«Сварщик» с Юноны 2 или Медведь просыпается - Сергей Трунов
Но кое-что для Афганистана нам удалось всё-таки сделать: наш разведчик там.
Я усиленно обдумывал всю поступившую за этот день информацию. В мозгу начала прорисовываться более-менее чёткая картина. А когда царь замолчал, поинтересовался:
- Ваше Величество, а что, если мы поможем Афганистану вот так... - я вынул и разложил карту.
Самодержец, пыхтя, поднялся, подошёл и с живым интересом посмотрел, как я вожу карандашом по карте. Вскоре он оживился:
- Вы предлагаете сначала англичан в Коканде, Хиве и Бухаре дискредитировать, поссорить Коканд, Бухару и Хиву, вовлечь британские войска в конфликты с ними и потом вынудить Ханов и эмира обратиться за помощью к России? А уже после этого повернуть их оружие в Афганистан, на помощь их брату? То есть, они как бы сами будут, но наши инструкторы обучат их войска, я Вас правильно понял, Николай Петрович?
- Абсолютно верно, Государь.
- Ну что же, поручу Сухтелену разработать сию компанию, Добро. Но, зная Вас, Николай Петрович, наверняка Вы не за этим пришли, - царь поднял на меня хитро прищуренные глаза.
- Ваше Величество, Вы правы, не за этим. Мой интерес в тех краях гораздо прозаичнее. Вот так вот провести железную дорогу, покороче, через земли казахов. И поэтому мне надо съездить, собственными глазами всё рассмотреть, с ними договориться.
- Ну что ж... - Александр I встал, походил от окна к столу и обратно, раздумывая: - Отговаривать Вас не стану, лучше Вас этого никто не сделает. Отпишу Василию Алексеевичу Перовскому, Оренбургскому генерал-губернатору, чтобы оказывал Вам всемерное содействие.
- Благодарю, Государь, - я склонил голову. А он задумчиво посочувствовал:
- Ваша супруга, верно, опечалится...
- Не без этого, - помрачнел я.
Глава 19: Антикоррозия
В которой Савелий с Резановым пропалывают ростки могущества России
Кончита, когда расставались, требовательно смотрела мне в глаза прикусив губки. Но потом коротко кивнула и, хотя я видел, что глаза у неё предательский блестят, знал, что она прекрасно понимает: удерживать меня бессмысленно. И даже опасно. Потому, что злюс, раздражаюсь, а мужчину держать при юбке она, дочь испанского офицера - таких мужчин она презирала.
А до того...
"Ты что это, Савелий!?" - едва я вышел от царя и угнездился в санях, накинулся до сего момента деликатно молчавший совладелец тела. - "Вашбродь, давай я тебе дома всё объясню предметно". - Резанов, поворчав для приличия, согласился.
Взлетев в кабинет, я первым делом разложил на столе карту и вновь ткнул карандашом, продолжая прерванное объяснение: "Ты же сам слышал, Вашбродь", - решил я не оправдываться, поскольку знал, что он гораздо охотнее откликается на доводы рассудка: "Напрямую получится километров почти на полтысячи короче. даром что ли Артемий Николаевич проложил здесь линию пунктиром. А это мало того, что экономия недостающей Нам пока ещё стали на рельсы, так ещё и время сбережет!" - "Так ведь там же дикие азиаты", - "Ну, Вашбродь, вот уж не ожидал, что ты станешь праздновать труса", - надавил я на "больную мозоль", - "Ты ж боевой офицер! И потом, неужели ты полагаешь, что мне домой не хочется? Или что я совсем дурак? У тебя семья вон под боком", - я махнул рукой в сторону окна, - "А мне знаешь как порой хочется вернуться к своим... Но не могу я на полдороги здесь всё бросить, пока не удостоверюсь, что всё как смог наладил!" - "Да ладно тебе, Сергей Юрьевич", - явно смутился Резанов, - "Я что, - вздохнул он, - Кончиту бы уговорить...", - При этих словах я разогнулся и бросил мимолетный взгляд в окно.
Да, вон они, опять играют. Словно и не прекращали. Да нет, отобедали, верно, а теперь с новыми силами за моё отсутствие крепость снежную возвели. Кончита как раз что твой генерал руководит обороной. И так она в этот момент напомнила мне мою Машку, что у меня Челюсти свело... Так остро захотелось назад, что плюнул бы на всё, и опрометью понёсся к тому дубу! Но минутная слабость схлынула, я овладел собой, залюбовался играющими.
Вон дворник с Орлиным Когтем, вполне себе дружно, забыв давнишний раздор, с удовольствием подчиняются приказам юной испанки. Дворник лопатой подсыпает снег, Орлиный Коготь неумело, ну да этому искусству с детства надо учиться, лепит корявые снежки и подает тем, кто умеет кидать. Сам-то он мечет уж слишком метко.
С противной стороны штурмуют предводительствуемые Акулиной с Фернандо дворовые. Даже няня Мигеля одной рукой заслоняя малыша, смеясь, по-девчачьи, неумело бомбардирует защитников снежного бастиона.
Домоправительница стратег: детвору и баб, жутко шумящих и бестолково осыпающих ледяную стенку беспорядочным градом зимних снарядов, выдвинула отвлекать защитников, а справа кучкуются мужики для решительного натиска.
Но и благоверная Резанова недаром "снежный генерал", в наиболее угрожаемом углу складирован изрядный запас отборных снежков и поблизости самые отчаянные защитники. Вот-вот грянет потеха!
А вон и Матрёна, передав грудничка болельщику деду Сидору, спешит в подкрепление к нападающим. Смех досюда волнами докатывается. Но у меня внутри жжёт новый замысел, досматривать снеговую баталию недосуг.
Сухтелен подготовил комплект карт в рекордные три дня, Карташев отметил на них линию задуманной железной дороги, поскольку я решил заодно с марш-броском проинспектировать и возведение участков насыпи. Дело в том, что, хотя производство рельс не поспевала за возведением нижнего, грунтового, строения пути железной дороги, а проще говоря насыпи, мы с Артемием Николаевичем пришли к выводу, что нечего "ждать у моря погоды", а возводить насыпи не медля ни дня и укладывать поверх них шпалы: то бишь делать Что сейчас можем. Ну, а рельсы по мере поступления укладывать станем. Рабочих, благодаря "Юрьеву дню", в акционерном обществе Российские Императорские железные дороги нахлынуло великое множество и без дела их держать не следовало. На всём протяжении будущей магистрали, в Европейской части России размеченной инженерами-путейцами почти на две трети, а за Уральским хребтом, в Сибири и, особенно, на Дальнем Востоке пока, увы где-то двадцатая часть, словно грибы после летнего дождичка вырастали постройки будущих станций и рабочих посёлков. Весело стучали топоры, задиристо визжали пилы, слышался весёлый смех, а то и крепкое словцо проскакивало.
А дальнописная линия уже оконтурила столбами будущую магистраль почти до Хабаровска. Я старался "посеять" как можно гуще "семена" перемен, чтобы
