Старуха 4 (СИ) - Номен Квинтус
И для того, чтобы заранее выяснить, что нужно будет делать с этой находкой дальше, он нарушило приказ и отправился в Москву на самолете. Правда уже с аэродрома его вызвали к товарищу Сталину (чтобы провести «воспитательную работу» из-за столь явного нарушения решений правительства), однако Иосиф Виссарионович, выслушав новость об обнаружении огромного месторождения ценнейшего удобрения, сильно Пантелеймона Кондратьевича «воспитывать» не стал:
— Ты хочешь геологов своих к высшим орденами представить?
— Не за что. Товарищ Синицкая буквально пальцем ткнула туда, где бурить требовалось, и даже предупредила, на какую глубину бурить нужно — так что месторождение — полностью ее заслуга.
— То есть ты хочешь, чтобы мы ее к ордену представили?
— Нет. Я хочу у нее узнать, что она планирует дальше с ним делать. Она ведь о нем давно уже знала, но сообщила нам только недавно — а это значит, что она считала, что раньше его разрабатывать не нужно… или что это раньше невозможно делать было. А сейчас, значит, думает, что пора уже пришла — но раз она все заранее продумала, то, мне кажется, ее планы по крайней мере было бы и нам узнать неплохо. Свои-то мы наспех готовить будем, а у нее наверняка все уже продумано тщательно.
— Логика в твоих словах присутствует… но эта же логика говорит, что мчаться к ней на самолете было совершенно необязательно. Наверняка тут не часы и даже не дни могут серьезную роль сыграть… но раз уж прилетел, то… Ее можешь в университете застать, но лучше часов после трех, а то и четырех… я сейчас уточню, когда она освободится: они и экзамены принимает, и дипломные работы: все же по должности она еще и председатель экзаменационной комиссии на своей кафедре. Мы, конечно, пытались ее от преподавания хотя бы освободить, но… Кстати, если захочешь научиться кого-то с дерьмом смешать не используя ни единого бранного слова, то выскажи ей какую-нибудь откровенную глупость по части химии, а лучше всего расскажи, что ты у себя в республике какой-нибудь химический завод строить собрался сам, с управлением НТК не посоветовавшись…
Ответ Веры Андреевны удивил Пантелеймона Кондратьевича до глубины души:
— А ничего вам сейчас делать не надо. И никакой доразведки, незачем деньги на бурение зря тратить, я и так уверена, что месторождение это самое большое в Европе, и наверняка уж побольше германского под Магдебургом. Разве что чуть немного поглубже скважину пробурят, найдут дно сильвинитовой залежи, но это тоже не особо срочно. То есть суетиться не надо, а надо спокойно и планомерно… скоро в институтах выпуск инженеров будет, так вы десяток выпускников посмышленее отправьте с Березники, пусть ознакомятся с тем, как из сильвинита хлористый калий получают. И не спеша так займитесь проектированием шахты. У вас в республике специалистов-шахтеров всяко нет, так что вы людей подышите, задачу им поставьте на проектирование шахты… если справитесь года за два, то и хорошо. А не справитесь — тоже беда невелика, гораздо важнее все тщательно спланировать и спроектировать. И вот когда все будет готово, тогда можно будет и суетиться начинать. Но сначала — планы и проекты, пока их не будет, на земле ничего делать не надо.
— А… если очистной завод ставить, то там хотя бы жилье для рабочих…
— Сейчас ничего строить точно не нужно, время еще есть. А вот проектов нет, вы же даже не знаете, сколько рабочих потребуется. И как вы в таких условиях собираетесь что-то строить?
На самом деле Вера считала, что никаких строек начинать не следует просто потому, что скоро вообще не до строек будет. И мысль эта ее не отпускала ни днем, ни ночью. Но работать из-за таких мыслей она не прекращала — а важнейшей работой для себя она считала подготовку специалистов-химиков. Просто потому, что каждый новый химик — это дополнительный порох, взрывчатка, снаряды и ракеты…
Ее немного удивило и сильно порадовало то, что результаты введения «платного обучения» очень заметно сказались на успеваемости студентов и выпускников. То есть со студентами было понятно: отличники от платы за учебы вообще освобождались и то, что в университете процент отличников (коими считались те, у кого оценок «хорошо» было не больше трети от общего числа) превысил половину. А вот по какой причине уже три четверти дипломов защищались на «отлично», было понятно уже не очень. А на трех кафедрах (её собственной, Саши Новосёловой и профессора Зелинского) вообще все выпускники получили красные дипломы, причем с десяток человек для получения заветной «красной корочки» даже пересдали экзамены за предыдущие курсы. Но в любом случае это Веру очень сильно порадовало, и двадцатого июня, вручая выпускникам дипломы, она поздравляла ребят совершенно искренне.
В субботу она весь день места себе найти не могла, даже с детьми на прогулку не пошла — их Даша выводила, объясняя Женьке и Лизе, что «мама очень устала». А Вера, вся на нервах, отправилась в магазин хозтоваров и купила там радиоприемник «Изумруд».
Этот дешевенький приемник делала артель «Радиоэлектрик», располагавшаяся в Песочне — и эта незамысловатая конструкция пользовалась среди рабочих огромной популярностью. Потому что шесть клавиш позволяли нажатием на них просто переключаться с одной заранее настроенной станции на другую, а во многих областях на разных частотах передачи начинались в разное, но заранее известное время и народ приемники использовал в качестве будильников. А «зеленый глаз» на лицевой панели дал агрегату красивое название…
Несмотря на волнение заснула Вера быстро (а может быть, просто переволновалась и организм решил «выключиться») и проснулась, когда на частоте Центрального московского радио прозвучал бой курантов Московского Кремля. Проснулась она быстро и легко, тут же вскочила. Но когда вместо обычного «Доброе утро, товарищи, начинаем утренний выпуск новостей», голос Левитана произнес «Товарищи, прослушайте важное правительственное сообщение», она замерла. А когда он произнес 'Сегодня в половине четвертого ночи…'нервы ее не выдержали и она, побледнев, просто рухнула обратно на кровать…
Если вам понравилась книга, наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/368630
