Журналист: Назад в СССР (СИ) - товарищ Морозов
Признаться, поначалу меня озадачило даже не само присутствие этого существа внутри аномальных «полостей» ханты-мансийского «купола», сколько его сущность. Насколько мне известно, судя по внешнему виду этой колоссальной ящерицы, это могла быть только хелодерма. В научной классификации она известна как американский ядозуб, не помню только, мексиканский эскорпион лежал сейчас передо мной, или аризонский жилатье.
Вот только о сибирских ядозубах я никогда не слыхал, к тому же здешние края относятся к Сибири разве что с точки зрения географии, а по сути это уже районы Крайнего Севера. А там подобным саламандрам и вовсе нечего делать.
Тут необходимо пояснить, что я вовсе не биолог, и этими познаниями обязан опять-таки исключительно увлекательным рассказам Ольги, с детства увлекавшейся всякими природными аномалиями и таинственными существами. Ее мечтой, кстати, было найти и поймать совсем другую ящерицу — татцельвурма, но по-моему это уже чисто мифологическое создание, и место ему в сказаниях и легендах, а не в альпийских горах и пещерах, куда регулярно селит его досужая молва.
— Зачем ты пришел?
При звуках этого голоса, невесть откуда родившегося в моей голове, я едва не подпрыгнул как ужаленный, столь явной была эта иллюзия. Я даже невольно оглянулся, но кроме исполинской ящерицы поблизости не было ни живой души, один лишь светло-серый камень.
— Кто со мной говорит? — спросил я, чутко прислушиваясь к самому себе.
— Это я.
Хелодерма не сводила с меня пристального, немигающего взгляда. А я знаю, что у ящериц есть и верхние, и нижние веки, и они могут моргать, в отличие, к примеру, от змей, у которых веки сросшиеся и потому неподвижны.
— Кто это — ты?
— Хранитель времени'.
'Окончание 2-го фрагмента записи.
Далее в записи лакуна длительностью 5.34 мин. Она связана с тем, что в течение этого времени записан нечленораздельный текст, воспроизводимый голосом Якушева А. Н. Очевидно, имеет место брак по неустановленным пока техническим причинам'.
«3-й фрагмент записи»
«- Почему мы не можем покинуть 'купол»? В чем причина?
Огромная амфибия некоторое время молчала, словно пыталась понять суть вопроса, после чего в моей голове вновь возник ее голос:
— Один сможет уйти. Если сможет.
— Что это значит? Я не понимаю тебя.
— Один сможет уйти. Но второй останется. Один уйдет?
— Конечно.
В ту минуту я не сомневался, что Ольга не оставит меня одного в «куполе». Я знал, что она ни за что не уйдет отсюда, даже для того, чтобы вытащить меня из этого чертова «купола». Потому что слишком велик был риск, что… Да я и не знал — «что». Что угодно может случиться, что угодно возможно в мире этих «полостей», где существуют хранители времени в виде гигантских саламандр, а пространство внутри железных курганов самопроизвольно сжимается либо расширяется.
И, в конце концов, почему я не могу спросить об этом напрямую эту ящерицу-телепата?
— Если Ольга, то есть второй человек, уйдет, здесь что-то изменится?
— Нет ничего неизменного. Здесь — тоже.
— А покуда мы находимся здесь, что-то уже изменилось?
— Внутри — нет ничего нового кроме вас. Снаружи — да, — последовал лаконичный ответ.
Вот те раз! Значит, там, за пределами «купола» сейчас что-то происходит. А она молчит, эта тварь…
Я осекся, если можно так сказать о мыслях, а не словах и голосе. Ты забыл, Паша, что она — телепат и, скорее всего, слышит все твои мысли, даже невысказанные вслух, мысленно напомнил я себе. А если она при этом еще и мстительная, эта амфибия?
Я пристально посмотрел ей в глаза, но морда твари оставалась неподвижной. Ладно, при случае и объяснимся, и сочтемся.
— Что сейчас происходит снаружи, ты знаешь? Самое главное?
Ящер на секунду прикрыл глаза, словно прислушиваясь, после чего бесстрастно произнес:
— Небольшое изменение температуры. Холод. Сухой снег. Ломается кора деревьев. Ломаются ветви. Сильный холод.
Странно, подумал я. С утра было вполне сносно, градусов пятнадцать-шестнадцать тепла. Откуда снегу-то взяться?
— Изменение температуры небольшое — по сравнению с чем?
— Если констатировать в вашей хронологической системе отсчета, то по сравнению со вчера.
— Ну, уж нет, врёшь ты всё, ящерица. Вчера днем даже солнышко припекало, никакого снега и тем более мороза не было. Сегодня одиннадцатое сентября, в тайге еще тепло, на деревьях листья желтеют.
— Если определять в вашей хронологической системе отсчета и в вашем календаре, то сейчас не сентябрь, — последовал опять-таки в высшей степени бесстрастный ответ.
— Вот как? А что же сейчас, по-твоему?
— Снаружи — месяц, который вы именуете «декабрь». На вашем языке это называется «зима».
Признаться, такого ответа я никак не ожидал. И потому в первые мгновения был слегка сбит с толку.
— Гм… А что же тогда здесь, внутри? Какой месяц в твоей хронологической системе отсчета?
Амфибия мигнула своими желтыми глазами с вертикальным зрачком.
— Здесь нет ни месяца, ни года. Здесь Хранилище Времени. Я — его хранитель.
— Ты хочешь сказать, что время течет здесь иначе, чем снаружи? Внутри оно что, медленнее движется?
— Здесь оно не течет и не движется. Здесь время хранится. Я — его хранитель.
Вот заладила, чертова ящерица. Я уже больше не стеснялся ее даже в мыслях. Нужно было отсюда как-то выбираться.
— Как нам выйти отсюда? Ты должен знать, ты же тут хозяин.
— Я не хозяин. Я — хра…
— Знаю-знаю, — совсем невежливо перебил я эту аномальную сущность с хвостом.
— Один сможет уйти. Но второй останется. Один уйдет?
— Мы уйдем вместе.
— Только один.
— Ну, ладно, смотри. А если я вот прямо сейчас…
'Окончание 3-го фрагмента записи.
Далее в записи лакуна длительностью 2.46 мин. В течение этого времени Якушев А. Н. молчит. Признаки какого бы то ни было брака по техническим причинам отсутствуют'.
«4-й фрагмент записи»
' — Ну, ты и тварь… Пользуешься тем, что я безоружен, да?
— Я не тварь. Я — хранитель Времени. Здесь бессильно любое оружие. Время всегда сильнее.
— Если ты хранитель, то и храни свое время. Мы-то тут при чем? Как пришли, так и уйдем.
— Уйдет один. Другой останется.
Останется, говоришь? Ладно, посмотрим.
Я медленно обвел взором окружение каменного круга, где возлежал этот исполинский ядозуб, сориентировался в направлении и… рванул со всех ног туда, откуда пришел.
Пробежав несколько шагов, я резко сбавил скорость, потому что вокруг неожиданно сгустился сумрак, и теперь я продвигался вперед чуть ли не наощупь. Разумеется, никто меня не преследовал, мне просто нужно было побыть одному, чтобы хоть как-то осмыслить всё то, что произошло со мною и Ольгой в этом чертовом «куполе». И еще я думал о нашем Саше.
Мысль о том, что мы, похоже, застряли тут уже не на один месяц, хотя внутри «полостей» по моим прикидкам не прошло еще и суток, всё сильнее начинала угнетать меня. Как там наш маленький сын, что ему сказала про нас Татьяна? Что она вообще рассказывает ему о папе с мамой, которые ищут в горах и лесах уголь, нефть и другие полезные ископаемые для благоденствия и процветания родной страны?
Все эти мысли вкупе порождали в моей душе ощущения горечи, отчаяния и бессилия. Им нельзя было поддаваться, иначе спасения отсюда не будет. Сейчас я думал только об Ольге с Сашей, моя собственная участь меня пока не особо интересовала. Будем преодолевать трудности по мере их поступления, а не предаваться унынию заранее, как говорят в таких случаях мудрые и рассудительные люди. Эх, вот бы найти сейчас Оленьку — сразу стало бы полегче. И я внимательно оглядывался вокруг в поисках жены, но полумрак всё сгущался, и даже стены «купола» казались зыбкими и нереальными.
