Многоцветье - Артемис Мантикор
А когда он заметил среди них меня в артефактной броне и заподозрил неладное, было уже поздно.
— Ты кто… — начал было он, но не успел.
— НА КОЛЕНИ! — властно сказал я, вложив в слова силу Королевского цвета.
Против воли ноги у ворона подкосились, и он упал ниц. Причём слово воля здесь ключевое — Цвет использовал исключительно её, а не магию разума. Поэтому ворон всё понимал и осознавал, что творится что-то неладное. Но трисп уже валялся на камнях.
Но враг такое прощать не собирался и призвал единственное, что могло сбросить мой контроль.
Сорамин решил воспользоваться пустотой, и обе руки начали загораться чёрно-лиловым пламенем, обращаясь в зубастые пасти. Плохая идея с его стороны… Заморозка навыков остановила процесс трансформации. Руки врага покрылись корочкой льда, а затем быстрый взмах превратившимся в клинок легендарным артефактом — и обе конечности со звоном бьющегося льда упали на камни.
Я взял ворона левой рукой за шею, насыщая силой многоцветья.
Короткая вспышка, и безрукий ворон потерял сознание.
Сиинтри стояли вокруг, шокированные лёгкой расправой. На их глазах только что за секунду, как какую-то мелочь, прикончили могущественного ворона, один вид которого внушал здесь во всех ужас.
— Можете сами решить судьбу этой курицы, — сказал я сородичам.
И увидел в их лицах непонимание и… страх?
В нас столетиями вбивали страх перед вороами. Происходящее выходило за рамки всего, что они знали с самого рождения. И решать судьбу ворона они, само собой, были неспособны. Никто не поднимет руку на потерявшего сознание мучителя. Это что-то на уровне вбитых в подкорку инстинктов.
— Больше эти монстры не сожрут ни одного сиинтри, — напомнил я окружавшим правильную картину мира. И это тоже, к слову, была глубоко табуированная тема.
А затем я увидел фанатичный блеск в глазах девчонки с эктарой:
— Слава Мастеру! — благоговейно выпалила она, приложив руки к груди.
К телу ворона она, к слову, так и не подошла. Но я вдруг понял, что конкретно эта сиин свой страх преодолеть сможет. Правда, ценой зародившегося сегодня в ней фанатизма…
* * *
Четырнадцать рейнджеров-сиинтри, досрочно снятых с дозора, шокировано взирали на стройные ряды громадных гверфов в тяжёлой броне. Любой металл и крепкое дерево для моих сородичей почти священны. Готов поспорить, каждый уже хоть раз себе задал вопрос, сколько можно всего сделать из этой брони, если пустить в переплавку.
Здесь будет вынужденный привал. Последний перед Геотермой.
Даже для Рены с силой камеи не создать подъёмник на такую высоту мгновенно. К тому же, наверху мы можем быть уязвимы, если там нас ждёт делегация по встрече от вороньего народа. Но я, само собой, пойду первым и проверю этот момент. Если что, придётся думать дальше.
Друидка уже приступила к созиданию. Сзади её обнимала моя копия, восполняя запасы потраченной маны.
Балтор отдавал приказы своим воинам. Кристаллиды замерли в боевом построении и не шевелились. Неонора что-то обсуждала с Даяшей, а Ашер… воу, кажется, вот и ответ на вопрос, чего он в последнее время такой счастливый, будто под дурманом.
Хану осторожно обнимал Улинрай, и та, похоже, была совершенно не против. Даже чуть улыбалась, будто происходящее приносит ей удовольствие. Неужели у них всё таки что-то вышло?
— Твоя работа? — я почему-то не сомневался в ответе.
— Это всё равно бы рано или поздно случилось, если ты, конечно, не собирался собирать гарем, — послышался ответ Антайны.
— К хаосу гаремы, — скривился я. — Странно вообще это слышать от тари.
— У аму они были. Но да, ты и с двумя не справляешься, — девушка захихикала, и добавила. — А как было у тари, ты даже не представляешь.
— Зато Балтор скоро представит, — усмехнулся я в ответ.
— Да, он уже начинает, — ответила Антайна. — Но для тех, кто не из нашего рода, это бывает слишком странно и сложно. Немногие способны любить так, чтобы стать единым целым с возлюбленным.
— Главное, чтобы это не мешало делу.
— О, тут можешь не беспокоиться. Мы оба всегда будем на твоей стороне. Эта Антайна помнит, что ты наследник Серебряной Башни.
— Которая навеки вморожена в лёд где-то далеко отсюда…
— Однажды Хаос придёт с теплом… — задумчиво прошептала тари.
— Хаос?
— Не обращай внимания. Просто старая поговорка вспомнилась. Эта Антайна не знает, что она значит. Но так говорили во времена Небесного Города.
— Любопытно. Что ж, мне пора. Прогуляюсь наверх и проверю, не задумали ли вороны чего-то плохого. Не верится, что мы так легко попадём в город, не встретив сопротивления.
— Можно и я с тобой? — послышался голос Моры.
— Умешь летать?
— Ты умеешь, — улыбнулась она, после чего превратилась в воду и потянулась ко мне, обхватывая словно вторая кожа.
— Тогда я тоже иду, — решительно сказала Рена.
— Ты строишь переправу…
— Построила, — грубо бросила девушка, вытирая выступившую под носом кровь. Снова перестаралась, чтобы закончить быстрее.
— Я… тоже, — неожиданно сказала Даяша. — Хочу увидеть дом сиинтри.
— Если что, это не прогулка, а боевая операция разведки, — бросил я, но махнул рукой. Пусть делают, что хотят.
Призвав силу летучих цветов, я подпрыгнул, дважды активировал мерцание и принялся медленно парить вверх уже только за счёт магии.
Очень скоро меня догнала Даяша. Девушка использовала довольно расточительный способ передвижения вверх, так что я пожалел о том, что позволил ей идти с нами. Крылья хатоу давно перестали быть средством полёта в привычном понимании — они позволяли совершить длинный рывок, что-то вроде прыжков тари. Потому девушка выбирала уступы, за которые можно ухватиться, и прыгала к ним, чтобы сразу же развернуться к новому прыжку.
Иногда, когда подходящего места не находилось, она сходу вгоняла в камень насыщенный силой меч и использовала его. После чего уже в полёте применяла навык, возвращавший оружие ей в руки. Ещё один артефактный трофей из Мёртвокотья.
Рене было проще. Её стараниями скала здесь и так поросла зеленью, так что её просто поднимали вверх лозы, обхватывая и передавая по цепочке вверх.
А затем, как только я оказался наверху, все лишние мысли вылетели из головы. За огромной трещиной в камне
