которой тяга Сараны к мытью была чем-то странным, но укладывающимся в рамки представления о том, как ведут себя люди, одержимые демоном.
Ведь на самом деле – мойся, не мойся – ты что, изменишь свою жизнь? Станешь богатой и уважаемой? Выйдешь замуж за мужчину из клана и заживешь в своем доме? Какой смысл смывать с себя грязь – чтобы насильникам, если такие появятся, было приятнее тебя трахать?
Боги пока что уберегли Сергея и его подругу от насилия, хотя раньше такое случалось, и не раз, судя по рассказам Абины. Та частенько молила богов, чтобы при изнасиловании не забеременеть – в этом случае жизнь осложнялась до невозможности. Невозможности жить, конечно.
Едва не рыча от наслаждения, «Сарана» забралась в бочку, сопровождаемая руганью толстой бабы, требующей мыться быстрее, и начала смывать с себя пот, грязь, промывать волосы, пытаясь утопить в горячей воде насекомых, но безуспешно. Густые волосы таили десятки гадов вместе с их «детенышами», для повсеместного террора нужно средство покруче, чем горячая вода.
Вода пенилась, темнела от смытой грязи, и через десять минут Сарана перелезла через борт бочки, чтобы попасть в «объятия» другой женщины – молодой, сухой особы с глубоко запавшими глазами. Та занялась головой «Сараны», и через пять минут от густых косм нищенки не осталось и следа – короткая прическа, чуть длиннее, чем у охранников. На ощупь Сергей не понял, что ему устроили на голове, да и какая разница? Он-то не баба, хотя и в ее теле. Меньше всего его интересовали прически, как и то, имеются ли на ногах и других частях тела волосы.
Через пару минут он узнал, что отсутствие волос на ногах женщин есть результат диких мучений, а еще – что доставление этих самых мучений некоторым особо злым людям доставляет огромное удовольствие. Худая баба мерзко хихикала, когда срывала с многострадальных ног Сараны полотна с застывшим воском. Боль – ужасна, из глаз Сергея-Сараны сыпались слезы, что еще больше веселило двух мучительниц.
