Жена на продажу, таверна на сдачу - Константин Фрес
Так же, как дрожжи, сахар, мед и масло.
Но вкусная мягкая сдоба — это самое легкое, что можно было сделать.
Я ломала голову над тем, каким же рецептом воспользоваться, чтоб приготовить такой торт, чтоб Катарина от одного его запаха облезла!
Я знаю, почему она смеялась.
Она думала, что тут, где нет современной техники, к которой я привыкла, и современных продуктов, я ни на что не гожусь. Только свиные ноги с капустой тушить!
— Как бы ни так! — ворчала я, раздавая поварятам венчики, выпрошенные у шкафа. — Мы будем печь самые лучшие и самые вкусные бисквиты в Белом Городе!
Разумеется, и тут не обошлось без шкафа.
У него я выпросила самого лучшего шоколада, какао-порошка, ванильного сахара и разрыхлителя теста. О таком тут уж точно никто не слышал!
— Вынесем на суд общественности, — решила я. — Испечем разные торты. А людей попросим проголосовать, какой им торт больше понравится. Самый вкусный, самый полюбившийся и подадим на королевскую свадьбу!
Начать свои эксперименты я решила с шоколадного торта. Почему бы и нет?
Каждый поваренок в глубокой миске должен был взбить в крепкую плотную пену по четыре яйца.
Дело это было кропотливое и сложное. Нужно, чтоб все взбиваемые яйца получились однородными, и притом одновременно!
Поварята чуть подсолили яйца, всыпали ароматный ванильный сахар в миску и послушно заработали венчиками.
Я же тем временем приступила к приготовлению прочих ингредиентов.
Я смешала муку, какао-порошок и добавила тайный ингредиент — разрыхлитель! Все это я аккуратно и тщательно перемешала, чтоб мука приобрела однородный коричневатый оттенок.
В отдельный котелок я положила жирного, желтого, блестящего масла, нарезав его кусочками, и налила туда отличных свежих белоснежных сливок. Подогрела котелок, чтоб масло растопилось. А потом в горячие сливки кинула шоколад, наломанный мелкими кусочками.
Шоколад растаял, и я перемешала горячую массу как следует, получив шоколадное жирное молоко.
— Ну, готово у вас? — осведомилась я у поварят.
У них получилось как нельзя лучше.
Они очень хорошо взбили яйца, постепенно, в три этапа, добавляя, как по команде, сахар. Яичная пена вышла плотной и белой.
— Отлично! Выливайте все это в большой котел!
Во взбитые яйца я лила постепенно теплые шоколадные сливки, а поварята усердно перемешивали все это до однородного состояния.
Когда сливки были влиты, и самый младший поваренок получил миску — облизать остатки, — я взяла сито и через него принялась в яйца сыпать муку.
Мука дышала, сыпалась тонким нежным слоем. Бисквит должен был получиться воздушный и легкий.
А поварята все так же без устали перемешивали постепенно загустевающее тесто.
Один поваренок подкладывал в печь тонко наколотые дрова, поддерживая температуру. Не сильно высокую. Но постоянную.
Когда тесто было замешано, я застелила противень пергаментной бумагой и расставил на ней несколько форм. В эти формы я влила тесто, разделив поровну, и отправила в разогретую печь.
— Олаф, беги, покричи на улицах, что первый королевский торт скоро будет готов! — велела я поваренку, до ушей перепачканному в сливках и шоколаде.
Дважды просить его было не нужно.
Он даже колпак забыл снять.
Так и выскочил в нем из таверны, вытаращив глаза, с криками: «Как же вкусно!»
Впрочем, и без его воплей посетителей привлекли арматы, разливающиеся из нашей печи.
Пока выпекались бисквиты, поварята драили грязную посуду, я принялась за изготовление шоколадной глазури.
Те же самые нежные, самые свежие и жирные сливки я налила в чистый котелок, туда же добавила сахара и просеянный какао-порошок. Нагревающиеся сливки я помешивала деревянной ложкой на длинной ручке, а поварята резали масло на небольшие кусочки, чтоб потом добавить его в глазурь.
Сливки загустели. Из комковатой и неоднородной глазурь сделалась гладкой, ровной, густой. Шоколадный запах наполнил кухню и лился из раскрытых окон на улицу, и отведать королевских чудо-пирогов было хоть отбавляй.
Горячую глазурь я сняла с огня и перенесла на стол.
Там меня уже поджидало масло, которое я и добавила в глазурь, яростно ее намешивая.
— О, какой необычный крем! — верещали поварята.
Они в жизни своей не видывали шоколада и потому пробовали с любопытством и с удовольствием.
Когда поспели бисквиты, любопытной публики было хоть отбавляй. Я осторожно снимала с бисквитов формы и смотрела, хорошо ли они поднялись и равномерно ли пропеклись.
Но, кажется, все было в порядке.
Запах шоколадной выпечки был такой густой и сильный, что заглянувший ко мне Торонтон ворчал, что будет брать деньги с любопытных, вынюхавших все ароматы.
Оставив пышные, высокие бисквиты остывать, я занялась финальным штрихом: коньячной пропиткой.
Она готовится очень просто, на небольшом огне из сахара и воды.
Когда сироп закипает, в него добавляют совсем немного коньяка, для запаха.
К тому времени в каждом нашем окне торчали головы любопытных, и Торонтон умаялся их отгонять.
— Предложите им королевского вина, Торонтон, — сказала я, протягивая ему початую бутылку коньяка. — Только осторожно, оно очень крепкое! Наливайте совсем по чуть-чуть.
— Крепкое? — удивленно произнес эльф, принюхиваясь к коньяку. — А пахнет, словно настойка из цветов и ягод…
— Оно сшибет с ног любого из ваших посетителей, — уверила его я. — Ну, вперед!
Торонтон послушался.
Я аккуратно разрезала бисквиты, придав им правильную форму, срезав корку, выгнувшуюся горбом. Пропитала каждый из коржей пропиткой с коньяком, полила шоколадной глазурью.
Вишенкой на торте в буквальном смысле этого слова были свежие, не по сезону, ягоды, голубика и малина, и листочки свежей мяты, которыми я украсила торт.
Обрезки бисквитов с удовольствием съели усталые поварята, макая их в остатки шоколадной глазури и перемазавшись до ушей.
К моменту, когда настало время резать торт и продавать его по кусочкам, во двор таверны влетела целая кавалькада, и впереди всех — Катарина, злая и растрепанная.
Видно было, что она толком не успела собраться. Не покрыла волосы, и они растрепались, рассыпавшись растрепанными прядями по плечам. Платье ее, богатое, темно-зеленое, бархатное, покрылось пылью, потому что сюда она мчалась так быстро, что собрала всю пыль с улиц эльфийского города.
— Как ты посмела! — проорала она, пыльным клубком свалившись с седла.
— Посмела что?
Я встретила ее на пороге таверны. Одетая в простое платье, в фартуке и чепце, скрывающем волосы.
Но собранная, не растрепанная, чистая.
— Ты… ты…
Палец Катарины, нацеленный мне в лицо, дрожал.
— Что за королевские пироги ты продаешь?! Кто дал тебе право?!
— Так
