Наследник огня и пепла. Том V. Кровь и дороги - Владислав Добрый
Все это я отмечал на самом границе сознания. Слишком занят был самоощущениями. В голове как будто вода кипела — мне было жарко и почти больно. А перед глазами как будто красным тюлем зановесили. Я молча подошел к решетке и ударил её со всей силы ногой, будто вышибая дверь. Силой удара меня отбросило на десяток метров назад, но я легко удержался на ногах. Разбежался и ударил снова. Уперся в камни моста получше и ударил опять. Решетка страшно грохотала в своих каменных пазах, трещала крепкая, особым образом подготовленная древесина, натужно скрипел металл гнущихся железных частей. В паузах между моими ударами сверху доносился испуганный гомон и шум суеты. Я приноровился бить снизу, апперкотом, упираясь в камни пола. Одна из горизонтальных балок с треском сломалась. Я, тяжело дыша, остановился. Ярость отступила.
— Сеньор, уважаемый, господин, вы это, не балуйте! — причитал сверху испуганный голосок, в котором я с трудом узнал того, первого. До крестьянина с синдромом шатера вдруг дошло, что перед ним господа аристократы со всякой разной магией. И их там таких много. И они злые.
— Я Магн Итвис, — заорал я, задрав голову кверху. В потолке арки открылись заложенные каменными заглушками бойницы. Или отверстия для литья горячей смолы на головы тем, кто будет рубить решетку. Поздновато они спохватились.
— Ты слышал, меня кусок говна⁈ — рявкнул я снова.
— О, записывайте, записывайте! Или запоминайте у кого память хорошая! — раздался за спиной крик одного из близнецов. — А то потом ни в жизнь не вспомните, больно ярко говорит…
Сверху послышалось невразумительное чертыхание, которое я счел за признание того, что меня слышат. И продолжил:
— Я Магн, сын Магна, из семьи Итвис! В моей семье принято убивать тех, кто стоит на нашем пути, жопоголовый ты выкидыш самки гоблина! Я разбил северян, я устоял перед Королем, и даже у пустоголовой нежити хватило ума постараться меня убить до того, как я приду в ярость! Ты, самка собаки, кусок куриного навоза, гнилая капуста, сейчас стоишь на удивительно тонком льду! Я отдам две тысячи дукатов Башне, за то что сейчас разнесу тут все по камню а вам засуну копья в жопу и буду лечить чтобы вы бегали с ними за моим конем на привязи неделю! А потом я заплачу двадцать тысяч дукатов Башне как виру за то, что найду и убью ваших детей, ваших родителей, ваших братьев и их детей! А если ублюдки откажутся выдавать ваши семьи я разрушу и сожгу ваш город и все вокруг него! Так чтобы земля на метр пропеклась и не осталось стены выше колена! А сейчас, дырка от задницы, ведьмина отрыжка, жопа козла на бычий хрен насаженная, подними решетку пока я снова не разозлился!
Некоторое время все было тихо. А потом послышался скрип. И испуганный голос зачастил:
— Так вы не серчайте сеньори, не признали вас… Сейчас сейчас…
Решетка скрипела, приподнялась на полметра и снова рухнула в пазы на полу.
— Вы механизм тут погнули, сеньор Магн! Дайте времечка немного, не успеете и ста вздохов сделать, как мы уже починим…
Рядом появился Сперат. Резким рывком попытался выдрать надломанную балку.
— Да не корячьте вы, а то вовсе не подымем! — распереживались в башне.
Решетка снова задергалась, и рывком приподнялась сантиметров на тридцать.
Сперат присел, схватил решетку, как штангист штангу и рванул вверх. Решетка поднялась еще сантиметров на двадцать. Я не стал ждать. Поднырнул под решетку, прокатившись по камням. Решетку за мной намертво заклинило. Я бросился вперед.
Переполошенный стражник попавшийся мне на пути истошно кричал, показывая рукой дальше по дороге:
— Туда, туда побег!
Сам стражник бежал в другую сторону. Я не стал за ним гоняться а рванулся куда указывали. И увидел фигурку всадника в синих доспехах. Он скакал прочь и был довольно далеко. И все же, я побежал за ним.
Меня подвела моя вспышка ярости. Бежал я быстро, но недолго, от силы метров сто. И понял, что совершенно выдохся.
Недалеко от предмостной башни стояли постройки. Я узнал гостевой дом, я уже видел такие раньше. Чересчур длинный и как будто утилитарный. Местные старались все же с придумками свои дома строить. А этот, сразу видно, не для себя делали. Рядом нету полей, только небольшой сад с фруктовыми деревьями, огород и вместо амбара навес с привязью для лошадей. Мимо, тяжело дыша, протопал Сперат. Прямо к навесу. Сообразительный. Я побежал за ним.
Бежать было всего ничего, метров двадцать. Но только добежав, я разглядел, что смысла в этом не было. Под навесом лежала мертвая лошадь, а рядом с ней двое убитых. Мужчина и женщина, старики. Старики по местным меркам, где-то лет сорок- сорок пять. И… Рядом с ними… мелкий пацан лет двенадцати… У пацана через все лицо рубленая рана, морда как лопнувший арбуз. И сидит, главное, смотрит. Даже не орёт, только слезки по щекам бегут.
— Ушел, — закричал Сперат и пнул конскую привязь. Не маленькое бревнышко ударом сорвало с опор и оно отлетела метров на пять в сторону. — И лошадь у него свежая!
Я присел рядом с пацаном, осторожно, стараясь его не напугать, собрал его лицо. Сильно посечены лицевые кости, разрубленная даже нижняя челюсть. Удар нанесен хорошим, дорогим клинком — разрез почти хирургически аккуратный.
— Что
