Гость из будущего. Том 1 - Владислав Викторович Порошин
— Сейчас-сейчас, минутку терпения, — усмехнулся незнакомец.
В странной записке говорилось, что со мной желает встретиться один мой хороший друг. Вот я и двинулся следом за этим верзилой. Меня просто разрывало от любопытства — какой такой хороший друг объявился в городе на Неве? Может, я чего-то о самом себе ещё не знаю? Может у меня, кроме дяди Йоси есть некий загадочный и богатый родственник? Ибо бедный родственничек поход в «Неву» позволить себе, увы, не мог.
Но сейчас в этом узком коридоре, в котором неприятно мигала одна из люминесцентных ламп, стало как-то неуютно, тревожно и появились первые нехорошие предчувствия. «Если это милиция, то там у меня друзей нет, — подумал я. — Если это бандиты, то кроме вора Горбатого я никого не знаю, да и он мне даже не приятель. Ну, всё, дальше не пойду!».
— Я дальше не пойду, — буркнул я и остановился.
— А мы уже на месте, — незнакомец загадочно улыбнулся и толкнул дверь в какую-то комнату.
— Здорова, дружище! — заорал я и, входя в комнатушку, развёл руки в стороны, чтобы обнять не пойми кого.
А внутри, как я уже успел догадаться, знакомых лиц не наблюдалось. В небольшом помещении находилось пятеро парней, одетых в одинаковые костюмы. «Сейчас двоих вырубаю, — моментально сообразил я. — А потом кричу, что караул, горим, в ресторане пожар! Пусть подумают, что я сумасшедший, ведь с нас, психов, взятки гладки».
— Предъявите ваши документы, товарищ, — сказал мне какой-то широкоплечий молодой человек.
— Сейчас, только в гардероб сбегаю, — пробормотал я и, сделав шаг к двери, уткнулся в высокого парня, который меня сюда и завёл.
Бросок через бедро вышел как-то сам собой. Я, конечно, не большой специалист по самбо или дзюдо, но уж больно дистанция была подходящая, да и фигура странного паренька оказалась не готова, что «птичка», попав в клетку, способна на такую прыть. Тем боле он сам схватил меня за плечо.
— Бубух! — раздался грохот от падения на пол незадачливого верзилы.
И тут же широкоплечий молодой человек, который сделал шаг ко мне, получил первоклассный хук справа. А вот остальные заметно перепугались и наоборот отступили на один шаг назад.
— Б…! — заорал широкоплечий, растянувшись на полу.
— Не подходи! Я — психованный! — заголосил я, чтобы смутить странную компанию незнакомцев и просчитать дальнейшие ходы для отступления, ведь верзила после моего броска заблокировал дверь собственными длинными ногами.
— Стой! Стой! Стой! — вдруг выскочил из шкафа певец Эдуард Хиль. — Ты чё, Феллини, шуток не понимаешь? Ну, ты и бешенный. Ха-ха!
— Ненормальный какой-то, — заныл широкоплечий паренёк, держась за скулу. — Как я сейчас с таким лицом выйду на сцену?
— Мужики, вы же сами виноваты, — улыбнулся я, опустив кулаки. — Только-только отгремел Карибский кризис — это раз. Стабильности в мире нет — это два. Террористы опять захватили самолёт — это три. Шутники, мать вашу, вы хоть знаете, что у меня чёрный пояс по айкидо? — соврал я, так как айкидо ни разу в жизни не занимался, после чего помог подняться длинному молодому человеку.
— Не знаю, какой там пояс, но кинул классно, подтверждаю, — закряхтел он и обратился к остальным членам музыкальной команды. — Дайте щётку, черти. Я это костюмчик первый день как надел.
— Парни, простите, — обратился к своим музыкантам Хиль, — я думал, посмеёмся.
— Вот мы и посмеялись, — проворчал широкоплечий молодой человек. — Плесните коньячка, здоровье поправить.
И только сейчас я разглядел, что на журнальном столике кроме початой бутылки коньяка, в тарелочках лежит нехитрая закуска, и что по углам стоят инструменты в чёрных футлярах. И мне стало смешно, что я простых музыкантов принял за каких-то мафиози. Вот что значит пережить лихие 90-е, когда легко можно было перепутать бандитов, ментов и музыкантов.
— Слушай, Феллини, а у меня к тебе дело, — сказал Эдуард Хиль. — У нас скоро гастроли, а я всё не могу взять в толк: песни, которые мы записали, я могу исполнять или нет?
— Требуется утвердить репертуар на худсовете? — закивал я головой. — В принципе…
«А ведь это идея! — в моём мозгу моментально зашевелились извилины, отвечающие за хитрожопость. — Дядя Йося Шурухт хотел, чтобы я сообщил Леониду Быкову про преждевременный выпуск пластинки. Меня ведь чуть что не жалко, подумаешь, я с Леонидом Фёдоровичем навсегда испорчу деловые отношения. А тут сам товарищ Хиль нарывается! Вот кто обрадует нашего главного режиссёра, хорошей вестью».
— Так да или нет? — певец толкнул меня в плечо.
— А вы сейчас здесь будете выступать? — спросил я, обдумывая как бы получше провернуть комбинацию.
— Так, одна небольшая халтурка, всего пару песен, — смутился Эдуард Хиль. — Один хороший человек, очень хорошо и убедительно попросил.
— Понимаю, — хмыкнул я, — цеховики снимают стресс, пока их не поймал обэхээс.
— Точно! — загоготал один из музыкантов и все парни разом согнулись пополам от хохота.
— Песни исполнять можно, но есть одно условие, — сказал я, похлопав Эдуарда Хиля по плечу.
* * *Спустя примерно двадцать минут, когда дядя Йося Шурухт под столом отпинал все мои ноги, намекая, что пора бы сообщить Леониду Быкову пренеприятную и одновременно приятную новость про выход миньона, на сцене ресторана произошли некоторые изменения. Местные музыканты под недовольный гул танцующих людей, покинули свои рабочие места, а вместо них выскочил к микрофону конферансье.
— Спокойно, товарищи! Наш творческий вечер продолжается! — громко объявил он. — А сейчас специально для вас выступит…
— Танцы давай! — загорланил какой-то торопыга, обнимая одной рукой красивую даму. — А твои поэты пусть днём выступают! Правильно?
И на танцполе тут же раздался свист. Не то чтобы советский
