Из-под снега - Татьяна Чоргорр
— Долг мудрой зовёт меня прочь и не терпит промедления.
Даруна и Нгуна, а следом и все в зале, поклонились ей.
— Нимрин, Мули, вы идёте со мной.
— Но я…
— Мули, ты воительница. У тебя нет права оставаться дома, ты должна быть при мудрых. Я — твоя нынешняя мудрая. Повторяю в единственный раз: Мули, следуй за мной!
Новоиспечённая сирота, весь совет точившая слёзы в дальнем уголке, встала и поплелась за Вильярой. Выходя из залы последним, Ромига подмигнул Нгуне — та сделала жест, отгоняющий нежить. «Рыжая, это сейчас была шутка или оскорбление?» «Прости, Нимрин, я не удержалась!» «Не боишься, и молодец, так и надо! Удачи вам с сестрой. Осторожнее с теми, на ком слишком много бус!» «Да, лучше бы мужья увели их с собою в снега, как архане. Но мы справимся. Удачи тебе, оборотень!»
***
Вильяра впервые вела изнанкой сна двоих, но у неё получилось. А логово старого прошмыги — кажется, здесь не изменилось ровным счётом ничего. Тот же огонь в хитро сложенном очаге, та же высокая лежанка, те же связки сухих трав на стенах…
Ценные зелья хранят иначе. Зачем тебе эти веники, когда-то спросила знахаркина дочь у обитателя логова. Тот потрепал её по голове и ответил, мол, для летнего духу.
Мудрая Вильяра жадно втянула ноздрями пряный аромат, невольно улыбнулась и окликнула:
— Мудрый Латира! Старый! Мы пришли!
Тишина. Но судя по котелку на огне, Латира отлучился недавно и ненадолго. В ответ на безмолвную речь мудрая услышала короткое: «Скоро вернусь». Нимрин с любопытством озирался, Мули продолжала неудержимо всхлипывать. К удивлению Вильяры, чужак внимательно, вприщур глянул на обеих спутниц, потом обнял сироту и заурчал успокоительную песенку. Мули вцепилась в чёрную шкуру, уткнулась лицом:
— Ну почему, почему батюшка не позволил Мули лечить себя? Зачем связал мою силу, пока не стало слишком поздно?
— Он сперва здорово ошибся, а потом выбрал лучшее из возможного. Со временем ты поймёшь его, Мули.
Дело не в словах, а в звучании голоса. Кажется, у чужака — немалый опыт по утешению младших, бестолковых. Кто бы мог подумать!
Скрежет каменного люка: для сбережения тепла лаз в жилую часть пещеры был проделан снизу. Из дыры в полу показалась взъерошенная серая голова, потом Латира целиком. Мудрый задвинул люк и зачаровал его, а после грозно вопросил вместо приветствия:
— Рассказывайте, поганцы, чего натворили? Или мало в этих угодьях беззаконников?
— Что?! — в один голос воскликнули Вильяра и Нимрин, Мули замерла.
Кажется, знахаркина дочь впервые видела Латиру в ярости. Она впервые ощутила сторожевые заклятья на знакомых стенах и могла лишь гадать, чем ответят чары на резкое движение или попытку ворожбы. Безмолвно скомандовала Нимрину: «Не шевелись! Слушай!»
— Ярмарка гудит от ужасной вести: мудрая Вильяра губит двуногих в снегах, а с нею — её воплощённая Тень. Некие странники, родом с Арха Голкья, шли к ярмарке по тракту, когда на них налетел колдовской вихрь и начал одного за другим морозить их насмерть. Странники попытались отбиться, насколько охотники способны сражаться с обезумевшей мудрой. Но тут с неба свалилось нечто чёрное, страшное, с двумя длинными мечами и в миг изрубило всех на куски. Кровь невинных прожгла снег до камня и взывает к правосудию. Так, якобы, говорил последний из восемнадцати путников. Его, оглушённого, израненного, связали и бросили умирать на морозе. В предсмертном исступлении он ушёл по изнанке сна туда, куда так и не добрались его друзья. На Ярмарку, в большой трактир, где самая толпа! Там он поведал свою жуткую историю и тут же скончался от ран.
— Он не был ранен, — тихо, но твёрдо перебил мудрого Нимрин. — Я оглушил его ворожбой. Когда связывал, нарочно убедился, что он жив и цел. И не сам он ушёл на изнанку сна, его увели. Я сторожил в засаде и видел всё собственными глазами. Его увёл…
— Погоди, — остановила чужака Вильяра. — Старый, скажи, куда и как был ранен этот охотник?
— Я пока не смотрел тело. Говорят, у него проломлен череп. Чем-то твёрдым, но не острым: камнем, ледышкой, рукоятью оружия.
— То есть, о мудрый Латира, рассказа из первых уст ты не слышал и трупа не видел?
— Нет, я был в круге. Новость мне принесли старожилы ярмарки, а они услыхали от архан. Мудрая Вильяра, давай-ка, быстро рассказывай, что вы натворили на самом деле? Подробно, без утайки.
Рассказ не занял много времени, даже с кучей уточняющих вопросов Вильяре, Нимрину, Мули. Похлёбка доспевала на углях, когда мрачный, но уже не злой Латира подвёл итог услышанному.
— Я всегда хвалил тебя, малая, что ты думаешь наперёд. Когда ж ты ум-то себе отморозила?! Поверила на слово брату-купцу и полетела убивать всех без разбору? Мудрая Вильяра, ты же знаешь закон! Нападающий в снегах подобен дикому зверю и повинен смерти. Нет беззакония на том, кто убьёт его, защищаясь оружием или чарами. Нападала ты, защищались они. Их прежние беззакония ещё нужно доказать. Среди виноватых могли затесаться невиновные. Будь они все Вилья, ты могла бы сослаться на древнейшее право мудрой — скорый суд. Наритьяры часто на него ссылались, когда всплывало всякое поганство в их угодьях. Но эти архане — никак не твои. Тот, кто взбудоражил ярмарку, был из Скунда. Помнишь склочный нрав Скундары? А если к нему присоединятся Тхира, Ульдара, Мьюнкара? Выходцев из этих кланов сейчас больше всего на ярмарке, они уже зовут своих мудрых на помощь.
— Брат не лгал мне, я бы почувствовала! — угрюмо огрызнулась Вильяра.
— Хороший купец и мудрого облапошит. Это не просто пословица, а правда жизни. Со мною случалось. Но даже если умирающий был безупречно честен… Скажи, мудрая Вильяра, о чём ты думала, нарываясь на изгнание?
— Я думала о том, мудрый Латира, что две матёрые, отлично вооружённые дикие стаи, которым уже нечего терять в снегах, пойдут громить дома. А если домá им окажутся не по зубам, то временные станы, или грабить на тракте. Я поспешила изгнать беззаконников и сберечь жизни Вилья. Раз уж я сама спасла этих беззаконников вместе с домом у Синего фиорда… Сама их спасла, по праву хранительницы угодий, сама убила, по праву скорого суда.
— Я понял тебя, малая. Но ты-то понимаешь, как трудно тебе будет оправдаться перед Советом Мудрых? А твоего Нимрина могут объявить вне закона просто из страха перед воином — убийцей колдунов. С воинами всегда сложно, даже с теми, кто рождён на Голкья.
Латира кивнул на свернувшуюся клубочком,
