Предопределение - Алексей Витальевич Осадчук
— Показывайте, — коротко распорядился де Бофремон.
Мужчины переглянулись, потом один из них приподнял расшитое покрывало, осторожно снял крепления и чуть отодвинул боковую стенку ящика. Из темноты проглянул пушистый шарик. Морда у зверька была курносая, уши торчали набок, длинная шерсть странного цвета — нежно-золотистая с редкими тёмными пятнышками на боках.
Герцог почувствовал волнение: хоть он и привык видеть разных диковинных тварей, но эта была по-своему очаровательна. Маленькие янтарные глаза зверька смотрели внимательно и, казалось, оценивающе. Герцог подался вперёд, словно хотел потрогать создание, но один из поставщиков мгновенно накрыл тварь накидкой.
— Вот видите, ваше сиятельство, — произнес Шарль, улыбаясь. — Даже вы не смогли устоять под его влиянием.
— Понимаю, — герцог потеребил край рукава и нахмурился, заглядывая внутрь.
Зверёк прижал уши и коротко зашипел. Но тут же смолк, когда поставщик ударил носком сапога по клетке.
— Его первым хозяином должен стать его высочество! — угодливо улыбаясь щербатым ртом, произнес Густав. От волнения он стал еще больше растягивать слова.
Лицо герцога просияло. Он уже представил реакцию Филиппа на это чудесное и милое создание.
— Передайте зверя смотрителю зверинца и предупредите его обо всем, — властно произнес герцог де Бофремон. — Золото получите у моего казначея.
— Ваша светлость, — понизив голос, произнес Густав. — Есть еще кое-что…
Клод, сразу же поняв, о чем речь, кивнул и приблизился к зверолову.
— Показывай, — приказал он.
Старый Густав кивнул Шарлю, и тот достал из-за пазухи пухлый мешочек. Развязав тесемки, он показал содержимое герцогу. Глаза Клода расширились.
— Какие крупные, — восхитился он.
— Добыты на новом месте, — довольный реакцией их главного клиента, ответил Густав. — Специально отобраны для вас, ваша светлость. Все цельные.
Сказав это, он протянул мешочек герцогу. Клод взвесил его в ладони и уважительно кивнул.
— Я доволен, — сказал герцог. — Мой казначей выдаст вам премию за труды. Товар такого качества я куплю всегда и в любых количествах.
— Благодарим вас, ваша светлость, — на физиономиях звероловов играли счастливые улыбки.
Мужчины склонили головы и поспешно покинули зал, таща клетку с двух сторон. Когда дверь за ними закрылась, герцог де Бофремон потер ладони и довольно фыркнул.
Племянник обязательно оценит этот подарок. Клод уже предвкушал увидеть разочарованные физиономии всех этих де Гонди, когда Филипп, забыв обо всем на свете, запрется в своем зверинце на пару месяцев со своей новой игрушкой.
Еще раз взвесив на ладони тяжеленький мешочек, герцог де Бофремон задумчиво улыбнулся.
Где-то на окраинах Эрувиля…
Небольшая таверна на окраине Эрувиля казалась такой же неприметной, как и десятки подобных заведений в пригороде: потускневшая вывеска, низкие потолки, в темном коридоре воняло табачным дымом и кислым пивом.
Этой ночью в главном зале было пусто. Лишь несколько завсегдатаев сидели за столом у окна и цедили местное пойло из деревянных кружек. Входная дверь была плотно закрыта, а у входа маячил широкоплечий вышибала, лениво следя за порядком в таверне.
За прямоугольным столом в самом дальнем и темном углу зала сидели двое. Их лица терялись в полутьме — лунный свет пробивался лишь через узкую щель в окне.
— Насколько я понимаю, наш заказ выполнен? — произнес первый, аккуратно поправляя массивный золотой перстень с большим рубином на указательном пальце. Его голос звучал ровно, без эмоций, но в нем угадывалась привычка повелевать.
— Да, — ответил второй, необычно растягивая слова. — Ваша посылка уже у адресата.
Слабый луч лунного света на мгновение выхватил из тени лицо первого, холодные глаза внимательно следили за собеседником.
— И вы на сто процентов уверены в положительном результате? — спросил он, и в его спокойном тоне послышалось едва уловимое сомнение.
Второй кивнул, поводя плечами. Он покосился на закрытую дверь, словно проверял, не подслушивает ли кто.
— Абсолютно, — он поправил засаленный манжет сюртука. — Не извольте беспокоиться. Смерть наступит мгновенно.
— Вы помните наше главное условие? — спросил первый. — Все должно выглядеть, как несчастный случай.
— Так и будет, — уверенно произнес второй.
— Кто еще знает о нашем деле?
— Я и мой компаньон, — сказал второй. — Но он умеет держать язык за зубами.
— Тогда обсуждать больше нечего, — кивнул первый и положил на столешницу пухлый кошель, который тут же исчез в складках плаща первого.
— С вами приятно иметь дело, господин, — растягивая окончания слов, произнес второй. — Если вам понадобятся наши услуги, вы знаете, где нас найти.
— Всенепременно, — произнес первый и, встав из-за стола, двинулся на выход. При этом прикрывая лицо широкополой шляпой.
Второй, не спеша, допил содержимое своей кружки, а потом поднялся и тоже скользнул к выходу. Оказавшись снаружи, он с удовольствием вдохнул полные легкие свежего ночного воздуха. И пусть местные переулки провоняли дерьмом и помоями, этот воздух улыбающемуся мужчине показался самым сладким и прекрасным.
Когда он отошел от таверны на приличное расстояние, из темного угла выдвинулся массивный силуэт.
— Густав, как все прошло? — пробасила темнота.
— Лучше некуда, — улыбнулся мужчина широкоплечему силуэту. — Шарль, пора нам валить из…
Договорить он не успел. Широко раскрытыми глазами он наблюдал, как из-за спины его подельника вырастает еще одна тень. В лунном свете тускло блеснул клинок — и верзила Шарль начал оседать на землю.
Густав было дернулся, чтобы выхватить кинжал из-за пояса, но в следующее мгновение он почувствовал острую жгучую боль в сердце. Мир качнулся, и Густав словно начал проваливаться внутрь себя.
Последнее, что он увидел перед тем, как тьма поглотила его, это золотой перстень с крупным рубином на руке, сжимающей кинжал.
Глава 25
Эрувиль. Королевский дворец.
В центральной части королевского парка был возведен специальный помост, где на своем троне восседал Карл Третий в окружении своей семьи. А внизу справа и слева от помоста стояли многочисленные группы дворян.
Верена, как особа королевской крови и личная гостья правителя Вестонии, находилась на помосте. Тот, кто расставлял кресла, позаботился, чтобы воскресшая дочь Конрада Пятого всю
