Чужой гость - Ярослав Маратович Васильев
Глеб воткнул идентификатор в прорезь и толкнул ручку турникета. Электроника внутри металлического пенька была вообще не защищена, поэтому на всякий случай Глеб «посмотрел» на контроллер, если что-то не сработает. Но примитивные «мозги» и так проглотили фальшивку не раздумывая. По другую сторону очередь двигалась быстро. Вскоре Глеб уже положил на стол брезгливо смотревшему на рабочих клерку пластинку визы. Тот поставил у себя в журнале отметку, второй клерк взамен надел работнику на шею ошейник. В посёлках про эти ошейники ходило множество слухов. И телекамеры в них есть, которые следят за каждым шагом. И якобы внутри запаян заряд взрывчатки, способный оторвать нарушителю голову. Глеб еле удержался от смеха: кто-то придумал для отслеживания рабочих приспособить самые обычные собачьи ошейники с электронной меткой местоположения. Сейчас это заметно экономило Глебу время. Закрывайся замок на ошейнике механическим путём, с ним пришлось бы повозиться – но из-за общего упадка специалисты по механическим запорам снаружи эко-купола попадались не в пример чаще умельцев ломать электронные системы.
Здание, в которое, как и планировалось, определили трудиться Глеба, было построено на основе старой башни ПВО. После окончания войны питающие кабели городской энергосистемы обрезали, но проходы по всему периметру купола не стали заливать бетоном, это выходило чудовищно дорого. Вместо этого тоннели запечатали личным кодом координатора. Потом вообще списали информацию в архив и забыли, а охранные системы отключили из экономии. Всё равно ни у кого снаружи не имелось техники пробиться через бронированные переборки. Когда девушка из клана координаторов бежала с отцом своего ребёнка, именно благодаря найденным в семейных архивах кодам доступа она и смогла выбраться наружу.
Люк нашёлся спустя час работы и перемещения всяких ящиков. Дальше Глеб снял и спрятал маяк. Пусть, если его надумают искать, решат, что нерадивый работник надумал вздремнуть в укромном уголке, мол, деньги-то всё равно по времени капают. После чего разделся донага. Базовые контрольные датчики в таких туннелях были автономны и могли работать до сих пор, но рассчитаны древние устройства были на войну – то есть тревожно пищать о любой попавшей в туннель посторонней органике или металле, но не реагировать на людей.
Младший техник службы ассенизации свою работу любил. И пусть некоторые, услышав о его профессии, брезгливо морщились, сидеть в уютной каморке промежуточной диспетчерской было очень приятно. Вонючую работу на самом деле вели дроны, за которыми и приглядывал техник. В его обязанности, конечно, входило в случае нештатной ситуации надеть костюм и помочь дрону справиться с проблемой, но за все годы, пока он тут сидел, ни разу ничего подобного на его участке не случалось. Зато от начальства далеко, в такие дыры оно никогда не заглядывало. Засунь в уши наушники, выведи на один из мониторов какой-нибудь фильм, всю смену радуйся жизни – да ещё получай за это деньги. Когда за спиной возникла голая фигура, техник сначала решил, что это у него из экрана монитора герой очередного фильма вылез, даже успел подумать: «Прикольно». А потом голова у мужика взорвалась болью, и сознание померкло.
Убивать постороннего и без нужды Глеб не собирался, так что лишь связал и запихнул незадачливого техника в кладовку, а сам переоделся в его форму. Затем ввёл в систему принесённые с собой программы. Точно так же сейчас поступали его товарищи. По нормам безопасности системы жизнеобеспечения имели собственную автономную сеть связи, которая сейчас перейдёт под управление восставших. Пока связисты сообразят, пока смогут пробиться через собственные же защитные файрволы, время окажется упущено.
«Аз – сто», – сигнал ушёл, как только система сообщила Глебу о полном доступе администратора.
Дальше пришлось ждать, пока не пришёл следующий сигнал:
«Буки – сто плюс пятьдесят».
Это была уже отличная новость. Дежурную роту корпуса миротворцев внедрённые в состав Псы не просто заблокировали вместе с внутренним арсеналом: теперь все подкрепления противнику придётся вводить снаружи и через шлюз. А ещё большая часть дежурной роты миротворцев перешла на сторону восставших.
«Веди – сто».
Сосредоточение безоружных участников недалеко от арсенала, с которого в том числе снабжались рейдеры и для которого были готовы фальшивые коды и приказы завершено.
«Глаголь – сто. Жёлтый».
– Какого чёрта! – ругнулся Глеб. Жёлтый код означал, что воспитатели кадетов и девочек из сиб-группы нейтрализованы, но возникли непредвиденные сложности. – Богдан, что у вас?
– Командир, узнав правду, нас поддержали оба старших курса кадетов. Они забрали всех девочек от двенадцати лет. Оружия мало, несколько учебных комплектов брони.
Глеб потратил несколько секунд, накладывая на карту города текущую ситуацию. О скрытности можно забыть, больше пяти сотен подростков не спрячешь. Но голыми руками даже кадеты с имплантатами много не навоюют – плюс реального боевого опыта у них нет. От полиции, может, ещё и отобьются. Но если подтянется корпус миротворцев…
– Буки, говорит Аз. У нас непредвиденная ситуация. Невооружённые кадеты прорываются к Добро. С ними триста девочек. Сколько сможете задержать миротворцев?
Ответ пришёл не сразу: одно дело быстрое восстание и отступление, и другое дело вот так встать насмерть против превосходящих сил. Кто-то из недавно присоединившихся может и отказаться…
– Аз, сколько нужно, столько и удержимся. Человечеству!
– Глаголь, это Аз. Пробивайтесь к Добро,
