Авантюрист - Матвей Геннадьевич Курилкин
Мгновение нерешительности чуть не стоило жизни — опять на меня выскочил очередной вояка с топором, причем снова — со спины. А у меня в револьвере патроны кончились. Едва успеваю подставить под топор свой трофейный, который так и не выпустил. Левой рукой парировать толком не удалось… Да что там, такой мощный удар я бы и двумя руками не сдержал. Но грудь он мне не раскроил, так что я снова повалился наземь — теперь на спину. Негр навалился сверху, прижимая топорище к лицу. Близко — я даже смог заметить, что лезвие топора не каменное, а обсидиановое.
Удерживать одной рукой навалившуюся тушу с раздувающимися от ярости ноздрями и дико выпученными белками глаз — то еще удовольствие. Понятия не имею, как мне это вообще удалось — должно быть выброс адреналина в предчувствии неминуемой смерти помог. Правой рукой нащупал на поясе последний заряженный пистолет, подарок доминуса Силвана. Выстрел, другой. Потное тело надо мной дергается. Из раскрытого рта мне прямо в глаза льется кровь вперемежку со слюной. Да что ж ты не сдохнешь никак?! Стреляю еще дважды. Поднатужившись, сваливаю с себя уже окончательно мертвое тело.
Снова треск кустов. Я чуть не застонал от разочарования, но потом облегченно вздохнул — это, оказывается, Комо возвращается. Ну, значит и мне дорога к стоянке. Нужно разобраться, почему там было столько стрельбы. И Керу найти.
Все оказались живы, что уже хорошо. Только Доменико ранен в плечо — одно из метательных копий все-таки задело кузена, но не смертельно и даже не серьезно: он не обращает внимания на сочащуюся из пореза кровь, ошеломленно рассматривая тушу крокодила, лежащую посреди лагеря. Да какого крокодила. Это чудовище размерами напоминает древнего дейнозуха. В эту пасть я бы поместился стоя, не сгибаясь. Как они его убили?!
— Где Ева? — спрашивает парень, дикими глазами ощупывая мое залитое кровью лицо. — Что с тобой?!
— Все нормально, это не моя, — отмахиваюсь я. — Здесь что? Перевяжи руку, а я пойду ее искать. Улиссу, в смысле.
— Я с тобой! Здесь уже все. Эта тварь выползла неожиданно, но с ней уже все.
На поиски в результате отправились всем составом, и даже Пушок, все-таки справившийся со своим соперником отправился с нами. Я успел всерьез забеспокоиться — обычно Кера так надолго не пропадает, тем более вроде бы для нее здесь серьезных соперников не было. Переживал, как оказалось, напрасно. Гаврила вел нас по запаху, как по путеводной нити, и мы едва на пятьсот метров удалились от места стоянки, когда встретились с богиней.
— О, наконец-то! — обрадовалась девушка, — Заберите у меня уже этого борова. Он воняет!
Раскрашенный, одетый в перья, косточки и маленькие детские черепа, шаман действительно пах. Видимо что-то его очень напугало. Или, скорее, кто-то.
— Так может, не тащить его в лагерь? — выдала здравую мысль Агния. — Здесь бы допросили, да и все.
Мысль показалась разумной всем, вот только из допроса ничего не вышло. Сначала пленник просто отказывался говорить, а когда Кера приступила к пыткам, затрясся, изо рта у него пошла пена и он помер. Позже то же самое произошло с тем моим недобитком. Даже хуже — его пришлось добивать. А допросить не получилось, потому что у него не было языка. Как и у остальных воинов, напавших на лагерь.
— Слушай, ты же могла после смерти их допросить, — вспомнил я о способностях подруги. — Получалось же раньше.
— Бесполезно, — поморщилась богиня, — Их сразу забирает хозяин, я не успеваю перехватить.
— И кто у них хозяин? — уточнил я на всякий случай. Честно говоря, не ожидал услышать знакомое имя, потому что не слишком разбираюсь во всяких африканских лоа.
— Баал, — удивила меня Кера. — Такая пакость! И ведь были у них вполне приличные боги в пантеоне, так нет же, выжил только этот ненормальный. Терпеть таких не могу. Противно.
— Понятия не имею, кто такой Баал, — честно признался я. Нет, я слышал это имя, но не в этом мире, и там это был один из князей ада. Явно что-то из совсем другой оперы.
— В Риме его чаще Молохом зовут, — пояснила Кера. — Хотя это и неправильно. Молох — это обряд, а не бог.
— А, это тот, которому детей в жертву приносили, — вспомнил я. — Так он, вроде, в Карфагене был… а Карфаген разрушен.
— Угу, — кивнула подруга. — Карфаген разрушен, боги все мертвы, а этот урод, похоже, жив, здоров, и нашел себе новую паству.
— Ты только не обижайся, но почему он тебе так не нравится? — решил я все-таки уточнить. — Ну, приносят ему в жертву детей. Но, вроде бы ты не сильно любишь детей, да и доброй богиней тебя тоже не назовешь.
— Не смей сравнивать меня с этой тварью! — возмутилась Кера. — Сколько раз повторять! Да, мне хорошо, когда смертным плохо. Но я всегда сохраняю рассудок! А этот давно отказался от любых проявлений разума в пользу бесконтрольного и бесконечного насыщения. Ему плевать на своих смертных, они — лишь корм для него. Прям как чистый!
— Я и не сравниваю! — я даже руки поднял, чтобы Кера уж точно не усомнилась в моей искренности. — Но мне интересно, его последователи на нас сами напали, по личной, так сказать, инициативе, или по его указанию? В смысле мы что, теперь и с этим богом будем враждовать?
— Понятия не имею, — фыркнула богиня. — Но думаю он точно в курсе, что на его земли пришли чужаки. Так что проблем от этой твари мы еще получим. Тем более, он так
